Вот и пришлось идти самому. В конце-то концов, любой навык тренируем. Даже, если это богомерзкая мне противная магия. А быть Верховным Чародеем и не быть в состоянии даже нормально поджечь свечу… это стыдно. Кому угодно другому я заткну рот, просто сделав морду кирпичом и напустив на себя загадочного вида — пусть он сам себя убедит, что это не криворукость, а невлюбленная Мощь Верховного Чародея, что щелчком пальцев устраивает взрыв, как от стодвадцатипяти миллиметровой миномётной мины, разносящей в клочья Экстерналов.

Но себе-то самому не соврёшь.

Так что, какую бы нелюбовь к Магии я не питал, а соответствовать должности надо. Тем более, такой случай: когда одним моим трупом больше, одним меньше — никто и не заметит.

В этот раз было другое плетение. «Огненный ковёр», а не «Искра». Оно было посложнее. Но для него прокол требовался пошире, чем для «Искры». Значительно.

И, как ни странно, оно получилось намного легче, ведь с созданием плетения и нитей у меня особых проблем не было: пространственное воображение и умение концентрироваться в достаточной степени развиты. Вся сложность была в проколе. В том, чтобы его сделать маленьким. Здесь же минимальная ширина прокола примерно соответствовала той, какая у меня получалась в «Искре», при том, что само плетение «выдерживало» значительно большую «нагрузку».

В общем, долго объяснять. Делать гораздо быстрее: десяток красивых движений руками, словно в одном из комплексов Кунг-Фу, красивый узор из светящихся красным нитей в воздухе передо мной, толчок этого узора от себя с активацией, и всю площадку, на которой мы с Мастером Финой неделю резвились, а это почти сто на сто метров, накрывает толстенное одеяло пламени. Красиво.

Нет, без дураков, красиво. Запах только… лишний раз о крематориях Аушвица напомнил.

Потушить магическое пламя было сложнее, чем создать. Пришлось повозиться. Но, не то, чтобы это создало какие-либо критические трудности. Только-то что огонь дольше горел, чем нужно было. Камень площадки раскалил и он где-то потёк, где-то полопался, воздух вокруг разогрелся, как в сауне.

А я… отошёл метров на пятьдесят от края и… решил проверить ещё один момент, связанный с моей регенерацией, тобишь, уже даже не регенерацией, а самовосстановлением, поскольку «регенерацией» такое уже не назовёшь.

Восстановление из пепла. Очень уж мне запомнился крематорий Аушвица. В тот раз, когда Шмидт меня «размораживал». И тот страх. Страх — что так и не вынут меня из этой печи. Просто сожгут до пепла, не снимая цепей…

Вот и сидел в подкорке все прошедшие годы вопрос: а смогу ли?

Так, когда пробовать и проверять, как не сейчас? В «идеальных» условиях.

Я закрыл глаза, сосредоточился… и почувствовал. Почувствовал свой пепел! Дальше… дальше было просто. Лёгкое ментальное усилие, несколько секунд и я смотрю на своё оседающее на камни тело. А ноги печёт раскалённый камень. И я опять голый.

Тело упало на камни. Хм? А могу ли я вернуться в него? Менять произвольно тела?

Мгновение и я уже снова смотрю на падающее тело. Только, в этот раз голое.

Могу. Дзен! Да как так-то? Что же я за хрень-то такая получаюсь?!

Как в «Большом куше»?

«— Виктор Крид? Это тот Виктор, который Виктор „Хрен убьёшь“?

— А почему его зовут „Хрен убьёшь“?

— Потому что его хрен убьёшь!»

Даже страшно становится. «Дзен! Дожил — самого себя бояться начинаю», — думал я, накрывая новым одеялом пламени площадку, где на раскалённых камнях поджаривалось и уже начинало издавать аппетитный аромат шашлыка, моё голое тело.

Домой шёл очень задумчивый. И даже мрачный.

Прихрамывая.

Да, нога, помятая Крулом, все ещё беспокоила. Уже не воспалялась так, как первые дни после Битвы Драконов, но всё ещё побаливала, хоть уже полгода прошло.

Видимо, уязвим я остался только со стороны Эфира. Да и способность к «самовосстановлению» моя, если подумать, получается, на Эфир завязана. Потому что я, иначе даже и не представляю, как это вообще можно ещё объяснить.

Как же хреново! Ведь теперь, нравится не нравится, а становится кристально очевидно, что развитие моё дальнейшее лежит через богомерзкую Магию… И от этого никуда не деться.

* * *

Неделю Мастера Фина и Гиль обживались в Камар-Тадже, в выделенном для них доме. Налаживали быт, знакомились с местными обитателями и округой.

Через неделю я припёрся к ним и напросился на уроки рукопашного боя к Мастеру Гилю. Ну а что? Путь к совершенству бесконечен. Магия и Ментал — необходимость, а Боевые Искусства — это для души.

Мастер Гиль… как мы вообще познакомились?

Случилось это где-то, лет через десять, после моего появления в монастыре. Моя жизнь там уже как-то более или менее устоялась: тренировки, медитации, физический труд на благо монастыря, ночные отлучки примерно раз в месяц. Продажа самогонки, варимой мной в монастырских подземельях…

Зачем самогонка? Да, честно говоря, и не знаю. Со скуки, наверное. Самого-то меня она не берёт совершенно. Не успеваю я пьянеть с моим Исцеляющим Фактором. Хотя, вкус был не плох. Да и поэкспериментировать было с чем.

Но, скорее, мне просто остроты ощущений не хватало. Скучно в монастыре!

А так: занятие чем-то запрещённым, постоянные попытки сокрыть, не попасться, не быть застигнутым, застуканным, припертым к стенке доказательствами. Но при том, чтобы все знали, что я-таки да — варю! И продаю!

Но ты попробуй меня за руку поймай!

Игра такая. Своеобразная.

Вот только продавать восьмидесятиградусное адское пойло в монастыре, народу к пьянству слишком уязвимому по расовым особенностям, было… совестно, что ли?

Или, из разряда: где живёшь — не гадить. Да и откуда деньги у монахов?

Вот и таскал на продажу в ближайшие городишки.

Много я не варил. Смысл: мне деньги что ли нужны? Но уж то, что варил, делал качественно. Старательно. С душой, можно сказать. Сам спирт чуть ли не до химической чистоты доводил, прогоняя через аппарат раз по семь: «квинтэссенцию» делал. Потом на разных травах, ягодах настаивал, разные фильтры для очистки изобретал. Даже на грибах настаивал… галлюциногенных. Ядрёная жесть получалась! Жаль только меня самого не брала совершенно. Но вкус прикольный был.

Вот в ближайшем городке, дорога к которому, была мной давно разведана, а хозяин местного кабака с удовольствием брал мою «монастырскую настойку» за звонкую медь (сам напиток вполне себе серебра стоил, но кто тут его за серебро покупать будет?). По одной, по две бутылочки… бутылки, кстати, я тоже сам выдувал. Но, это хоть, не в тайне делал, а вполне открыто: организовал в монастыре небольшой