— Одерни платье. Я вижу твои подвязки, шлюха.

Он надел комбинезон с нагрудником (от одного его вида у нее возникло ощущение, что ей все это снится) и покрасил волосы в странный оранжево-блондинистый цвет. Сейди едва не рассмеялась.

Он сел перед ней на маленькую скамейку, нацелив револьвер ей в живот.

— Сейчас мы позвоним твоему трахачу.

— Я не знаю…

— Амберсону, с которым ты играешь в «спрячем салями» в том публичном доме в Кайлине. Я все об этом знаю. Давно слежу за тобой.

— Джонни, если ты сейчас же уйдешь, я не буду звонить в полицию. Обещаю. Хватит того, что ты испортил всю мою одежду.

— Шлюхину одежду, — отмахнулся он.

— Я не… я не знаю его номера.

Ее адресная книжка, которую она обычно держала в маленьком кабинете рядом с пишущей машинкой, теперь лежала открытой у телефонного аппарата.

— Я знаю. Он на первой странице. Сначала я заглянул на букву «т», от трахача, но там не нашел. Сейчас я попрошу нас соединить, чтобы у тебя не возникло каких-то идей насчет телефонистки. Потом ты с ним поговоришь.

— Я не буду с ним говорить, Джонни, не буду, если ты собираешься причинить ему вред.

Он наклонился вперед. Его странные оранжево-блондинистые волосы упали ему на глаза, и он откинул их рукой с револьвером. Затем рукой с ножом снял трубку с рычага. Револьвер по-прежнему смотрел Сейди в живот.

— Вот что я тебе скажу, Сейди, — теперь голос звучал так, будто к Джонни вернулся разум. — Я собираюсь убить одного из вас. Второй может жить. Тебе решать, кто умрет.

Он говорил абсолютно серьезно. Она видела это по его лицу.

— А если… если его нет дома?

Ее тупость вызвала у него смех.

— Тогда умрешь ты, Сейди.

Наверное, она подумала: Я могу выиграть время. Как минимум три часа на дорогу от Далласа до Джоди, даже больше, если движение плотное. Достаточно для того, чтобы Джонни пришел в себя. Возможно. Или чтобы отвлекся, и я смогла бы бросить в него чем-то тяжелым и выбежать из дома.

Он набрал «0», не глядя в адресную книгу (числа он всегда запоминал без труда), и попросил соединить его с номером: «Уэстбрук 7-5430». Послушал. Потом поблагодарил телефонистку: «Спасибо вам».

Последовала пауза. Где-то, более чем в сотне миль к северу, звонил телефон. Она, должно быть, гадала, после какого гудка Джонни положит трубку и выстрелит ей в живот.

Выражение его лица изменилось. Он оживился, улыбнулся. Его зубы остались такими же белыми, как и прежде, и почему нет? Он их чистил не меньше шести раз в день.

— Привет, мистер Амберсон. Кое-кто хочет вам кое-что сказать.

Он поднялся со скамеечки и протянул Сейди трубку. А когда она поднесла ее к уху, ударил ножом, быстрый, как змея, вспоров ей щеку.

— Что ты ей сделал? — крикнул я. — Что ты ей сделал, сволочь?

— Успокойтесь, мистер Амберсон. — По голосу чувствовалось, что ситуация его забавляет. Сейди больше не кричала, но я слышал, как она рыдает. — С ней все в порядке. Сейчас кровь течет довольно-таки сильно, но скоро остановится. — Он помолчал, потом заговорил рассудительным тоном: — Разумеется, она больше не будет такой красивой. Теперь она выглядит, как ей и положено, — дешевой шлюхой за четыре доллара. Моя мама говорила, что она шлюха, и не ошиблась.

— Отпусти ее, Клейтон, — попросил я. — Пожалуйста.

— Я хочу ее отпустить. Теперь, когда пометил ее, хочу. Но есть одно условие, о котором я ей уже говорил, мистер Амберсон. Я собираюсь убить одного из вас. Из-за нее я лишился работы, знаете ли. Мне пришлось подать заявление об уходе и пройти в больнице курс электрошоковой терапии, а не то они собирались меня арестовать. — Он помолчал. — Я столкнул девушку с лестницы. Она попыталась прикоснуться ко мне. А виновата эта грязная сука, та самая, кровь которой сейчас льется ей на колени. Ее кровь и на моих руках. Мне потребуется дезинфицирующее средство. — И он рассмеялся.

— Клейтон…

— Я даю тебе три с половиной часа. До семи тридцати. Потом всажу в нее две пули. Одну в живот, другую в ее грязную манду.

До меня донесся крик Сейди:

— Не делай этого, Джейкоб!

— ЗАТКНИСЬ! — рявкнул на нее Клейтон. — ЗАКРОЙ СВОЮ ПАСТЬ! — А потом добавил ровным голосом, словно в светской беседе: — Кто этот Джейкоб?

— Я. Это мое второе имя.

— Так она называет тебя в постели, когда сосет твой член, трахач?

— Клейтон, — обратился я к нему. — Джонни. Подумай, что ты делаешь.

— Я думал об этом больше года. Они лечили меня электрошоком, знаешь ли. Говорили, что это лечение избавит меня от кошмарных снов, но ничего подобного. Сны стали еще страшнее.

— Как сильно ты ее порезал? Позволь мне поговорить с ней.

— Нет.

— Если дашь мне поговорить с ней, я, возможно, сделаю то, о чем ты просишь. Если нет — точно не сделаю. После лечения электрошоком у тебя в голове так помутилось, что ты не можешь этого понять?

Вроде бы не помутилось. Из трубки донеслись всхлипывания. Потом голос, тихий и дрожащий:

— Все плохо, но не смертельно. — Она замолкла. — Он чуть не попал мне в глаз.

Тут трубку снова взял Клейтон.

— Видишь? Твоя маленькая шлюшка в порядке. А теперь прыгай в свой крутой «шевроле» и гони сюда на полной скорости, ясно? И слушай меня внимательно, мистер Джордж Джейкоб Амберсон Трахач. Если ты позвонишь в полицию, если я увижу хоть одну синюю или красную мигалку, то убью эту суку, а потом покончу с собой. Ты в это веришь?

— Да.

— Хорошо. Я вижу уравнение, в одной части которого трахач, а во второй — шлюха. Я посередине. Я знак равенства, Амберсон, но решать тебе. Какую часть уравнения будем вычеркивать? Слово за тобой.

— Нет! — закричала она. — Не делай этого! Если ты приедешь, он убьет нас о…

В трубке воцарилась тишина.

До этого я говорил правду, не собираюсь отступаться и теперь, пусть буду выглядеть далеко не в лучшем свете: когда моя онемевшая рука клала трубку на рычаг, первой пришла мысль о том, что он не прав, что между этими двумя частями нельзя ставить знак равенства. На одной чаше весов — симпатичная школьная библиотекарша. На другой — человек, который знал будущее и мог — во всяком случае, теоретически — его изменить. На мгновение я подумал о том, чтобы пожертвовать Сейди и поехать на другой конец города, чтобы проследить за проулком между авеню Дубовый лужок и бульваром Черепаший ручей и выяснить, действовал ли в одиночку тот, кто изменил американскую историю.