у него под ногами. Он видел, как Китон вскочил, сделал полшага, вернулся и схватил тетрадку. Физик подбежал к сейфу, бросил ее внутрь, распахнул дверь и на миг задержался, стоя спиной к Хольту. Потом метнулся и исчез из виду.

Смит сказал взбудораженным, срывающимся голосом:

– Он не успел запереть. Ждите, пока я подам знак, Денни, потом берите тетрадку.

– Хорошо, – ответил Хольт, но Смита уже не было – он бежал через кустарник.

В доме раздался пронзительный крик, из дальнего окна в подвале вырвалось багровое пламя. Что-то рухнуло.

«Кирпичная стена», – подумал Хольт.

Он услышал голос Смита. Увидеть старика мешал дождь, но доносился шум схватки. Хольт колебался недолго. Синие пучки света, смутные на расстоянии, прорывались сквозь дождь.

Надо помочь Смиту…

А как быть с тетрадкой – он обещал. Преследователи хотят ее уничтожить. Теперь уже несомненно, что дом горит. Китон исчез бесследно.

Хольт побежал к освещенному окну. Времени вполне достаточно, чтобы взять тетрадку, прежде чем огонь доберется до библиотеки.

Уголком глаза он увидел подкрадывающуюся к нему темную фигуру. Хольт нащупал свои кастеты. Если у этого парня оружие – дело дрянь; а если нет – может, и выйдет.

Человек, тот самый, с которым Хольт сцепился в аллее на 42-й улице, нацелил на него трость. Вспыхнул бледно-голубой огонек. Хольт почувствовал, что у него отнялись ноги, и тяжело рухнул на землю.

Человек бросился наутек. Хольт с огромным усилием встал и в отчаянии рванулся вперед. Но что толку…

Теперь пламя осветило ночь. Высокая темная фигура на секунду замаячила у окна библиотеки, потом взобралась на подоконник. Хольт на негнущихся ногах, с трудом удерживая равновесие, шатаясь, умудрялся передвигаться. Это была пытка: боль такая адская, словно в него втыкали тысячи иголок.

Он направился к окну и, повиснув на подоконнике, заглянул в комнату. Враг возился у сейфа. Хольт влез в окно и заковылял к незнакомцу.

Зажав в руке кастеты, он приготовился нанести удар.

Неизвестный отскочил в сторону, размахивая тростью. На подбородке у него запеклась кровь.

– Я запер сейф, – сказал он. – Уходите отсюда, Денни, пока вас не охватило пламя.

Хольт выругался. Хотел дотянуться до врага, но не сумел. Спотыкаясь, он не сделал и двух шагов, как высокая фигура легко выпрыгнула в окно и скрылась в дожде.

Хольт подошел к сейфу. Уже слышался треск огня. Через дверь слева просачивался дым.

Хольт осмотрел сейф – он был заперт. Комбинации цифр Денни не знал – открыть не удалось.

Однако он пытался. Пошарил на письменном столе, надеясь, что, может быть, Китон записал шифр где-нибудь на бумажке. Потом добрел до ступенек, ведущих в лабораторию; остановился и посмотрел вниз – в ад, где неподвижно лежало горящее тело Китона. Да, Хольт старался. Но его постигла неудача.

Наконец огонь выгнал его из дома. Сирены пожарных машин завывали уже совсем близко. Смита и тех людей след простыл.

Хольт постоял в толпе ротозеев, высматривая Смита, но он и его преследователи исчезли, словно растаяли в воздухе.

– Мы схватили его, судья, – сказал высокий мужчина; на подбородке у него запеклась кровь. – Мы только что вернулись, и я тут же явился к вам.

Судья глубоко и с облегчением вздохнул.

– Обошлось без неприятностей, Ерус?

– Все уже позади.

– Ладно, введите его, – сказал судья. – Не будем затягивать.

Смит вошел. Его тяжелое пальто выглядело удивительно нелепо рядом с целофлексовой одеждой остальных.

Он стоял опустив голову.

Судья достал блокнот и стал читать:

– Двадцать первое, месяца Солнца, две тысячи шестнадцатого года от Рождества Христова. Суть дела: интерференция и факторы вероятности. Обвиняемого застигли в момент, когда он пытался воздействовать на вероятное настоящее путем изменения прошедшего, в результате чего настоящее стало бы альтернативным и неустойчивым. Пользование машинами времени запрещено всем, кроме лиц, специально уполномоченных. Обвиняемый, отвечайте.

– Я ничего не пытался изменить, судья… – пробормотал Смит.

Ерус взглянул на него и сказал:

– Протестую. Некоторые ключевые отрезки времени и местности находятся под запретом. Бруклин, и в первую очередь район дома Китона, время около одиннадцати часов вечера десятого января тысяча девятьсот сорок третьего года – категорически запретная зона для путешествующих во времени. Арестованный знает причину.

– Я ничего этого не знал, сэр Ерус. Поверьте мне.

Ерус неумолимо продолжал:

– Вот факты, судья. Обвиняемый, выкрав регулятор времени, вручную установил его на запретный район и время. На эти пункты, как вы знаете, введено ограничение, ибо они кардинальны для будущего; интерференция в подобные узловые пункты автоматически меняет будущее и отражается на факторе вероятности. Китон в тысяча девятьсот сорок третьем году в своей подвальной лаборатории разработал формулу известной нам сейчас М-энергии. Он поспешил наверх, открыл сейф и записал формулу в тетрадку, но так, что ее легко мог прочитать и применить даже неспециалист. В эту минуту в лаборатории произошел взрыв; Китон положил тетрадку в сейф и, забыв его запереть, побежал в подвал. Китон погиб. Пожар уничтожил тетрадку Китона, хотя она и находилась в сейфе. Она обуглилась, и записанное в ней нельзя было прочесть; впрочем, никто и не подозревал о ее ценности. До первого года двадцать первого столетия, когда М-энергию открыли заново.

– Я ничего этого не знал, сэр Ерус, – сказал Смит.

– Вы лжете. Наша организация действует безошибочно. Вы натолкнулись на этот узловой район в прошедшем и решили его изменить, тем самым изменив настоящее. Если бы ваша затея удалась, Деннис Хольт в тысяча девятьсот сорок третьем году унес бы запись из горящего дома и прочитал бы ее. Он не устоял бы перед соблазном и заглянул бы в тетрадку. Ему стал бы известен ключ к М-энергии. И, обладая М-энергией, Деннис Хольт сделался бы самым могущественным человеком своей эпохи. В соответствии с отклонением линии вероятности, которое вы замыслили, Деннис Хольт, окажись у него эта тетрадка, стал бы диктатором вселенной. Мир, каким мы знаем его, сейчас не существовал бы больше – его место заняла бы жестокая, безжалостная цивилизация, управляемая деспотом Деннисом Хольтом, единственным обладателем М-энергии. Стремясь к подобной цели, обвиняемый совершил тяжкое преступление.

Смит поднял голову.

– Я требую эвтаназии, – сказал он. – Если вам угодно обвинить меня в том, что я хотел вырваться из проклятой рутины своей жизни, – что ж. Мне ни разу не представился случай, вот и все.

Судья нахмурился:

– Ваше досье свидетельствует, что у вас было сколько угодно случаев. Вы не обладаете нужными для успеха способностями; ваша работа – единственное, что вы умеете делать. Но вы совершили, как сказал Ерус, тяжкое преступление. Вы пытались создать новое вероятное настоящее, уничтожив существующее путем воздействия