— А теперь, прошу вас, представьте мне этих очаровательных девиц, которые, могу вам охотно сообщить, вызвали у всех нас немалое любопытство. Мы не в силах угадать, какое они имеют к вам отношение. Я нахожу особенно странным то, что об их прибытии не известили двадцать четыре колокола. Настоящая загадка. Такие красавицы!

Миссис Притчард внимательно изучала Марджори и Дафну. Ее взгляд отметил каждую деталь их костюмов, начиная с шелка в складочку на их шляпах и кончая золотой вышивкой на изумрудно-зеленой мантилье Дафны, синими французскими узлами и лентами, спускавшимися вниз по легкому платью Марджори из мягкого белого батиста. К немалому удовольствию Марджи, в ревнивом блеске глаз миссис Притчард появились одобрение и зависть. Похоже, наряды удались.

Только когда миссис Вэнстроу начала представлять своих племянниц миссис Притчард и ее дочери Оливии, Марджори встретилась глазами с молодой женщиной. О, это, без сомнения, была дочь своей матери. Красота ее была выше всех похвал, а взгляд отличался той же придирчивостью, и манера рассматривать новых знакомых — той же дотошностью.

Марджи знала, что вежливую беседу следует вести даже с несимпатичными ей людьми. Улыбнувшись, она сказала, что в зале для питья минеральной воды бывает очень разнообразная публика.

Мисс Притчард ответила именно так, как Марджи и ожидала:

— Не правда ли, весьма прискорбно, что мы вынуждены переносить присутствие бог знает кого. Это просто ужасно. К счастью, в залы для приемов можно попасть только по абонементу. Кроме того, обязательно надо сначала получить одобрение распорядителя. Я говорила маме, что еще лучше ввести правление патронесс, как у Элмака в Лондоне, но из этого ничего не вышло. Здесь немного странные нравы. — Она добавила снисходительно улыбаясь:

— Надеюсь, мы встретим вас на приемах — когда вы получите одобрение, разумеется, или вы не намерены долго оставаться в Бате?

— Моя сестра и я останемся здесь на все лето, — ответила Марджори, на задумываясь. Неважно, что она еще не знала, где именно и на какие деньги.

— Очень мило, — небрежно бросила мисс Притчард и, увидев, как в комнату вошла ее знакомая, извинилась, объяснив:

— Видите ли, моя дорогая мисс Раштон глубоко огорчится и обидится, если я немедленно не подойду к ней. Мы всегда с ней дружили!

Произнесенная фамилия вызвала у Марджори целую цепочку мыслей. Во-первых, она удивилась: оказывается, на свете существует некая мисс Раштон, и, видимо, есть еще и миссис Раштон, мамаша этого чудовища по имени Грегор. Трудно представить, чтобы в жизни мистера Раштона была женщина, которую он звал мамой!

Во-вторых, она с беспокойством подумала, что встреча с мистером Раштоном может состояться скорее, чем она думала. Будет ли он вежлив? Вот что важно было знать. Пожалуй, лучше бы он вовсе не обратил на них внимания. С другой стороны, возможно, он вовсе и не будет сопровождать мать и сестру, так что ей не о чем волноваться.

Марджи посмотрела в сторону дверей, где должны были стоять пришедшие дамы. Красивая женщина среднего роста как раз переступала через порог и протягивала руку миссис Притчард. Та только что поспешно покинула миссис Вэнстроу.

Обе представительницы семейства Притчард были так подобострастны с дамами Раштон, что Марджори почувствовала отвращение. Она была бы рада отвлечься, но мгновение спустя вошли мистер Раштон и лорд Сомерсби.

Марджори тихонько ахнула. Она и не предполагала, что мистер Раштон встанет в такой час просто для того, чтобы проводить мать и сестру. Смешно, но она почему-то обрадовалась. Марджори поймала себя на том, что глаз не сводит с Раштона. Это было совершенно неприлично, поэтому она принялась разглядывать его украдкой, делая вид, что вовсе не заинтересовалась вновь прибывшими. Но в душе она, безусловно, понимала — Грегори Раштон очень хорош собой. Он был выше среднего роста и держался очень прямо, что выгодно подчеркивало его широкие плечи. Костюм его был, как всегда, элегантен: модный сюртук бутылочно-зеленого цвета, светло-желтый жилет и брюки, а также блестящие высокие сапоги. Его черные волосы были тщательно причесаны, а галстук — завязан тем особым узлом, который так понравился ей еще при их первой неожиданной встрече. Без сомнения, Раштон был удивительно красив и обладал отменным вкусом. Сердце ее сжалось, и голова закружилась, как будто ее едва не свалил с ног внезапный порыв ветра. Она поняла, что, не знай она о неприглядных сторонах его характера, ее сердце могло бы оказаться в серьезной опасности.

После того как в ее мозгу промелькнула эта осторожная мысль, она вдруг поняла, что опять уставилась на Раштона. Она бы немедленно отвернулась, но на его губах появилась дразнящая и очень ее раздражающая улыбка. Ну и нахал. Но, боже мой, эта улыбка делала его привлекательнее и приятнее, если это вообще было возможно.

Поддавшись внутреннему побуждению, Марджори кивнула ему и почувствовала, что начинает краснеть. За этим последовала предательская ответная улыбка, которая полностью вывела ее из себя. Это что же, выходит, она над собой не властна?! Ведь она хотела держаться подальше от этого возмутительного человека. Но нет худа без добра. Безмерный гнев на саму себя дал ей силы отвернуться от него, что она немедленно и сделала.

Но тут ее глазам предстало новое неутешительное зрелище. Оказалось, что на нее пристально смотрит Оливия Притчард, и ее зеленые глаза горят злобой. Эта неприязнь во взгляде показалась такой осязаемой, что у Марджори появилось глупое инстинктивное желание наклонить голову. Она поняла, что этим утром нажила себе, по крайней мере, одного врага. Вот так-то! Она провела в Бате меньше суток, а вокруг нее уже бушевали зависть, ревность и иные страсти, которые пока с трудом поддавались пониманию.

Дафна опустила руку в карман мантильи и нащупала записку, которую прошлой ночью сочиняла целый час. Никто не знал ни об этом послании, ни о ее отчаянной надежде, что этим утром лорд Сомерсби появится в зале для питья минеральной воды. Но в тот самый миг, когда миссис Вэнстроу объявила о своем намерении пить воду ровно в восемь часов, Дафна решила найти способ, чтобы связаться с его светлостью.

Теперь, когда Сомерсби действительно пришел, она все размышляла над тем, как же устроить так, чтобы он получил ее страстное письмо. Если б он только отошел подальше от этого противного Раштона. Она бы успела отдать ему послание и была бы счастлива. Вернее, почти счастлива.

Однако куда больше, чем поиск удобного момента, чтобы сунуть записку Сомерсби, ее волновало другое. Разберет ли виконт то, что она там написала. Дафна вовсе не была уверена, что все написано без ошибок. Ведь обычно все ее письма проверяла Марджи, во избежание конфуза. Разумеется, она не стала показывать это письмо сестре! Она слишком хорошо знала ее мнение о лорде Сомерсби! Да ведь не далее как вчера вечером она назвала его очаровательным дурачком. Да и во время путешествия ясно дала понять, что была бы недовольна, если бы состоялся брак Дафны с этим виконтом.

Если б Марджи хоть немного понимала ее чувства!

Но как же ей все объяснить — ведь Марджи никогда не была влюблена! Разве она способна себе представить, что, когда Сомерсби вошел, сердце Дафны забилось так быстро, что она едва не упала в обморок? Он был даже красивее, чем во время их последней встречи!