– Вот сволочь! – Но в шепоте Севджи звучала только тень ярости, и было ясно, что сил на настоящие эмоции у нее уже нет.

– Ну да. Лучше просто думать об этом как о привлечении внешних подрядчиков: «ННД» покупает проданную из-под полы экспертизу КОЛИН, и возможно, это выходит дешевле, чем производить собственные разработки. С точки зрения рынка это вполне разумно. Планета большая, а людей, чтобы ее исследовать, не слишком много. При этом Китай делает то же, что и всегда, – предлагает кому надо доллары в достаточном количестве, чтобы западные корпорации не ерепенились.

– Мне почему-то кажется, что журналисты подали бы это иначе.

– Да. И это дало нам возможность подобраться к Делани. – Карл понял, что его до сих пор согревает это воспоминание. – Удачная афера вышла. Он полностью под нас прогнулся. Мы получили все, что хотели.

– Он отправил тебя на Землю.

– Да, он дал нам возможность обойти защиту тиража лотереи. У Гутьерреса появилась полная свобода действий. Так что, да, в лотерею я выиграл.

– А что получил Гутьеррес?

Карл пожал плечами:

– Наличные. Покровительство. С нами работали еще несколько человек, и все они получили деньги.

– Но домой отправился только ты.

– Ну да. В лотерею разыгрывается только одна криокапсула за раз, знаешь ли. И это с самого начала была моя афера, моя операция. Я собрал команду и сразу дал всем понять, чего хочу.

– Так… – Севджи захрипела. Карл потянулся за стаканом, поднес его к губам больной, приподнял ей голову. Он действовал ловко, привычно. – Спасибо, мне уже лучше. Так ты думаешь, Гутьеррес позавидовал тебе? И устроил пробуждение посреди полета?

– Может быть. А может, его попросил об этом Делани, понадеялся, что я успею рехнуться до прибытия спасателей. Помнишь мужика, который проснулся, возвращаясь из исследовательской экспедиции с одной из лун Юпитера еще в восьмидесятые годы? Шпиц, что ли, его фамилия?

– Шпехт. Эрик Шпехт. Да, я помню.

– Он ведь сошел с ума, ожидая спасателей. Может, Делани надеялся, что со мной тоже это произойдет. Кто знает?

– А ты не знаешь?

– Я знаю, что уже на Земле получил от Гутьерреса ужасно перепуганное письмо, где он писал, что не имеет никакого отношения к моему пробуждению. Что это, возможно, был какой-то глюк системы. А может, Делани нанял другого инфоястреба. Да только Гутьеррес всегда был лживым ублюдком, так что, говорю же, кто знает?

– И тебе наплевать на это?

Карл слегка повернулся в кресле, улыбнулся:

– А тут без разницы, хоть плюй, хоть не плюй, Севджи. Речь о другой планете. О другом мире, другом времени. Что мне было делать – возвращаться туда, что ли? Исключительно ради мести? Я убил весь последний год на Марсе исключительно на эту аферу с лотереей. Иногда, знаешь ли, действительно остается только плюнуть на все.

Она слегка поежилась под простынями и прошептала:

– Да. Наверно, так и есть.

Они немного помолчали. Севджи потянулась к Карлу, и он взял ее за руку.

– Почему ты вернулся, Карл? – мягко спросила она.

Он криво ухмыльнулся в полутьме:

– Послушай, что твердят люди из партии «Земля – первым делом», Севджи. Марс – это сраная дыра.

– Но там ты был свободен. – Она отпустила его руку, сделала слабый жест. – Ты должен был знать, что тут тебя могут интернировать. Чистая удача, что тебя не запихали прямиком в одно из поселений.

– Не совсем так. Перед тем как все это затеять, я купил некоторое количество машинного времени. Я запросил у н-джинна информацию о том, как на Земле обходятся с победителями лотереи, с последующей экстраполяцией на тринадцатых, и получил ответ: семьдесят шансов из ста за то, что ко мне будет особое отношение, учитывая мой статус знаменитости. – Он пожал плечами: – Довольно неплохой расклад.

– А если бы н-джинн ошибся? – Она подалась вперед и теперь полусидела в постели. Бледно-золотой свет падал ей налицо. Она пристально, требовательно смотрела Карлу прямо в глаза. – Если бы тебя просто взяли за задницу и сунули в поселение?

Снова кривая усмешка и пожатие плеч:

– Тогда, полагаю, мне пришлось бы бежать. В точности как это делают все остальные придурки.

Севджи снова откинулась назад, слегка запыхавшись от усилия.

– Я тебе не верю, – заговорила она, как только отдышалась. – Так рисковать только потому, что Марс – сраная дыра? Да ни за что. Ты вполне мог бы получить наличные. Выдоить из Делани почти все, что тебе заблагорассудится. Добиться высокого положения. Колись, Карл. Почему ты вернулся на самом деле?

Он замялся:

– Это не слишком важно, Севджи.

– Для меня – важно.

Снаружи, в коридоре, послышались шаги и удаляющийся гул голосов. Карл вздохнул.

– Сазерленд, – сказал он.

– Твой сэнсэй.

– Ага. – Карл поднял руки с колен, будто пытаясь с их помощью получше оформить свою мысль хотя бы для себя самого. – Знаешь, когда осваиваешь таниндо, наступает такой момент… Ты выходишь на определенный уровень, где уже не важно, как ты делаешь то, что делаешь.

Важно только, для чего. Для чего ты тренируешься, для чего учишься. Для чего живешь. А у меня не было ответов. И я не мог их получить.

– Ты не мог понять, для чего все это? – Она задохнулась смешком. – Ну, добро пожаловать в клуб. Думаешь, кто-то из нас понимает, зачем это дерьмо?

Карл отсутствующе улыбнулся в ответ на ее оживление. Глядя на темную постель, на очертания тела под простыней, словно это был какой-то ландшафт, он отстранение заговорил:

– Сазерленд говорит, что обычным людям это дается легче. Вы лучше придумываете метафоры и глубже в них верите. Он говорит, я должен найти нечто еще. А до тех пор так и буду в тупике.

– Сазерленд тоже тринадцатый, да?

– Да.

– И он смог это сделать?

Карл кивнул:

– Вот именно. Он указал мне путь. Функциональный суррогат веры.

– И что это было?

– Он сказал мне составить список и всегда держать его при себе, думать о нем. Одиннадцать вещей, которые я хотел бы сделать до того, как умру. Значимых для меня вещей, вещей, которые мне важно сделать.

– А почему одиннадцать, а не десяток и не дюжина?

– Количество неважно. Одиннадцать, двенадцать, девять – все равно. Лучше не делать список слишком длинным, потому что тогда смысл упражнения теряется, а в остальном нужно просто выбрать число пунктов и прописать свои цели. Я выбрал одиннадцать. – Он опять помялся и почти виновато посмотрел на нее: – А потом понял, что для того, чтобы достигнуть девяти из них, мне нужно быть на Земле.