как южные сладости, что привозят купцы из восточных стран. Он уже представил, как сам князь выйдет встречать его из похода и, как водится, спросит, что ему хочется в награду. И вот тогда, вместо серебряных гривен и золота, вместо коней и рабов, он попросит главное сокровище княжьего дворца — юную Ненилу, рабыню Волооки, дочери князя.

За этими мыслями и застала его Волоока. Она внимательно смотрела на него из-за деревянного столпа, а уж за ней, теребя свою расшитую ендову, стояла сама Ненила. Девушки уже знали о нашествии, потому что чёрная весть всегда летит быстрее вести белой. Но не только для простого народа древляне казались не самой страшной угрозой. На женской половине тоже говорили о них, но больше обсуждали не врага, а красоту дружинников князя.

Киевляне всегда били древлян, с этим никто не спорил.

Но Волоока щадила свою служанку — ведь и сама Ненила была не просто рабыней, а рабыней из древлянского племени. Волоока снисходительно поглядела на свою наперсницу, но потом перевела взгляд на Крутобока. Она сама не понимала, насколько ранил её сердце красавец Крутобок, и вспыхнула, когда он обернулся. Забились, затрепетали девичьи перси, передёрнулись ланиты. Ответил ей Крутобок светозарной улыбкой, но вдруг Волоока проследила его взгляд.

Страшное открытие пронзило её: Крутобок смотрел на Ненилу, выглядывавшую из-за спины княжеской дочери. Рабыня! Девушка лесов, где грязные волосатые племена поклоняются пням и болотным жабам! Выросшая среди мрачных обитателей берегов Припяти-реки и чудовищ окрестных лесов! Вот каков выбор Крутобока!

И румянец смущения сменился у неё на лице краской гнева.

Но поздно было молвить: в зал вошёл князь вместе с главными людьми города. Новый гонец, ещё в пыльном кафтане с вышитым враном на спине — знаком княжей почты, пал под ноги князя. Пал он, как созревшее яблоко падает на мягкую землю осеннего сада.

Слова гонца были хриплы и тревожны: древляне оказались сильнее, чем о них думали. Их конница мгновенно смела пограничную стражу, и чужаки совсем рядом. Враг у ворот! Царь древлян Медвежат идёт со своими мохнатыми воинами по Руси. Теперь он грозит Подолу, да уж и грозит самому Киеву!

Придворные вдохнули разом, и, казалось, в зале стало меньше воздуха.

Но голос князя был твёрд и страшен, в нём была крепость перуновой силы. Слова князя были тяжелы, как камни днепровских порогов, в них была смерть врага и величие битвы. И Крутобок очнулся только тогда, когда князь сделал призывный жест — о, да! Князь звал его. Перун снизошёл на скромного русса. Старшие дружинники обступили своего начальника, радость и уверенность в победе наполнили всех…

Впрочем, нет — несчастная Ненила отступила в тень. Она вспомнила всё: и то, как баюкала её в детстве мать, и восходы на тихом лесном озере, и то, чего не знал никто во дворце. А страшная тайна Ненилы не была ведома никому — ни тому дружиннику, который, перекинув её через седло, увёз из края родных осин, ни хозяйке Волооке, ни её подругам.

А скрывала Ненила то, что была дочерью самого князя древлян Медвежата. И никакой радости не было для неё ни в победе Крутобока — ведь он не пощадит отца, ни в победе Медвежата — ведь тогда погибнет Крутобок. А страсть Крутобока не была для неё секретом, ведь девичье сердце ответило взаимностью храброму киевлянину.

Кому молиться теперь — лесному богу Шишиге за победу отца? Принести белого петуха киевской богине Ладе, что ведает любовью и сочетанием тел и сердец? Или же просто плакать у окна своей светёлки?

Не было ей ответа, и стояла она среди гула и радостного крика — словно в мёртвой тишине.

В мёртвой, мёртвой тишине.

II

Крутобок пришёл к капищу Перуна, чтобы совершить требуемые жертвы.

Пахло кислым и горьким дымом от чадящих жертвенников, сквозь отверстие в потолке таинственного храма струился мягкий свет, и пыль танцевала в этом луче загадочный танец.

Крутобок пал перед жертвенником, и жрецы покрыли его, как предназначенного к закланию агнца, белым покрывалом.

Сам Бородун вручил ему меч, которым добывали себе славу и богатство предки нескольких поколений руссов. Меч помнил всех людей, которых он убил — помнил каждой щербиной и каждой вмятиной на лезвии — это был настоящий княжий меч. Этот меч напился крови вдосталь, и она проникла в его железное тело, как часть состава, намешанная великим кузнецом Сварогом.

Волхвы начали магический танец вокруг Крутобока, который вдруг подумал не о предстоящей сече, а о милом лице рабыни.

Поутру дружина вышла из Киева на скорый бой. Всадники качались в сёдлах и пели протяжную боевую песню.

Прошёл день, а ночью Ненила танцевала — но вовсе не так, как танцевали вокруг Крутобока волхвы. Девушки-рабыни шли хороводом вокруг княжеской дочери, что готовилась к ещё не состоявшейся победе. Она верила в военный успех, потому что считала, что боги города сильнее богов леса. У Волооки не было и мысли, что Крутобок может погибнуть в битве, он вернётся, её Крутобок, и их соединение неминуемо. Она давно жертвовала Ладе — и из крови белых петухов, которых в её присутствии зарезали волхвы, можно было составить целое озеро.

Иногда Волоока выхватывала печальное лицо Ненилы из лиц, что двигались в хороводе вокруг неё, и каждый раз княжья дочь решала, что ей привиделась страсть в глазах её рабыни. И каждый раз она возвращалась к этой мысли. Это было невозможно… Но вдруг это именно так?

И вот, оставшись с Ненилой наедине, она сказала ей о смерти Крутобока в бою, будто бы принёс об этом весть гонец на взмыленной лошади. Вскрикнула Ненила, закрылись древлянские глаза-озёра, и рухнула она киевским снопом под ноги Волооке.

Брызнула Волоока в лицо свой рабыне водой из плошки под светецом и призналась в шутке.

Та молча рыдала, а Волоока замахнулась на неё…

И начала Ненила шептать прокушенными в горе губами свою тайну. Задрожало от этой тайны пламя лучины в крестеце, пошла рябью вода в чашах…

Одна княжья дочь стояла перед другой, но всё же не сказала Ненила главного слова, не дали ей этого лесные боги её родины.

Надо было вытерпеть и побои, что там. Однако сдержалась Волоока — не дело ей бить рабыню. Они не равны, и княжья дочь не опустится до того, чтобы ударить простолюдинку.

Волоока тучей нависла над девушкой, и били из этой тучи молнии гнева: Крутобока нужно забыть, выкорчевать из сердца и глаз, иначе Ненилу принесут в жертву Чернобогу, полетит