Под окнами стояли три человека из десятки Велергорфа.

— Где остальные, Хивель?

Ему не было нужды расспрашивать, что происходит. Он знал своего десятника достаточно долго и понимал: что-то наклевывается.

— По другую сторону, господин лейтенант, — солдат указал на крытую повозку, видную через окно. — Двое там, остальные за теми бочками.

Повозка и бочки стояли на разных краях двора. Между ними, прямо у выхода из корчмы, стоял небольшой сарай. Нельзя было обозначить цель яснее.

— Что в том сарае, солдат?

— В этом, собственно, и проблема, господин лейтенант. Мы не знаем. Десятник заметил его, когда тот покупал несколько красных свечей, знаете, таких, что старые бабы зажигают в ночь новолуния, чтобы освещать мертвым дорогу в Дом сна. Только что сейчас до новолуния еще несколько дней. Ну и он приказал нам проследить его аж досюда. Тот худыш вошел внутрь и заперся.

— И всего-то? Купил несколько красных свечек, а вы проследили его аж досюда и готовитесь к штурму?

Стражник пожал плечами:

— Командиру или верят, или нет.

В этот самый момент Велергорф кивнул чуть сильнее, забормотал что-то и потянулся к кувшину. Наклонил его над кубком, а когда ничего не полилось, встал, покачиваясь, и с явным трудом поднялся по лестнице. Стоило ему исчезнуть за дверьми, как он выпрямился и кивнул лейтенанту:

— Я уже думал, что все, господин лейтенант.

— Твой командир порой умеет соображать, Вархенн. Что там с красными свечами? Если бы он купил черные, ты бы позвал сюда баллисты и полк тяжелой пехоты?

Десятник покачал головой и скривил татуированное лицо:

— Вы приказали искать что-то необычное, а он не смотрел вверх, господин лейтенант.

Кеннет некоторое время ждал остальных объяснений, но в конце концов буркнул:

— Я не настолько быстро соображаю.

— Нынче все глядят вверх, господин лейтенант. Местные и приезжие. Все крадутся под навесами, держатся поближе к стенам, открытое пространство преодолевают почти бегом. Но не он. Шел медленно, не спешил, а лицо его было таким, словно весь мир принадлежит ему, хотя хребет его едва покрывали лохмотья. Он… — Велергорф почесал голову. — Он вел себя так, словно знал, что ни одно животное не свалится ему на голову.

Это объяснение имело смысл.

— И что теперь?

— Это чародей, настоящий чародей, одаренный Талантом, а значит, должен быть достаточно ловок, господин лейтенант. Я допросил корчмаря, тот сарай должен быть пустым, там только зимой держат животных. Двери не слишком крепкие. Мы доберемся до него за несколько ударов сердца. Только…

— Только что?

— Он, собственно, не сделал ничего дурного, господин лейтенант. Я должен развалить ему голову топором, потому что тот наколдовал несколько коз и овец?

— Вархенн, я не стану ждать, пока он притянет сюда коров и коней. Крыши в городе не настолько крепки. И…

Воздух загустел, вдруг они стали не столько дышать им, сколько втягивать в грудь, словно липкий сироп, а чтобы засосать следующий вдох требовалось изрядное усилие. Кеннет почувствовал, как рот его наполняется кислой слюной.

— Начинается, — прохрипел он. — Снова. Мы входим туда, Вархенн. И лучше бы нам оказаться достаточно быстрыми.

* * *

Длилось. Он чувствовал это всем телом. Начертанные на земляном полу знаки почти пылали во тьме. Сарай был плотным, ни один лучик света не вливался внутрь, но ему и не нужно было. Он зажег несколько новых свечей и расставил их в соответствующих местах. Крашенный в темный багрянец воск превращал их в палочки засохшей крови, к которым кто-то прикрепил проклятые души.

Он улыбнулся, когда Сила поднялась и повисла над ним волною. Поколебавшись, он взял в одну руку деревянную фигурку овцы, а другую — козы. В последний раз он вызвал овец. А сейчас…

Двери рухнули внутрь, выбитые, должно быть, осадным тараном. Испугавшись, он вздрогнул, и обе фигурки упали в круг. Он развернулся, когда татуированный демон с огромным топором в лапах прыгнул к нему, воздев оружие.

До того как демон открыл рот и издал из себя дикий рык, он еще успел услышать первый лопающийся рыбий пузырь.

Потом удар и темнота.

Дураки.

* * *

Они связали его, вставили кляп, набросили на голову найденную в углу тряпку и притаились в сарае. Потому что снаружи было небезопасно. Отовсюду падали животные, на этот раз овцы и козы одновременно, большие и маленькие, пятнистые и одноцветные. На глазах у Кеннета маленькое стадо, состоявшее из барана, белоснежной овцы и пары ягнят, приземлилось на крышу корчмы, ловко соскочило на землю и двинулось вперед, глядя вокруг как баран на новые ворота. Если можно так выразиться.

Было хуже, чем в прошлые разы. Животные падали небольшими группками, по двое, трое, пятеро — и вовсе не казалось, что происходящее скоро закончится. Во рту Кеннета оставался кислый неприятный привкус, а воздух все так же протискивался в грудь, словно расплавленная смола.

Он отвернулся от двери и еще раз взглянул на нарисованные на полу знаки. Они были… бессмысленными. Он уже видал шаманские пиктограммы ахеров, наполненные Силой, дрожащие от прикованных к ним духов, держал в руках предметы, покрытые полузабытыми рунами, при одном виде которых волосы на загривке вставали дыбом. Был свидетелем, как создавали символы, наполненные различными аспектами, и знал одно: эти рисунки, создающие неправильный круг, наверняка не имеют ничего общего с магией. Они были… пустыми. Круг — из трех с трудом распознаваемых рисунков овец, одного барана, четырех, скорее всего, коз, хотя любая коза смертельно оскорбилась бы за такое свое изображение. Остальные тоже были бессмысленны: какое-то дерево, горная, кажется, вершина, нечто, похожее то ли на ручей, то ли на пару червяков. Три летящие птицы или волна, глаз, след волчьей или собачьей лапы и… тут пришлось задуматься… наверное, примитивный рисунок некоей подробности женской анатомии, за рисование которой мальчишки чаще всего получают по голове.

Так могли бы изобразить «магический круг» играющие в магов дети. Ну и эти свечи, красные, ясное дело. Он вздохнул. В рисунках этих было столько же Силы, сколько в знаках, которые его люди порой рисовали струей на снегу. А то и меньше.

Но вот в чем дело: Малый Камень был аспектированным Источником, а это значило, что Сила формируется сознанием. Он взглянул на узника. Хорошо еще, что пунктик у него насчет животных, а не, например, рыбьих стаек. Тысячи фунтов падающей с неба сельди могли бы оказаться выше всех сил жителей.

Он улыбнулся этой мысли. Проклятие, весь абсурд ситуации попил его крови в последние часы, и он мимоходом задумывался,