— Я бы этого основателя... — начал было шут, но его перебила Лани:

— Хорошо, оставим. Драгобар, ты можешь отнести нас к месту, максимально близкое к Тарону? Только думай скорее, фараданцы уже засуетились.

— Могу подкинуть до Леданских гор, — сказал дракон.

— Квармольских, — поправила девушка.

— Вас, людей, не поймешь, — недовольно сказал Драгобар. — Одни называют Леданскими, другие — Квармольскими... Неважно, вы поняли. Словом, могу подкинуть до гор, только не знаю, как вы через них переберетесь. Дальше до Тарона недалеко, дня три пути...

— Моя перевести через горы, — оживился гоблин, которому нечасто случалось быть полезным. — Моя горы хорошо знай!

— Тогда грузитесь быстрее! — Лани начала проявлять первые признаки нетерпения. Возможно, причиной этому была полусотня солдат, бегущих в их сторону и размахивающих оружием. Впрочем, после струи пламени, щедро пущенной драконом, они как-то сразу изменили направление движения на противоположное.

Лани залезла на транспортное средство первой, к ней присоединились Бол и Лемур. Орье на секунду замешкался, потом решительно последовал за ними.

— Моя на дракона не лети! — твердо заявил гоблин. — Моя пешком шагай. Дракон не люби.

— Ты мне тоже не по приколу, — сообщил дракон.

— Харкул, угомонись, — строго сказала Лани тоном, которым она призывала к порядку Щенка Тьмы. — Летим все, понял? Иначе тебя фараданцы снова поймают.

— Моя не лети, — уперся зеленый. — Гоблину ночью никто не поймай. Пешком ходи быстро, чем вы свой дракон дотащите.

Гоблины народ упрямый. Это всем известно, легче камень переспорить, чем упертого гоблина. Логических доводов они не понимают напрочь, потому что не знают, что такое логика. Таль понял это первым.

— Харкул, а что это там такое, у тебя за спиной?

— Где? — гоблин с детским любопытством уставился в темноту. Ларгет поймал взгляд варвара и кивнул ему. Нанок понял его правильно, быстрый скользящий шаг, короткий удар в основание шеи — и бессознательного в обоих смыслах этого слова гоблина спокойно погрузили на одиноко стоявшего дракона.

Следом вскарабкались Таль и Нанок. Последним оседлал дракона Боресвет.

— Змей Горыныч, — идентифицировал он дракона. — Башка-то чего одна? Две, что ли, откочерыжили, в натуре? Так не фиг было хлебало разевать!

— Всю жизнь одна была, — недовольно отозвался Драгобар.

— Калекой, то есть уродился, — посочувствовал ему воин. — В натуре, братан, не загоняйся по теме. Вот слепым быть — совсем западло, а у тебя все же одна башка осталась.

— А у тебя — нет, — огрызнулся дракон смущенно. Нет, эти люди спокойно сведут с ума любого нормального дракона. Три башки ему подавай, видите ли!

— А за что тут держаться? — поинтересовался Бол. — Нет, все же неудобная конструкция. Ни одного поручня не наблюдаю. Лани хорошо, она за шею держится. Почему это девушки все время норовят сесть на шею?

— Чтоб болтунам всяким рот удобней затыкать было, — огрызнулась Лани.

— Смерти ты моей хочешь, — понял Бол и переключил внимание на дракона. — А ты чего, чудо с крыльями? Все уже сели, можно двигать.

— Слушай, сейчас пешком пойдешь, — возмутился дракон. — Совсем с ума посходили, люди! Один лезть не хочет, второй уродом обзывается, третий пальцы гнет. Наглости людской нет предела... Так и сожрал бы всех к Корраанам!

— Харкул гоблин, а не человек, — заступился за гоблина благородный Боресвет.

— А мне не пофиг? — справедливо заметил дракон.

— С зеленым змием знаком, но вот летать пока не приходилось, — сказал воин примирительно. — Ты уж извиняй, братан, ежели чего.

— А я не зеленый, я голубой, — ответил дракон уже мягче. — Вы, люди, вдобавок еще и дальтоники. Эланиэль, может, лучше эльфов каких подвезем?

— Да ладно, братан, не кипеши, — испугался Боресвет. — Ну, голубой, так голубой... у всех свои недостатки... Теперь я понял, почему гоблин лететь не хотел...

— Ты мне не нравишься, — объявил дракон. — Больно на рыцаря смахиваешь, а у них повышенная агрессивность, вдобавок, не мотивированная. Нет, точно не нравишься!

— Ну спасибо, братан, в натуре успокоил, — облегченно вздохнул Боресвет.

Дракон поднялся на задние лапы и начал неуклюжий разбег. Все, кроме предусмотрительной Лани, едва не посыпались со спины на землю. Пришлось хвататься за крупные чешуйки, чтобы удержаться. Боресвет придерживал безмятежно отрубленного гоблина, держась всего одной рукой. Варвар, в сапог которого намертво вцепился Щенок, громко матерился.

— Долго я так не провисю, — заявил Бол.

— Дело хозяйское, — добродушно отозвался дракон.

По счастью, разбег его был коротким. Когда дракон оттолкнулся от земли, Таль едва сумел удержаться от падения. Но секундой позже спина Драгобара вновь заняла горизонтальное положение, и все облегченно вздохнули. Щенок, правда, сапог так и не отпустил.

— Уважаемые пассажиры, приветствую вас на спине вашего летательного средства. Полет проходит нормально, распивать спиртные напитки на спине дракона строго запрещено, — объявил Драгобар официальным тоном. Варвар, только что доставший заветную фляжку, не замедлил возмутиться:

— А почему, собственно?

— Чтобы не заблевать мне спину с непривычки, — популярно объяснил дракон.

Возразить было нечего, и Нанок заткнулся, принимаясь отцеплять Ника от сапога. Бол с удовольствием разглядывал ночной лагерь с высоты. Парень просто наслаждался очередным приключением на сидячую часть тела.

— И скоро мы доберемся до Леданских гор? — поинтересовался Таль.

— Часов через восемь будем на месте, — охотно откликнулся дракон и, подумав, добавил:

— Если не случится катастрофы, конечно.

— Тогда разбудите меня часа через три, — попросил Таль, укладываясь спать.

Полет и впрямь проходил нормально...

Полет на драконе — это приключение. Для кого-то веселое, а для кого-то страшное и неприятное. Лани, Таль и, конечно, Бол, относились к первой категории пассажиров.

Бол, свесившись со спины Драгобара, с восторгом смотрел вниз, время от времени что-то восторженно вереща, тыкал пальцем в проплывавшие под ними деревни и даже города. Таль тоже с интересом поглядывал вниз, его острый глаз различал даже в черных точках на земле людей и прочую живность. Боресвет также мог бы рассмотреть все до мелочей, его зрение ничуть не уступало Ларгету, но он предпочитал лежать на спине с закрытыми глазами. Вид у него был нездоровый, лицо стало бледным, как у умирающего. Воин часто сглатывал, на вопросы не отвечал и глаза открывать отказывался.

Рядом сидело с закрытыми глазами новоявленное чудо. А как еще можно назвать белокожего гоблина? Правда, этот оттенок был скорее, пепельно-серым, но для зеленого гоблина это все равно было изрядным прогрессом. Харкул, в отличие от гардарикца, бормотал что-то себе под нос. Бормотание проводилось на гоблинском языке, но можно было догадаться, что состоит он из особо грязных ругательств вперемешку со страшными клятвами духам и богам. Бол потом уверял, что Харкул дал обет не есть больше мяса и питаться одними только ржаными лепешками, а также не пить пива, кроме выходных и праздников. Или на халяву. Болу не поверили. Гоблину было слегка нехорошо, но с ума он, вроде, еще не сошел. Не больше, во всяком случае, чем это вообще свойственно гоблинам.