10-11 июля в Братиславе была проведена общеармейская конференция КПЧ, которая избрала еще один орган – подготовительный комитет КПЧ, который временно должен был руководить коммунистами вооруженных сил. От ЦК КПЧ примерно 600 делегатов конференции приветствовал Черник, подчеркнувший, что нет ни малейшей причины сомневаться в верности ЧССР Варшавскому договору. Конференция направила открытое письмо коммунистам вооруженных сил армий Варшавского договора и Югославии. В нем, в частности, говорилось: «Наша общеармейская конференция проходит во время повышенной политической активности, которая не может дать и не дает ни малейшей причины для обеспокоенности по поводу нашего отношения к СССР и другим социалистическим странам»[613]. Делегаты конференции во главе с начальником генерального штаба Руссовым возложили венок к памятнику советским воинам в Братиславе.

Кстати, самого Пепиха убрали, едва назначив, что было характерно для кадровой чехарды 1968 года. Он ни в чем не провинился перед «реформаторами», просто Дубчек в июле 1968-го решил отдать главную политическую должность в армии «своему человеку», и политические убеждения нового назначенца здесь были абсолютно неважны. 17 июля 1968 года Свобода как верховный главнокомандующий своим приказом назначил начальником Главного политического управления генерал-майора Франтишека Бедржиха. Основное политическое достоинство Бедржиха, бывшего столяра и директора мебельной фабрики в киргизской столице Фрунзе, состояло в том, что он вместе с семьей Дубчека работал в Киргизии в кооперативе «Интерхелпо». В 1932-1935 годах он, будучи членом ВЛКСМ, работал в аппарате Коминтерна и занимался молодежным коммунистическим движением в Чехословакии.

В 1935 году Бедржих вернулся на родину, прошел действительную воинскую службу и уехал обратно в Советский Союз.

Нападение Германии на СССР 22 июня 1941 года прервало учебу Бедржиха в Ленинградском институте лесного хозяйства (он прослушал восемь семестров). Бедржих вступил в чехословацкую часть Свободы в Бузулуке и в 1944 году получил звание штабс-капитана. Он участвовал во всех боевых операциях чехословацких частей на советско-германском фронте, начиная с памятного боя у деревни Соколово в марте 1943 года. Членом КПЧ Бедржих стал лишь в марте 1945 года. После войны, закончив в 1948-1950 годах военную академию, он занимал должности командира пехотной бригады, военного атташе в Польше, заместителя командующего военным округом и корпусом, начальника военного училища. Назначение на высший политический пост в армии застало его на должности командующего североморавским военным округом. У Бедржиха было 27 орденов и медалей, в том числе семь военных крестов[614].

Дубчек думал, что против такой кандидатуры (Бедржиху присвоили и звание генерал-лейтенанта) Москва возражать не будет. Бедржих оказался человеком деятельным и пытался как-то оживить партийную работу в войсках. Но был вынужден признать, что политически армия уже расколота на все тех же «либералов» и «консерваторов».

Весной 1968 года в Военно-политической академии (ВПА) имени Готвальда на свет появились два программных документа: «О программе действий ЧСНА» и «Определение и формулирование государственных интересов Чехословакии в военной области». Начальник академии полковник Менцл разослал эти документы всем партийным и государственным органам. В меморандумах ВПА говорилось об отмирании НАТО и ослаблении угрозы со стороны ФРГ. Отсюда делался вывод о том, что Чехословакия не столь уж и важна для Варшавского договора, и в случае возможной войны на ее территории обоим блокам можно было бы и не вести боевых действий[615]. Положение ЧССР в Варшавском договоре характеризовалось как положение жертвы не зависящих от нее процессов.

Меморандумы ВПА стали известны на Западе и, естественно, получили там высокую оценку.

Советский генерал А. Майоров, чья 38-я армия участвовала в июне 1968 года в учениях «Шумава», докладывал командованию о ситуации в ЧНА: «Процесс так называемой „демократизации“ отрицательно отразился на состоянии дел в ряде частей ЧСНА. Это подтверждается посещением вертолетного полка Оломоуцкой авиадивизии… Многие офицеры этой части понимают под „демократизацией“ возможность говорить и писать, что хочешь. Командир полка суть происходящих событий объяснил так: „После 1948 года в ЧССР была установлена диктатура пролетариата. Народ понял ее как отсутствие демократии. Это продолжалось слишком долго, и теперь демократия вновь восстановлена“. Большинство офицеров, с которыми беседовали наши товарищи, выразили удовлетворение „демократическими“ изменениями в стране… Командир полка подполковник Слапничка заявил, что для него не важна дисциплина в казарме, главное – как летают летчики». Потряс Майорова и другой невиданный в Советской армии казус: «Политической наглядной агитации в полку нет. А в кабинете командира полка висит фотография обнаженной женщины. Подобные фотографии висят в „клубовнах“ (клубах – Прим. автора.) и казармах»[616].

К 1 июля 1968 года командно-штабное учение «Шумава» завершилось. На его разбор кроме командования Объединенных вооруженных сил (ОВС) стран – участниц Варшавского договора прибыли руководители Чехословакии – президент Свобода, Дубчек, Черник, Смрковский (на тот момент председатель Национального собрания), министр национальной обороны Дзур, военные атташе социалистических стран.

Подводя итоги командно-штабного учения, маршал Якубовский оценил состояние боевой подготовки чехословацкой армии как неудовлетворительное (правда, отметим, что чехословацкие артиллеристы были признаны лучшими) и предложил продолжить учения, не определив при этом срок их завершения. После протеста чехословацкой стороны учения были все же завершены, однако отвод союзных войск, прежде всего советских, из района их проведения, вроде бы, задерживался[617]. Сам Дубчек, выступая 1 июля 1968 года на традиционном празднике чехословацко-советской дружбы под Брно, не жалел теплых слов ни в отношении СССР, ни по поводу «Шумавы»: «Из союза с Советским Союзом вытекает наше чувство национальной и государственной безопасности… Политика союза с Советским Союзом и социалистическими странами является жизненным интересом нашего народа». Дубчек на словах решительно поддержал членство ЧССР в Варшавском договоре, чтобы «этот оборонительный союз был способен и готов выступить в случае реальной военной угрозы». О «Шумаве» он говорил так: «Именно в эти дни на нашей территории заканчивается одно из самых важных и успешных учений государств Варшавского договора и уходят части, которые в нем участвовали. Мы их сердечно приветствуем»[618].

Но за кулисами сердечностью и не пахло.