– Жуть. Объясняю – морковка для носа.

– Логичнее было бы взять картошку.

– А морковка смешнее.

* * *

– Басака.

– Собака.

– Басака.

– Собака. Ты маму с ума сведешь, чучело ты мое.

– С-ума? Сумака?

– Со-ба-ка.

– Собака.

– Рик! Рик! Он сказал «собака»! Рыжий! Ты где? Твой ребенок только что… а, ты спал… Прости. Ну послушай, послушай. Потом доспишь.

– Боги, зачем так орать…

– Ричи, скажи: «Собака». Ну… Рики… Ричард… Собака. Для папы. Скажи для папы. Ну? «Собака».

– Ма-ма… чу-чело.

– Не смей ржать, Рыжий. Не смей.

– А я и не смеюсь. Я горжусь. Это даже лучше «собаки». Это полноценное, осмысленное предложение, несущее определенную информа… Ай! Прямо в глаз, злодейка!

* * *

– А потом дракон откусил ему голову.

– Неправда, дядя Гринер. Не дракон ему, а он дракону. И не откусил, а отрубил мечом.

– Ну, это в твоей сказке отрубил. А в моей откусил.

– А как взаправду было? Ой… клюет?

– Нет, еще не клюет. Ну… как тебе сказать. Вообще-то, дракон был добрым. Они с рыцарем договорились, чтобы дракон сделал вид, будто пал от меча рыцаря… А рыцарю досталась невеста, прекрасная девушка с юга… Ее дракон специально принес из Араханда, чтобы рыцарь на ней женился.

– Ну и дурак.

– Кто? Рыцарь?

– Дракон. Женился бы сам. Она ему бы яичницу жарила, как мама папе. И заботилась о нем. И ругала бы, когда надо.

– Кхм. А когда надо?

– Ну… вот когда папа вместе с дядей Дорианом пошел в поход, убивать плохих жрецов. Мама очень сердилась. Сказала, что папа «безот…»… А что такое «безответственный», дядя Гринер?

– Думаю, Тео… то есть, мама, имела в виду, что твой отец отправился в опасное место, не подумав о том, что его там могут… э-э-э… поранить. А это было бы… грустно.

– Нет. Я думаю, она злилась оттого, что он ее с собой не взял.

– Да уж… Это тоже.

* * *

Черноволосый кучерявый мальчик в голубом шелковом костюмчике набычился и сказал:

– А мой папа – король.

Второй мальчик, темно-русый, был одет не так торжественно, но лохматость его явно пробовали поумерить, намочив волосы, и камзол застегнули на все пуговки ради визита. Он заулыбался:

– Наверное, это здорово.

Первый мальчик опешил. Реакция нового знакомого была неожиданной. Сыновья графов и баронов, с которыми он до сих пор общался, увлеченно бросались доказывать, что их отцы сильнее, выше, и «меч у него такой огромный», и «мой папа твоего победит»… а этот, казалось, радовался, что у принца папа – король. Кучерявый сделал еще одну попытку:

– А твой – барон, да? Барон ниже короля.

– Мой папа бард. Ну и барон, наверное, раз мама баронка.

– Баронесса, – поправил кучерявый, недоуменно хмурясь. – А ты живешь в замке, да? Наш больше.

– Нет, не в замке. Меня туда привозили совсем маленьким, я сам не помню, мама рассказывала. Жрецы Древа записали в большую Книгу, когда я родился и все наследования и все такое… – Гость задорно улыбнулся, демонстрируя дырку на месте переднего зуба. – А живу я в доме в лесу. Твой замок точно больше.

– В настоящем лесу? – принц принялся ковырять в носу, чтобы скрыть вспыхнувшую в нем зависть. – И что, прям так можешь пойти в лес погулять?

– Ну да. А ты что – нет?

– Нет. – Принц огорченно вынул палец из носа. – Только когда охота. Сначала меня долго одевают, потом я еду ровно по тропинке до опушки, и там дают подудеть в рог. Правда, рог очень большой и тяжелый. Настоящий.

– О… – второй мальчик скорчил сочувствующе-восхищенную рожицу и, помолчав, сказал: – Меня Ричи зовут. А тебя, я знаю, – Реджинальд.

– Ты должен говорить еще – «Ваше Высочество».

– А тебе это нравится? Ну, когда говорят?

– Не очень.

– Ну тогда я не буду. Поиграем?

И Ричард оглядел детскую. Комната принца была завалена игрушками – но ни одна из них не была интересной на самом деле. Разве что…

Реджинальд тоскливо протянул:

– В солдатиков?

Когда отец подарил ему огромную коробку с двумя сотнями крошечных воинов из дерева, раскрашенных так скрупулезно, что даже выражения лиц можно было разобрать, восторгу Реджи не было предела. Но он играл с ними сам, каждый долгий зимний вечер, потом с приезжавшими дворянскими детьми, потом опять сам… и в настоящее время тихо их ненавидел.

– Нет. Это у тебя что – мечи?

– Ненастоящие. Деревянные…

– Ну и что? Мы представим, что они взаправдашние. Давай играть, будто я великан…

– Нет, я буду великаном! – Обеспокоенно заявил принц.

– Хорошо. Тогда мне достается рыцарь…

– Нет, я буду рыцарем!

– Хорошо, – не стал спорить Ричи. – Ты должен будешь победить меня… но я хитрый великан, поэтому я сначала спрячусь, а ты меня найди. Ну… что стоишь? Бери меч, побежали!

Шольц, трагически заламывая руки, почтительно ворвался в кабинет Его Величества, где королевская чета сидела в компании гостей с севера – барона, баронессы Дурстхен и ее дальнего родственника. Правда, как напомнил себе дворецкий, барон был таковым не по рождению, а по женитьбе, но… Впрочем, сейчас у него были заботы поважнее.

– Прачки… – застонал Шольц. – Белье… принц… посуда…

Король переглянулся с баронессой и вскинул руку:

– Помедленнее, Шольц. Что случилось?

– Их Высочество с… гостем. Играют, сир. Носятся по замку. Я пытался объяснить ему, что не подобает, но… они устроили на кухне погром, потом убежали на задний двор, крича что-то о снежных великанах, и посрывали белье.

– И где они сейчас? – пряча улыбку, спросил Дориан.

– Понятия не имею, сир, – признался дворецкий, разводя руками.

– Что ж, пойдем искать. Тем более что погода такая хорошая. Дорогая… – Дориан подал руку королеве.

Барон отставил кубок с вином и, поднявшись, подал руку жене. Она вскочила, путаясь в юбках.

«Северяне такие… не-придворные», – мелькнула у Шольца мысль.

– Спорим на что хочешь… хотите, Ваше Величество, мальчишки уже на крыше? – спросила баронесса.

– Посмотрим, – сдержанно улыбнулся король.

Ричи с аппетитом умял последнюю булочку из кухонных трофеев. Реджи благородно протянул ему свою, помня о долге хозяина. Когда и она исчезла, мальчишки переглянулись и подползли к краю крыши.