Она посмотрела в его сторону, но не ответила. Занятная женщина. Интересно, суждено ему когда-нибудь увидеть другую сторону ее натуры. Может быть, мягкость ей вообще несвойственна. Но если посвятить свою жизнь работе в полиции Нью-Йорка, логично предположил он, то следует стать жестким.

Кейт просто оставалась сама собой.

В профиль она выглядела вполне утонченной, руки, державшие руль, были красивыми, хоть ногти были немного коротковаты, что свидетельствовало о практичности их владелицы. Кейт была обладательницей высокой груди небольшого размера, и в целом фигура ее была безупречна. Джей готов был поклясться, что ей очень пошло бы бикини.

— Рекомендую прекратить рассматривать меня в таком ключе.

Ее сердитый взгляд рассмешил его.

— Откуда вам знать, как я вас рассматриваю?

Он мог поклясться, что все это время она не отрывалась от дороги.

— Я работала с напарниками-мужчинами с самого выпуска из академии. Поверьте, я знаю.

— По этой причине вы и держите дистанцию со мной? Боитесь, что приударю за вами?

— С чего бы мне боятся? А вы подумываете об этом?

Прямой вопрос застал его врасплох. Он поймал себя на том, что подумывал об этом. Хотел ли он ее? Тело его само отреагировало на ее вопрос, но именно об этом он не собирался рассказывать Кейт.

— Вы очень привлекательная женщина…

— О, и не думайте. Я просто подергала вас за поводок. Причина, по которой я дистанцируюсь от вас всякий раз, когда вы оказываетесь на моем пути, — работа, а я воспринимаю работу очень серьезно. Именно по этой причине я хочу выиграть наше состязание.

— Если вдруг случится, что этот человек на озере Либерти — наш клиент, вам не победить. Мы повязаны.

Она сердито взглянула в его сторону:

— Полагаете, я этого не понимаю.

— Может быть, у них найдется еще какой-нибудь повод для нашей совместной работы.

На мгновение ему показалось, что она сейчас взорвется. Потом он осознал, что ее распирает смех. Он также рассмеялся. Радуясь падению напряжения, Джей сообщил по секрету:

— Я тоже отношусь к своей работе серьезно. Поверьте, вы не захотели бы летать с пилотом с другим отношением к делу.

Она посмотрела на него своими серо-зелеными глазами, в которых мелькали смешинки.

— Сколько вам было лет, когда вы решились превратить небо в источник дохода?

— О, я был молод. Как и большинство мальчишек, сходил с ума от самолетов. Когда мне было около шести, мы жили рядом с аэродромом. Я убегал в поле и, лежа в траве, смотрел, как надо мной проплывают самолеты.

Он задавал себе вопрос, куда же летят все эти люди. И решил, что настанет день, когда он тоже куда-нибудь полетит, и не в качестве пассажира.

— Ваша мама позволяла вам делать это самостоятельно?

— Она не принадлежала к разряду так называемых родителей-деспотов, которые активно вмешиваются в жизнь детей. Ей и без нас было чем заняться. Большую часть времени с сестрой нянчился я. Ей тоже нравились самолеты.

Пока не стала старше. Затем ей стали нравиться мальчики. Потом — алкоголь. А спустя еще какое-то время — наркотики. Годами его мучила мысль, что ему следовало сделать, чтобы помочь Трейси. Он так и не нашел ответа. И теперь очень боялся за Эрика.

— А кто ваш отец?

— Военный. В год рождения Трейси он погиб в Никарагуа.

Возможно, до его смерти они и жили хорошо. Джей в этом не был уверен, хотя он видел фото, где мать была не только красивой и любящей, но и трезвой.

— Было, видимо, тяжело.

— Как-то выжили.

Он выжил. Мать умерла рано. Теперь ушла и Трейси. Обе умерли от передозировки наркотиков, к которым пристрастились. А он вынужден был со стороны смотреть на это падение.

Теперь та же опасность угрожала племяннику.

С тех пор как они разговорились, Кейт весьма сдержанно потребляла свои таблетки. Возможно, их разговор отвлек ее внимание.

В любом случае оба молчанию предпочли беседу.

— А вы? Где выросли вы?

— На Манхэттене. Северный Ист-Сайд. Оба моих родителя работали в государственном университете.

— Есть братья, сестры?

Она сурово глянула в его сторону.

— Моим родителям было за сорок, когда я родилась, и они совсем не помышляли о повторении сделанной ошибки. Отец сделал вазэктомию еще до моего рождения. Представляете, оскопил себя!

— Полагаю, он поступил разумно, раз не хотел больше детей. Я слышал, что это делается очень просто, так говорят хирурги.

Ему показалось, что она удивилась его словам.

— Если без шуток… вы-то откуда знаете?

Он пожал плечами. Годы напролет он обдумывал, не сделать ли себе вазэктомию. Внеплановая беременность стала в его семье темой номер один. Сначала у матери, потом — у сестры. Сам он всегда тщательно соблюдал предосторожности, но было бы совсем хорошо знать, что застрахован на все сто процентов.

— Вы совсем не хотите иметь детей? — задала она прямой вопрос.

— Не хочу.

Он все свое детство растил сестру. Теперь ему предстояло поднимать Эрика.

— А вы хотите?

— Больше всего на свете.

Ответ Кейт поразил его до глубины души.

Через час Кейт притормозила у поворота в сторону озера Либерти. Узкая мощеная дорога длиною около пятнадцати миль вела от магистрали к озеру, примостившемуся в центре густо поросшей зеленью долины. Дорога оканчивалась в двухстах ярдах от пляжа. В это время года озеро было сковано льдом, а песок припорошен снегом, но Кейт почувствовала, как должно быть хорошо здесь летом. Ряд небольших домиков выстроился вдоль высоких елей. И только один коттедж возвышался у самого берега.

— Красивое место.

Джей как-то притих с того самого момента, когда она призналась, как сильно ее желание иметь детей. Хотела бы она узнать, что его так потрясло.

Он думал, что женщина, служившая офицером полиции, не может стать хорошей матерью.

А может быть, ему просто не понять самого желания иметь детей?

Она вспомнила Коннера, который постоянно твердил ей, что хотел бы иметь трех или четырех ребятишек. Когда он признавался ей в этом, она верила, что они созданы друг для друга. А если он просто говорил то, что она хотела слышать?

Вчера вечером он впервые не позвонил с тех пор, как она выгнала его из своей квартиры. Интересно, смирился ли он. Может быть, у него с Эмили Уайт все оказалось намного серьезнее, чем она думала.

Как бы там ни было, ей теперь все равно.

Снова она почувствовала, как ей повезло, что она узнала правду до свадьбы, а не после.