— А у меня есть выбор? — раздражённо проворчал тот.

Фортинбрас ничего не ответил, лишь едва заметно покачал головой и выпрямился. Стефан тут же подставил плечо Энцеладу и помог ему встать, тогда как Джинн, едва не подлетев, выпалив:

— С ним что-то…

Он мог и не договаривать: по тому, как на мгновение затаилась магия внутри Николаса, он прекрасно понял, что произошло. Почувствовал Фортинбраса, бывшего на расстоянии вытянутой руки, Иснана, бывшего за пределами полуразрушенного здания и окружённого сотнями тёмных созданий. Даже Пайпер, оставшуюся в Омаге.

И острую боль в солнечном сплетении и голове, ударившую резко, неожиданно.

Николас ощущал это каждой клеточкой своего тела, всем своим существом: как ткань пространства рвалась под напором когтей тёмных созданий, призывающих хаос. Каждое их движение, каждый новый поток хаоса или магии, которая с ним сталкивалась, ударяли по Николасу, заставляя его от боли кричать во всё горло. Часть боли даже не была его — она принадлежала Фортинбрасу, который ощущал то же, что и Николас.

Мир разваливался на части.

Поначалу у Иснана не было никакого плана, но после случилось сразу несколько вещей, которые он пытался осознать до сих пор.

Первая: твари и впрямь стали послушными, точно домашние собачонки, которые ластились к нему при любой возможности и мгновенно откликались на его зов.

Вторая: Иснан почувствовал присутствие двух сальваторов и, даже не отдавая себе отчёта в этом, пошёл за нитью, протянувшейся между ними.

Третья: Геирисандра следовала за ним.

Она была высокой и стройной, но с крепкими мышцами и жёстким, пробирающим до костей взглядом, из-за которого Иснану даже стало неуютно. Геирисандра шла за ним, словно они были на прогулке, её белоснежные одежды тихо шелестели, а красные волосы, тёмные у корней и почти розовые у кончиков, заплетённые во множество косичек, колыхал ветер, которого на самом деле не было. Угольные глаза, казалось, горели настоящим пламенем и чистой магией, давление которой Иснан ощущал всё это время.

Геирисандра следовала за ним с той самой минуты, как он поглотил хаос Карстарса, и прямо сейчас стояла рядом на вершине холма, откуда он призывал всех тварей, бывших к нему ближе всего.

— Как благородно с твоей стороны, — с тихой усмешкой сказала Геирисандра.

Иснан понятия не имел, как ответить: за ним, чёрт возьми, по пятам ходила богиня, которая когда-то помогла создать сальваторов, а совсем недавно — сбежать одному из них. Она не выглядела чересчур устрашающей или могущественной, внешностью практически не отличалась от сигридцев. Если бы Ренольд не повторял, что эта всё-таки богиня магии, Иснан бы решила, что она простая фея, не более.

Один из ноктисов потёрся об его ладонь, и Иснан, брезгливо поморщившись, отогнал тварь. Ему не нужна была их ласка или любовь, лишь подчинение, какое те проявляли в отношении Карстарса. Иснан не для того поглотил его хаос, чтобы сейчас чувствовал себя долбанным собачником.

Но и не для того, чтобы отзывать тёмных созданий, который загнали нескольких людей сальваторов и их самих в угол. Решение было спонтанным, однако ни о каком благородстве, как считала Геирисандра, речи не шло. Ему нужно было проверить границы контроля, а сальваторы лишь удачно попались под руку, не более.

«Хватит обманывать себя, — тихо произнёс Ренольд. — Я-то всё знаю».

Иснан втянул воздух сквозь зубы, призывая себя к спокойствию. Ренольд — орудие, не более, и его вмешательства бесили куда сильнее, чем присутствие Геирисандры.

«Я ведь и обидеться могу, — проворчал Ренольд, как ребёнок. — Хочешь остаться без помощи Слова?»

— Ты не посмеешь забрать мою магию, — прошипел Иснан, краем глаза заметив, как Геирисандра вопросительно выгнула бровь.

«Это наша магия, твоя и моя. Мы — одно целое, и ты принял это в ту секунду, когда отказался от хаоса. Принял, когда дал мне обещание, а я дал шанс тебе».

— В чём дело, Карлос? — будто продолжая прерванный разговор, вдруг произнесла Геирисандра. — Сомневаешься?

Иснан медленно повернул голову к ней и замер, столкнувшись с горящими бесцветным пламенем глазами.

— Что? — хрипло выдавил он.

Это было как-то неправильно, не по-настоящему: мысли отчаянно цеплялись за то, что богиня сказала, и при этом тут же отпускали её слова, не позволяя Иснану их осмыслить. Он точно расслышал, что она сказала, но меньше, чем через секунду, забыл об этом. Будто сознание всё ещё было во власти хаоса высших сознаний и нещадно подавлялось.

— Не время для сомнений, Карлос, — с улыбкой сказала Геирисандра, сделав шаг назад. — Время для действий. И Слова, конечно же.

Ещё шаг — и она растворилась, словно была лишь миражом. Иснан едва не поднял руку, желая коснуться места, где только что была Геирисандра, но быстро подавил этот порыв. Сердце вдруг забилось быстрее, и горло на мгновения сжалось, как от недостатка кислорода. Нить, протянувшаяся к двум другим сальваторам, Третьему и Четвёртому, натянулась до предела и будто бы вмиг вспыхнула обжигающим пламенем.

Иснан рвано выдохнул, когда острая боль прорезала солнечное сплетение и голову. Он рухнул на колени, и со всех сторон к нему приблизились тёмные создания, очертания тел которых колыхались и то пропадали, то вновь появлялись. Хаос и магия клубились в воздухе, наполняя его, пропитывая землю, обволакивали Иснана и в то же время рвали его на части. Он едва не слышал, как от боли кричит Четвёртый, как Первая рвёт на себе волосы, а Третий пытается перебороть ломоту в костях.

Трещащий по швам мир для них — как приговор, спастись от которого они могли лишь одним способом.

«Не глупи, — твёрдо начала Ренольд, постепенно беря контроль над его телом и помогая стерпеть боль. — Сейчас не время…»

— Заткнись, — прохрипел Иснан, пошатнувшись. — Я знаю, что делать.

Когда боль лишь немного утихла, Пайпер почувствовала новую вспышку, но не из-за магии и хаоса, взбесившихся в один момент. Ей было больно, потому что Киллиан слишком крепко схватил её за руки и, казалось, просто хотел переломать ей кости.

В голове всё ещё был туман, а в уголках глаз и на щеках — слёзы, но Пайпер видела,