При этом обсуждении командование группы установило, что существует единство мнений с начальником Генерального Штаба и оперативным управлением ОКХ. Однако не удалось добиться ясной позиции Гитлера по этим важным оперативным вопросам. В письме, которое я направил в те дни начальнику Генерального Штаба, было следующее примечательное место:

«Так как телефонный разговор по всем этим важным вопросам между группой и ОКХ невозможен в связи с большим расстоянием, я считаю необходимым или установить более тесную личную связь или в связи с отдаленностью Главного командования дать соответствующую оперативную свободу действий на востоке. Нетерпимо такое положение, когда командующие группами армий информируются об общей обстановке только военными бюллетенями, нетерпимо, далее, и отсутствие какого бы то ни было общения между начальниками высших военных инстанций».

Если рассматривать сейчас тогдашнее положение, то можно сказать, что командующие группами армий в связи с постоянной отсрочкой начала операции «Цитадель» должны были заявить ОКХ, что это наступление потеряло свой смысл и не должно было проводиться. Ведь операция планировалась с расчетом нанесения удара по противнику как можно раньше, – в то время, когда противник находился еще в состоянии слабости. Постепенно эти шансы все время уменьшались.

Что касается меня, то я полагал (что было, видимо, ошибкой), что операция должна быть проведена по следующим причинам.

Во-первых, отказ от операции «Цитадель» обусловил бы дальнейшее выжидание на востоке, связанное с опасностями в связи с ожидаемым открытием второго фронта. Тогда казалось, что Советы действительно не хотели спешить с началом своего наступления.

Во-вторых, командование группы «Юг» во всяком случае, было убеждено в том, что наше наступление будет хотя и трудным, но успешным. Мы сомневались скорее в вопросе, сумеем ли мы отразить наступление противника в Донбассе. Но мы были убеждены, что после победы у Курска мы сможем покончить с кризисом и в Донбассе, и, может быть, добьемся здесь большой победы. То, что наше мнение относительно возможного успеха нашего наступления «Цитадель» не было уж настолько неверным, как это может показаться сейчас, доказывается ходом операции и причинами, приведшими к ее срыву. Об этом мы еще будем говорить.

Несколько иными были условия для группы «Центр». Здесь успех противника в районе Орловской дуги сразу сказался бы на «Цитадели». Здесь нельзя было провести отхода, как это, в конце концов, было возможно в Донбассе, так как Орловская дуга была исходным районом наступления 9 армии. Если, таким образом, командование группы «Центр» не могло уверенно рассчитывать на успешное отражение ожидаемого наступления противника на Орловской дуге с целью отвлечения наших сил, то оно должно было отклонить проведение операции «Цитадель», которое откладывалось до июля. Поскольку, по нашим сведениям, этого не произошло, то командование предполагало, что при всех обстоятельствах Орловская дуга будет удержана.

Все еще ожидая решения, будет ли проводиться операция «Цитадель» или нет, в годовщину взятия Севастополя я должен был вылететь в Бухарест, чтобы вручить маршалу Антонеску золотой знак за крымскую кампанию. В последний момент полет отложили, так как Гитлер приказал всем командующим объединениями и командирам корпусов сухопутной армии и воздушного флота, принимающим участие в операции «Цитадель», прибыть 1 июля в его ставку в Восточной Пруссии.

На этом совещании, где выступил с докладом только Гитлер, он сообщил свое окончательное решение начать операцию «Цитадель». Наступление должно было начаться 5 июля.

В своем докладе Гитлер сначала подробно обосновал отсрочку операции. По его словам, это было необходимо ввиду производившегося тогда пополнения частей личным составом и техникой и усиления участвующих в этой операции соединений. Теперь эти части полностью укомплектованы личным составом. Что же касается вооружения, то мы впервые превосходим русских по количеству танков.

Новым, но не убедительным в сравнении с его прежними аргументами было утверждение о том, что отсрочка была необходима также не в последнюю очередь и потому, что при раннем начале операции призывы Советов о помощи могли бы привести через короткий срок к высадке западных держав в районе Средиземного моря. Мы ничего тогда не могли бы противопоставить этому. Мы не могли полагаться на сопротивление итальянцев. Противник нашел бы на Балканах поддержку народов. Теперь эта критическая фаза в основном преодолена. В Сардинии, Сицилии, Пелопоннесе и на Крите мы имеем теперь достаточно сил.

Следует вспомнить, что 4 мая Гитлер на мое указание относительно опасности высадки противника заявил, что мы сможем удержаться в Тунисе и что, если даже этого не произойдет, западным державам потребуется 6-8 недель для начала осуществления высадки. Тогда, следовательно, Гитлер не считался с возможностью быстрого выступления западных противников по просьбе Советов.

Из того, что теперь сказал Гитлер, однако, вытекало, что он, стремясь везде идти наверняка, ценой потери африканской армии укрепил наши силы в районе Средиземного моря. Он, следовательно, не видел необходимости сделать все для достижения успеха операции «Цитадель». Такую позицию он занял и во время проведения операции.

Свое решение начать операцию «Цитадель» он обосновывал правильно тем, что мы не можем больше ждать, пока противник начнет свое наступление, возможно, лишь зимой или после открытия второго фронта. Быстрый и полный успех наступления желателен также в связи с тем влиянием, какое он окажет на наших союзников и на нашу родину.

После того как Гитлер объявил перед всеми высшими командирами свое решение начать теперь наступление и обосновал необходимость его с точки зрения Главного командования, не было уже, естественно, никакой возможности изменить это решение, не говоря уже о том, что мы уже действительно не могли больше ждать на востоке.

Моя попытка добиться в интересах операции «Цитадель» возвращения фельдмаршала Рихтгофена к командованию 2 воздушным флотом осталась безрезультатной и привела лишь к острому столкновению с Герингом. Последний не хотел соглашаться с тем, насколько важна была личность Рихтгофена в качестве командира авиационных соединений.

Следует упомянуть некоторые высказывания Гитлера, содержавшиеся в его докладе, поскольку они очень поучительны хотя и не для создавшейся в то время обстановки, а скорее для образа мышления Гитлера.

Он утверждал, что для правильной оценки тогдашней обстановки необходимо вспомнить, что положение в 1936г. (оккупация Рейнской области), в 1938 г. (Австрия), в 1939 и 1940гг. было намного опаснее. Теперь дело заключалось в том, чтобы защитить Европу на ее границах, следовательно, также итальянские острова и Балканы. Невозможно отдать ни эти районы, ни Донбасс.

Вообще же он вполне уверен в успехе операции. Американские газеты определяли потери Советского Союза, включая и потери гражданского населения от голода, в 30 млн. человек. Потери в людях, годных к военной службе, составляли, по его мнению, от 12 до 14 млн. человек. Ввиду таких потерь и трудностей с продовольствием противник должен дрогнуть или, как Китай, впасть в агонию.