— Привет! — поздоровался он.

— Здорово! — ответила я. — Давно не виделись.

— Хватит иронизировать, — выговорил Миша устало.

— Что произошло? — встревожилась я.

— Пока еще ничего, но может произойти в любую минуту.

— О чем речь?

— Не о чем, а о ком, — поправил меня Ефремов и вздохнул. — О Бартвелле.

— Виртуальном художнике? — уточнила я.

— О нем, родимом, о нем самом, — подтвердил Мишка.

— Не слышу в голосе восторга, — заметила я.

— Да чему уж тут радоваться, — сетовал он.

Я своего старого друга совсем не узнавала. Обычно Ефремов так быстро руки не опускает. Мы ведь с ним совсем недавно встречались! Так что же могло за это время случиться?

— Какие-то проблемы? — снова попыталась я добиться от него ответа, а не эмоций.

— Ага, — ответил Мишка и наконец заговорил членораздельно. — Бартвелл уверен, что кто-то замышляет похитить его античную коллекцию. Она также выставляется в моей галерее. Якобы у него есть какой-то анонимный осведомитель. Поэтому Тад в полной панике, а я ума не приложу, что делать.

— Я что-то не пойму, а ты-то тут при чем? — недоумевала я. — Это пусть у Бартвелла голова болит.

— Она у него и болит, — не возражал Мишка. — Только представь, какая будет реклама для моего салона, если американца ограбят. Я же разорюсь в одночасье.

— А ты попроси его покинуть галерею, — подала я идею, как оказалось, не очень умную.

— Ты спишь, что ли? Или с ума сошла?! — возмутился Ефремов. — У нас же контракт!

— Да, почему-то об этом я не подумала, — признала я.

Голова у меня действительно сейчас была занята совершенно другим. В частности, тем, как найти красавицу-блондинку Лаки. А еще я раздумывала, нет ли смысла обратиться за помощью к моему большому другу и чуть ли не лучшему из сыскарей среди тарасовских ментов Мельникову, и склонилась к мысли, что пока рано.

Мишка заметил на моем столе фото Васильева.

— А это что за тип? — Ефремов наморщил лоб, отчего сразу состарился лет на пять. — До чего знакомая физиономия!

— Правда? — насторожилась я. Неужели удача решила мне улыбнуться с совершенно неожиданной стороны?

— Да, точно: он несколько раз приходил к Тадеушу! — заявил Ефремов.

— Ты уверен? — удивилась я. — Насколько мне известно, именно он причастен к краже герба.

Я недоумевала. И хотела поговорить об этих недоумениях вслух. С Мишкой можно было разговаривать откровенно, он обычно язык не распускал.

— Тогда я ничего не понимаю. Может быть, именно он и является его информатором? — высказал Ефремов свои соображения на этот счет.

— Честно говоря, не думаю, — произнесла я с сомнением, а про себя подумала: если так, то тогда… именно Бартвелл вполне мог заинтересоваться датской реликвией. Следовательно, у меня появилась кандидатура предполагаемого покупателя. — Слушай, Миша, а твой американец случайно имени своего таинственного осведомителя не называл?

— Нет, назвать его он категорически отказался! Но Тад мечтает, чтобы лично ты попробовала оградить его от неприятностей. И я пришел просить тебя именно об этом, — сказал Мишка.

— Каким образом оградить? Я же не могу день и ночь охранять его экспозицию… Тем более что он не хочет делиться своими сведениями, — возмутилась я.

— Как раз поэтому Бартвелл просил, чтобы я обратился к тебе, надеясь на полную конфиденциальность.

Я подумала, что встретиться с Тадеушем Бартвеллом мне действительно необходимо. Причем не только из признательности к Ефремову.

— Когда я смогу его увидеть?

— Сегодня же, — обрадовался Мишка. — Я так и знал, что ты меня не подведешь!

— Ну ты и нахал! — изумилась я. — А я и не подозревала!

— Не сердись. Я даже сам тебя до галереи подброшу, — воодушевился Ефремов.

— Я пока не разучилась водить машину, — заметила я.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Миша. — Я только хотел как лучше. Тебя хотя бы проводить?

— Я думаю, что не стоит. Твой Бартвелл к которому часу меня ждет?

— Да хоть до утра! — воскликнул Мишка. — Главное, чтобы ты появилась.

— О'кей, — согласилась я. — Минут через сорок буду.

— Я от тебя без ума! — Мишка чмокнул меня в щеку, сжав в медвежьих объятиях. Через несколько минут я захлопнула за ним дверь и наконец получила возможность допить свой остывший кофе и доесть уже холодные бутерброды.

* * *

Лаки внимательно следила за тем, что происходило в окне напротив. В квартире своей жертвы она уже побывала. Пришлось, правда, потрудиться с кодовым замком, но дело того стоило. Она сделала несколько снимков и знала наперечет весь ее гардероб. Теперь оставалось выяснить, что Татьяна наденет, идя на встречу. Лаки назвала свою затею «подставой века», полагая, что легко уберет детектива руками Араба, вселив в него уверенность, что именно Татьяна и похитила щит с гербом. Он же не знал о ее настоящей специальности и вряд ли стал бы наводить справки, прежде чем разобраться с «конкуренткой». Араб слыл за человека импульсивного, поэтому Лаки чувствовала себя уверенно.

Итак, мое личное знакомство с великим компьютерным художником все-таки состоится. Кто бы мог подумать?!

Я предвкушала развязку и ожидала от встречи с Бартвеллом… Очевидно, слишком многого, но ничего не могла с собой поделать. Я раскрыла шкаф и тщательнейшим образом выбрала себе наряд на вечер. Мне приглянулось вишневое платье, тесно облегающее фигуру, и блестящие, того же тона полусапожки. Сначала я решила набросить сверху кожаную накидку в индейском стиле, совсем недавно вошедшую в моду, но, поразмыслив, такой вариант отвергла, остановившись на черном пиджаке с отделкой под леопарда. Волосы я распустила по плечам, оставив их пребывать в прелестнейшем беспорядке.

Потом поборола страстное желание вновь бросить магические косточки, решив лишний раз не искушать судьбу, и спрятала в сумочку пистолет, так как предпочитала в любое время находиться во всеоружии. Свидание тет-а-тет с американским художником, по моим предположениям, могло сулить всякие неожиданности.

Посчитав, что вполне готова к бою, я почти бегом спустилась по лестнице к ожидавшей меня во дворе бежевой «девятке».

* * *

«Отлично!» — произнесла Лаки вслух. Ей осталось только перевоплотиться. Почему же для разнообразия не побывать в образе частного детектива? Тем более что это обещает неплохой заработок и массу острых ощущений. До чего же непроходимо туп этот Марусич… И как она могла когда-то в него влюбиться?

Лаки набрала на сотовом номер Бартвелла.