– Надеюсь, когда я приду сюда опять, ты будешь готов.

Ген растерянно оглядел череду безликих панелей.

– Который шкаф мой?

– Любой. Они не заперты.

– Не хотелось бы случайно взять чужую одежду.

– Почти у всех, кто тут живет, одинаковый размер. Найдешь то, что тебе подходит. Например, костюм. Я бы хотела, чтобы ты выглядел получше.

Голос слегка дрогнул, выдавая ее чувства. В нем слышалась неприязнь. Она злилась.

Она не двинулась с места, когда Ген повернулся к ней и спросил:

– Почему ты меня ненавидишь?

Женщина промолчала.

Ген подставил голову под щедрую струю воды в душевой. Понадобилось некоторое время, чтобы лужа грязи у его ног втянулась в сливное отверстие. Он взял кусок мыла и усердно намылил руки. Ногти оставили след на круглом боку мыла. Ген отправил кусок обратно в мыльницу, следя, чтобы он лег на место. Стерильная аккуратность душевой была заразительна.

Еще пять раз он брался за мыло, хотя и понимал, что грязь, которую он стремится смыть, залегла не на коже, а где-то гораздо глубже.

Где он? Кто эти люди? Что они хотят от него?

И как отсюда сбежать?

Он задрал голову, позволяя горячим каплям барабанить прямо по глазам. Так он чувствовал себя живым.

В настенном шкафчике Ген нашел полотенце и отправился исследовать гардероб. Строгий серый костюм он подобрал довольно быстро, а вот с туфлями пришлось повозиться.

Ген перемерил три пары, прежде чем остановил выбор на простых кожаных ботинках.

Он надел хрустящую белую рубашку, но от галстука решил отказаться. Все-таки не на собеседование идет. Те, кто его сюда притащили, явно хотят, чтобы он остался.

Но женщина с рыжими волосами считала иначе. Она вернулась и встала у двери, наблюдая за ним. После чего рассерженно покопалась в других шкафах и выудила что-то изящное и стильное, сшитое из итальянского шелка.

Потом завязала галстук у него под воротничком прекрасным виндзорским узлом. Она определенно умела обращаться с галстуками.

– Галстук отражает тело и дух своего хозяина. Ты должен производить хорошее впечатление.

– Зачем?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– А ты даешь слишком мало ответов.

Гнев этой странной женщины снова вырвался наружу. Она изо всех сил хлестнула его по лицу.

– Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы.

Ген машинально отвел руку и ударил ее по лицу так сильно, что она отступила и схватилась за щеку. По губам размазалась помада. Щека покраснела, но крови не было.

Ген выглянул в коридор. В любую минуту может набежать охрана. Почему она не приказала его связать? И тут он понял, что ее гнев не относится к тому, что он сделал. Это что-то глубже, из далекого прошлого.

Она выпрямилась. Слезы катились у нее по щекам, но она не обращала на них внимания. Женщина подошла к Гену.

– Прости меня, пожалуйста,– попросила она и мягко поцеловала его в щеку, куда совсем недавно нанесла удар.

Ген с подозрением отпрянул.

– Я хочу уйти,– твердо заявил он.

– Куда же ты пойдешь? – ответила она.– Ты дома.

Пятнадцать охранников патрулировали бельэтаж и фойе. Пока Ген и его спутница ехали на лифте, через стекла кабины он приметил еще по двое стражей на каждом этаже.

Никакой это не дом. Что же это за место? На улице, в потоке машин, Ген разглядел желтые такси. Значит, они еще в городе. Но где именно?

В затуманенном сознании неожиданно всплыл вопрос, который он когда-то уже слышал: «Что ты знаешь о своей жизни?»

Ответа он так и не отыскал.

Двери лифта разъехались в стороны, и женщина с рыжими волосами повела его дальше. Очередной пропускной пункт, где проверили ее документы, она миновала спокойно, без раздражения и без улыбок.

По дороге она уже присматривалась к реакции Гена. Но в его глазах трудно было что-то разобрать.

– Тебе здесь ничего не кажется знакомым?

– Ничего. А должно?

Она распахнула тяжелую металлическую дверь в конце коридора, которая вела в большой зал. Не говоря ни слова, женщина пропустила его вперед, а потом отступила в сторону и захлопнула дверь за его спиной.

Как он мог так сглупить? Его заманили в ловушку, усыпили бдительность дурацким костюмом! Ген подергал за ручку, но та не поддалась. Ручка была привинчена так надежно, что даже не дребезжала.

Он резко повернулся на каблуках и оглядел зал. В центре комнаты находились белая стационарная кушетка и офисная конторка, заставленная разным компьютерным оборудованием. За большой стеклянной стеной была комната для наблюдений. Туда вошла та самая женщина с рыжими волосами. Она села на стул рядом с группой занятых работой лаборантов. Ее взгляд был холоден.

Ген отвернулся. Она не заслуживала его внимания.

– Пожалуйста, ложитесь на кушетку.

Голос был мужским и равнодушным. Когда команда повторилась, Ген сумел отследить расположение динамика. Выполнять приказ он не стал.

На противоположном конце зала виднелся ряд дверей. Другого выхода не было. Он бросился вперед сломя голову. Но двери распахнулись прежде, чем он добрался до них. Вбежали четверо здоровых лбов из охраны, доктор и какой-то пожилой мужчина.

– Стой на месте! – приказал один из охранников.

Команда прозвучала глупо. Ген и не думал подчиняться.

Он попытался увернуться, но охранники оказались вооружены острыми палками, которыми обычно погоняют скотину, и длинными жердями с петлями из стального кабеля на концах. Они хотели загнать его, как зверя.

«Будь осторожен со своими желаниями».

Ген прыгнул на ближайшего здоровяка, схватил за горло и развернул так, чтобы острый конец жерди, которую держал охранник, угодил второму противнику в бедро. Вспыхнула электрическая дуга, рассыпая искры, когда семь тысяч вольт прошли через ногу врага.

Ген действовал быстро и ловко, но следующий противник был быстрее. Свистнув, стальная петля упала сверху, на голову, и туго затянулась. Горло сдавило так сильно, что Ген сложился пополам. Он захрипел, чувствуя, что язык не помещается во рту. Сражаясь за глоток воздуха, беглец рухнул на колени.

– Встать!

Удар тока молнией ударил вдоль спины. Мускулы сжались, кровь вскипела.

Острие палки для загона скота вонзилось ему в основание шеи, заставляя распластаться на полу, словно какое-то животное.