Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот вопросительно посмотрел вслед Теннингу:
– Один?
– Да, один.
– Он не вернется?
Мэри помолчала, прислушиваясь к причудливому ритму музыки, что доносилась откуда-то снаружи.
– Сегодня – нет, – сказала она. – Но потом – обязательно. Там у него ничего нет. Уже ничего. Конечно, он вернется… рано или поздно.
Работа по способностям
Когда Денни Хольт зашел в диспетчерскую, его вызвали к телефону. Звонок не обрадовал Денни. В такую дождливую ночь подцепить пассажира ничего не стоит, а теперь гони машину на площадь Колумба.
– Еще чего, – сказал он в трубку. – Почему именно я? Пошлите кого-нибудь другого; пассажир не догадается о замене. Я ведь сейчас далеко – в Гринвич-виллидж.
– Он просил вас, Хольт. Сказал фамилию и номер машины. Может, приятель какой. Ждет у памятника – в черном пальто, с тростью.
– Кто он такой?
– Я почем знаю. Он не назвался. Не задерживайтесь.
Хольт в огорчении повесил трубку и вернулся в свое такси. Вода капала с козырька его фуражки, полосовала ветровое стекло. Сквозь дождевой заслон он едва видел слабо освещенные подъезды, слышалась музыка пиано-автоматов. Сидеть бы где-нибудь в тепле эдакой ночью. Хольт прикинул, не заскочить ли в «Погребок» выпить рюмку виски. Эх, была не была! Он дал газ и в подавленном настроении свернул на Гринвич-авеню.
В пелене дождя улицы казались мрачными и темными, как ущелья, а ведь ньюйоркцы не обращают внимания на сигналы светофоров, и в наши дни проще простого сшибить пешехода. Хольт вел машину к окраине, не слушая криков «такси». Мостовая была мокрая и скользкая. А шины поизносились.
Сырость и холод пронизывали до костей. Дребезжание мотора не вселяло бодрости. Того и гляди, эта рухлядь развалится на части. И тогда… впрочем, найти работу нетрудно, но Денни не имел охоты изнурять себя. Оборонные заводы – еще чего!
Совсем загрустив, он медленно объехал площадь Колумба, высматривая своего пассажира. Вот и он – одинокая неподвижная фигура под дождем. Пешеходы сновали через улицу, увертываясь от троллейбусов и автомобилей.
Хольт затормозил и открыл дверцу. Человек подошел. Зонта у него не было. В руке он держал трость, на черном пальто поблескивала вода. Бесформенная шляпа с опущенными полями защищала от дождя голову; черные пронизывающие глаза испытующе смотрели на Хольта.
Человек был стар – на редкость стар. Глубокие морщины, обвисшая жирными складками кожа скрадывали черты лица.
– Деннис Хольт? – спросил он резко.
– Так точно, дружище. Скорей в машину и сушитесь.
Старик подчинился.
– Куда? – спросил Хольт.
– А? Поезжайте через парк.
– В сторону Гарлема?
– Как… да, да.
Пожав плечами, Хольт повернул к Центральному парку. «Тронутый. И никогда я его не видел». Он посмотрел на пассажира в зеркальце. Тот внимательно изучал фотографию Хольта и записанный на карточке номер. Видимо успокоившись, откинулся назад и достал из кармана «Таймс».
– Дать свет, мистер?
– Свет? Да, благодарю.
Но свет горел недолго. Один взгляд в газету – и старик выключил плафон, устроился поудобнее и посмотрел на наручные часы.
– Который час? – спросил он.
– Около семи.
– Семи. И сегодня десятое января тысяча девятьсот сорок третьего года?
Хольт промолчал. Пассажир повернулся и стал глядеть назад, в темноту. Потом наклонился вперед и снова заговорил:
– Хотите заработать тысячу долларов?
– Это что – шутка?
– Нет, не шутка, – ответил старик, и Хольт вдруг заметил, что у него странное произношение – согласные мягко сливаются, как в испанском языке. – Деньги при мне – в вашей валюте. Сопряжено с некоторым риском, так что я не переплачиваю.
Хольт не отрываясь смотрел вперед.
– Ну?
– Мне нужен телохранитель, вот и все. Меня намереваются устранить, а может, даже убить.
– На меня не рассчитывайте, – отозвался Хольт. – Я отвезу вас в полицейский участок. Вот куда вам нужно, мистер.
Что-то мягко шлепнулось на переднее сиденье. Хольт опустил взгляд и почувствовал, как у него напряглась спина. Держа руль одной рукой, он поднял другой пачку банкнот и полистал. Тысяча монет – целая тысяча.
От них исходил какой-то затхлый запах.
Старик сказал:
– Поверьте, Денни, мне требуется только ваша помощь. Я не могу рассказать вам сути дела – вы подумаете, что я лишился рассудка, – но я заплачу вам эти деньги за услугу, которую вы окажете мне сегодня ночью.
– Включая убийство? – набрался смелости Хольт. – Откуда вы разведали, что меня зовут Денни? Я вас отроду не видел.
– Я справлялся… знаю о вас многое. Потому-то я и выбрал вас. Ничего противозаконного в этой работе нет. Если сочтете, что я ввел вас в заблуждение, вы вольны в любую минуту отступиться и деньги оставить себе.
Хольт задумался. Чудно… но заманчиво. И собственно, ни к чему не обязывает. А тысяча монет…
– Ладно, выкладывайте. Что надо делать?
– Я пытаюсь скрыться от своих врагов. И мне нужна ваша помощь. Вы молоды, сильны, – сказал старик.
– Кто-то хочет убрать вас с дороги?
– Убрать меня… о! Вряд ли до этого дойдет. Убийство не исключено, но только как последнее средство. Они меня выследили. Я их видел. Кажется, сбил со следа. За нами не едут машины?..
– Не похоже, – сказал Хольт.
Молчание. Старик снова посмотрел назад.
Хольт криво усмехнулся:
– Хотите улизнуть, так Центральный парк – неподходящее место. Мне легче потерять ваших дружков там, где большое движение. Хорошо, мистер, согласен. Но я оставляю за собой право выйти из игры, если почую неладное.
– Прекрасно, Денни.
Хольт свернул влево, к 72-й улице.
– Вы меня знаете, а я вас нет. И с чего вы вздумали наводить обо мне справки? Вы сыщик?
– Нет. Моя фамилия Смит.
– Ясно.
– А вам, Денни, двадцать лет и вас признали негодным к военной службе из-за болезни сердца.
Хольт проворчал:
– Ну и что?
– Я не хочу, чтоб вы свалились мертвым.
– Не свалюсь. Мое сердце, как правило, в норме. Это доктор, что осматривал, не уверен.
– Мне это известно, – подтвердил Смит. – Так вот, Денни…
– Да?
– Надо убедиться, что нас не преследуют.
– А что, если я подкачу к Военному штабу? Там не жалуют шпионов, – подчеркнуто тихо сказал Хольт.
– Как вам угодно. Я докажу им, что я не вражеский агент. Мое дело никакого касательства к войне не имеет, Денни. Я просто хочу предотвратить преступление. Если мне не удастся, сегодня ночью спалят дом и уничтожат ценную формулу.
– Это забота пожарной охраны.
– Только вы и я в состоянии с этим справиться. Не могу объяснить вам почему. Тысяча долларов – не забудьте.
Хольт не забыл. Тысяча долларов много значила для него сейчас. В жизни он не имел таких денег. Это огромная сумма;