видами. А здесь было на что посмотреть: они летели ниже облаков, которых и так было крайне мало. Сначала пролетали над окраиной города, небольшими домиками и длинными дорогами, на которых отчетливо виднелись машины. Она даже видела людей как маленькие точки. А потом начались поля. Интересное зрелище – наблюдать за квадратами то зеленых участков, то желтых, они будто заплатки на земле, сотворенные руками человека. Наверняка на этих полях росла пшеница, или это были виноградные плантации, хотелось бы знать.

Марко иногда поглядывал на Адель, следя за ее состоянием. Но пришел в выводу, что она себя замечательно чувствует. Вот только очень громко жужжат винты, поэтому он все же рукой указал на наушники. Она улыбнулась и надела их, услышав его голос.

– Как тебе Франция?

Адель расплылась в улыбке, испытывая только восторг и уже позабыв волнение:

– Она такая красивая, я ни капли не жалею, что буду здесь жить.

– Ты хочешь жить во Франции? – удивился он, проследив за ее взглядом: ее глаза были полны восторга.

– Да, а ты не знал, что помогаешь мне в этом? Я хочу уехать из Мальты и купить дом во Франции, подала резюме в Charlemagne, чтобы заработать на первый взнос. Знаешь ли, мальтийские авиалинии очень скупы. Но один капитан решил ускорить мой переезд.

Она опять уколола его, и Марко закатил глаза:

– Ты опять начинаешь?

– А что мне остается делать, если это теперь всегда будет между нами.

– Выкинь это из головы, и между нами этого не будет. Хотя бы не будет этой глупости.

Теперь Адель закатила глаза, а потом перевела взгляд за борт:

– Никогда не забуду. Спасибо за услугу, о которой тебя не просили.

– Пожалуйста, но думаю, что потом ты отблагодаришь меня по-другому.

Она тут же обернулась к нему, смотря большими удивленными глазами, открыв рот, а Марко засмеялся.

– Следи за дорогой, – ткнула она ему, – не хочу умереть. Я еще слишком молода.

– Не переживай, умирать никто не хочет. У меня тоже большие планы на будущее.

Просверлив друг друга взглядами, они отвернулись: Адель снова увлеклась видом, а Марко понял, что надо бы умудриться не пролететь аэропорт. Долго летать в его планы не входило, если быть честным, то он устал. А перед следующим полетом ему надо отдохнуть не меньше десяти часов.

Когда самолет начал снижаться, в наушниках заговорил диспетчер, давая разрешение на посадку. Адель вновь заволновалась и сняла наушники, пусть лучше будет шум в ушах от винтов. Она следила за полями сиреневого цвета, где росла лаванда, за домиками, одиноко стоящими на полях. Какая красота – любоваться этими видами, которые завораживали и слегка расслабляли. Она не перестанет любить эти поля, вспоминая только самые лучшие моменты в жизни.

Марко тоже засмотрелся на лаванду внизу. Как жаль, что не может долго смотреть на эти цветы – надо управлять самолетом. Он прекрасно помнил, как они лежали с Адель в таком поле и казалось, что счастье только начинается. Но у них все еще впереди. Это тоже судьба, что он снова в этом месте.

Он посадил самолет легко, такая маленькая птичка легка в управлении, но очень зависима от метеоусловий. Сегодня повезло, погода стояла прекрасная, не было пасмурного неба, не было сильного ветра.

Как только самолет свернул по рулежной дорожке, Марко его остановил. Они прилетели туда, откуда все началось, туда, где он понял, что настоящая любовь совсем не та, которую он испытывал к Патриции.

– Спасибо, – подала ему руку Адель, и Марко помог ей спуститься на землю, – счастливо долететь тебе обратно.

Он подумал, что ослышался, но она была так возбуждена от встречи с отцом, что, возможно, оговорилась.

– Обратно я полечу с тобой завтра, – спокойно произнес он, и улыбка Адель покинула ее лицо. Все возбуждение пропало, она уже забыла про встречу. Теперь нарастала паника:

– Как это завтра? – не поняла она. – Мы с тобой так не договаривались. Ты летишь в Париж сегодня, а я приеду завтра на машине.

– Мы с тобой вообще об этом не говорили. Но разве ты можешь гонять своего капитана по небу туда-сюда, даже не дав отдохнуть? – произнес он. – Часов десять, как положено.

– Марко! – воскликнула Адель. – Сними себе номер в гостинице!

– Ну и гостеприимство. Не думаю, что твой отец позволит гостям спать в гостинице. К тому же я хочу проведать Жака, ведь, как ты помнишь, я отлично его знаю.

– Ну не отлично…

– Не важно, я его знаю. Привез сюда его дочь, между прочим, второй раз, можно быть более доброжелательным.

Адель хотелось зарычать, топнуть ногой и убежать. Она злилась на всех, но на себя в первую очередь. Какая же она дура, что позволила Марко долететь до Прованса. Это была большая ошибка! И сейчас она сделает фатальную ошибку – пригласит его в дом отца!

– Уважаемый Марко дель Боско, не будете ли вы против остаться в этом городе, а завтра мы встретимся с вами здесь, в этом аэропорту?

– Буду против, пошли, Адель, ты теряешь драгоценное время, которое очень экономила.

Он покатил их чемоданы к зданию терминала, а Адель шла за ним и все еще причитала:

– Отец не ждет гостей.

– Отлично помню, что в гостеприимстве он никому не отказывал.

– Сейчас все изменилось, он очень занят.

– Я думаю, что на чашку кофе он найдет время.

С ним было бесполезно спорить, Марко как магнитом тянуло туда, куда не следовало. И с каждым шагом волнение Адель нарастало, готовое перерасти в панику. Всю дорогу до дома она только сжимала пальцы, терла ладошки, пыталась унять беспокойство, но удавалось это тяжело. А когда в поле зрения появился дом отца, она отпустила страх и приняла реальность – пусть все идет своим чередом.

Они вышли с Марко одновременно, но возле дома Адель очутилась быстрее, надавливая на звонок. Марко стоял позади, и когда дверь открылась, а на пороге появился Жак, то он сразу его заметил.

– Ха, вот и мы! – закричала Адель, наигранно привлекая к себе внимание. – Марко привез меня сюда на самолете, так я выиграю больше времени.

Жак перевел ошарашенный взгляд с Марко на Адель и наконец улыбнулся:

– Адель, доченька! Я всегда жду тебя, ты это знаешь! Вы прямо к столу!

Он обнял дочь так крепко, что Марко даже удивился, что такое бывает после всего, что он натворил в молодости. Адель его и правда простила. Дочь простила своего отца! Значит, можно простить самые страшные ошибки.

– Марко, я рад тебя видеть, – улыбаясь, Жак протянул ему руку, и тот