С выходом Советской армии к границам Восточной Пруссии и на Вислу перед советскими войсками возникли серьезные трудности. Гитлеровское руководство, спасаясь от неизбежного краха, бросало навстречу советским войскам все резервы, которые у них имелись на советско-германском фронте, в оккупированных странах и внутри Германии. В сражение было брошено 46 дивизий и 4 бригады, и среди них опора фашистского режима — четыре танковые дивизии СС. Этими силами фельдмаршал В. Модель провел ряд контратак, вернул предместье Варшавы — Прагу и потеснил некоторые советские дивизии на восток.

В советских войсках, действовавших на главном направлении, стало ощущаться стратегическое перенапряжение, вызванное: во-первых, растянутостью коммуникаций и удаленностью баз снабжения; во-вторых, переходом железнодорожного транспорта на европейскую колею, требовавшее новых технических решений и времени; в-третьих, Советское правительство для восстановления народного хозяйства в Белоруссии, Литве и Латвии направляло в эти республики много грузов с техникой и оборудованием из других районов страны, и транспорт не справлялся с этими задачами.

Цели, поставленные Ставкой в Белоруской операции, были успешно выполнены. Стратегический фронт врага был сокрушен на глубину 600 км, немецко-фашистские войска под ударами Советской армии были деморализованы, и к сопротивлению советским войскам многих офицеров и солдат вермахта гнал страх наказания, а не долг. У немцев 17 дивизий и 3 бригады были полностью разгромлены, а 50 дивизий потеряли от 60 до 70 процентов своего состава, и гитлеровское командование стало сводить их в боевые группы.[803]

Никаких перспектив переломить ход войны у Гитлера и его окружения не было, в то время как советские войска, освободив Белоруссию и часть Прибалтики, создали благоприятные условия для наступления на львовско-сандомирском направлении, в Восточной Пруссии и последующего удара на варшавско-берлинском направлении.

Между тем на политической сцене нелегкого военного года, да еще в период его самых трудных и сложных дней — окончания Белорусской операции и собирания Ставкой сил для нового наступления, заявило о себе польское правительство в изгнании, затеявшее восстание в Варшаве. Оно готовилось в Лондоне и нити его тянутся в глубь истории Польши, во времена президента Й. Пилсудского, у которого с Гитлером были установлены самые тесные политические и экономические связи. Недаром сразу после захвата Польши, Гитлер приказал поставить в Кракове почетный военный караул у гробницы Пилсудского в Вавельском замке, как бы отдавая дань благодарности его профашистской политике, и, видимо, вспомнив, что в 1933 году Польша была первым государством, признавшим нацистский режим и подписавшим с Германией договор о ненападении, чем поспособствовала его международному признанию.

Свое правительство Пилсудский нашпиговал людьми, согласившимися работать на германскую разведку, и они были в составе правительства в изгнании в Лондоне и в Армии Крайовой, исправно снабжавших гестапо информацией о ходе подготовке к восстанию и его силах. Немцы достоверно знали время выступления Армии Крайовой и не препятствовали ей, чтобы иметь повод снова разделаться с предавшими их поляками. Для этого они заранее подтянули к Варшаве танковые дивизии СС и части, сформированные за счет предателей всех мастей из числа мусульман, украинских националистов и казаков.

Советское правительство не возражало против готовящегося восстания и планировало объединить усилия советских войск с восставшими и частями Армии Крайовой, пока во время освобождения ряда польских городов не вскрылась тесная связь руководителей этой армии с гитлеровским командованием. Дальнейшее сотрудничество с пособниками гитлеровской армии не представлялось возможным — они были замаскированные враги Советской армии.

В польском правительстве в изгнании существовал план одновременного выступления Армии Крайовой, как только части Советской армии вступят на землю Польши. План был рассчитан на то, что польские силы сумеют освободить основные города, и прежде всего Варшаву, до вступления в них советских войск и, таким образом, они явочным порядком собирались установить там власть польского правительства в изгнании, с которой пришлось бы считаться советской военной власти. Премьер-министр У. Черчилль знал об этом плане и всячески его поддерживал; он все еще надеялся урвать у Сталина плоды побед и сделать Польшу оплотом английской политики на востоке.

К вооруженному выступлению против гарнизона гитлеровских войск в Варшаве солдаты и офицеры Армии Крайовы не были готовы и ее командующий генерал Бур-Комаровский сообщал в Лондон, что «восстание не имеет перспектив на успех»[804]. Но эмигрантскому правительству надо было заявить о себе, и оно подтолкнуло варшавян к восстанию, хотя за сутки до его начала премьер-министр С. Миколайчик имел беседу со Сталиным, в которой ни по одной позиции польский лидер не захотел уступить, и упрямо отказывался от обоюдного сотрудничества на благо двух государств, в то же время прося для своего правительства помощи и поддержки от Советского Союза. Ни по вопросу послевоенных границ Польши, ни по вопросу центральной власти в ней, которую Сталин предлагал сформировать из лондонских министров и членов Люблинского комитета, никакой договоренности достигнуто не было.

Выполняя указание правительства, генерал Бур-Комаровский 1 августа все же отдал приказ о начале восстания, в котором по разным подсчетам участвовало от 23 до 50 тысяч активных бойцов, имевших на вооружении около 2 тыс. винтовок и не более 400 станковых и легких пулеметов. Намечалось захватить более 200 объектов, но сил, а главное, оружия не хватало. Восставшие сумели овладеть старинным центром города Варшавы — Старым Мястом, однако атака на казармы не удалась, аэродром не был взят, а в Праге восстание было сразу подавлено, и в результате мосты через Вислу остались под контролем немцев. 5 августа гитлеровское командование приступило к подавлению восстания, применив против их участников танки, артиллерию и ударную авиацию. В первом же взятом районе Воля, немцы совершили массовые убийства мирных жителей, давая понять восставшим, что такая же судьба ждет всех их. Деятельное участие в подавлении восстания принимали украинские националисты из дивизии СС «Галичина» и казаки-коллаборационисты.

Сталин ни для кого не таскал каштаны из огня, но даже он попытался помочь восставшим, разрешив провести воздушную операцию по оказанию им помощи с воздуха. В первой из таких операций участвовало 282 самолета. А всего советская авиация совершила в Варшаву 2243 полета и сбросила восставшим 155 минометов, 505 противотанковых ружей, 2667 автоматов и винтовок, 42 тыс. гранат, 1123 тонны продовольствия и 500 кг медикаментов.[805]

Была сделана и серьезная попытка помочь восставшим полякам организацией наступления советских войск на Варшаву. 14 сентября войска 1-го Белорусского фронта и действовавшие в их составе части Войска Польского после продолжительных боев овладели правобережной частью Варшавы — Прагой. На второй день части Войска Польского, взаимодействуя с частями Советской армии, с ходу форсировали Вислу в пределах Варшавы и создали несколько плацдармов на ее левом берегу. Вместо объединения усилий двух польских армий командование Армии Крайовой эвакуировало свои силы подальше от Войска Польского и принудило их сложить оружие перед немецкими фашистами. Понеся большие потери, части Войска Польского были вынуждены оставить левобережные плацдармы.[806]