возражать, убеждал, что лучше тебя с этими делами никто не справится, но меня лишь поставили перед фактом и сказали, что решение по этому вопросу уже принято. Тем более что в раскрытии схожих преступлений у него имеется немалый опыт.

Это была худшая из новостей, которую майор Щелкунов услышал за последние недели. Неприятно, когда у тебя забирают дела, с которыми уже проделана немалая работа: проведены оперативно-разыскные мероприятия, получены результаты экспертизы, собраны улики с мест преступлений, опрошены свидетели. И когда вся группа заряжена на положительный результат, у тебя вдруг забирают дело, имеющее большие шансы быть раскрытым.

Майор Фризин давал понять, что возражения не принимаются и его приход к подчиненному всего лишь некоторый жест доброго расположения. Важно не поддаться эмоциям, которые обуревали Щелкунова. Сделать вид, что ничего не произошло, что случившееся – всего-то рабочий эпизод, хотя актерская игра давалась Виталию Викторовичу всегда с большим трудом. Не Станиславский же, в конце концов!

– Когда передавать дела? – спросил майор и почувствовал, как у переносицы собрались морщины.

– Сегодня, – ответил начальник УГРО города. – Заваров скоро должен подойти. Да, и еще… Вы пока будете делить один кабинет на двоих. Решено разместить его здесь. Так легче ему войти в курс дела. А объем работы большой. Ну а потом он вернется на свое рабочее место.

– Может, тогда мне и стол ему сюда принести? – с вызовом посмотрел на Абрама Борисовича Щелкунов.

– Это излишне, – ровным тоном отозвался Фризин. – Я уже распорядился, чтобы Заварову принесли стол. А пока определись с местом, где бы ты хотел сидеть. Я бы посоветовал занять место у окна. Оттуда очень хорошо видно парк «Черное озеро». Природа – она как-то успокаивает.

Не сказав более ни слова, Фризин вышел за дверь. Следовало поберечь нервы и успокоиться. Поразмышлять над сказанным.

Спустившись по гранитной лестнице, Щелкунов перешел через дорогу и вышел к парку «Черное озеро», который в любое время года выглядел красивым. Ровная гладь озера, казалось заметив своего старого знакомца, подмигивала ломаными отражениями. Более ста лет назад здесь произрастала густая растительность, были посажены деревья благородных видов; в центре парка располагалось озеро с чистейшей водой. Трудно поверить, но в нем ловились золотистые караси. Затем берегам придали более правильную форму, отделали дерном, окультурили аллеи, засадили по сторонам красновато-белой, темно-фиолетовой и пурпурной сиренью. По периметру парк обнесли чугунной ажурной решеткой. Установили павильоны, в которых разместили трактиры и небольшие рестораны. Даже заболотившееся со временем озеро никак не отпугивало горожан, и до глубокой ночи в питейных заведениях продолжалась разгульная жизнь, а опьяневшие клиенты засыпали порой прямо на лавочках парка, чем пользовались многочисленные карманники.

Впоследствии парк «Черное озеро» неоднократно обустраивался и менял свой прежний облик, но всегда он оставался украшением города. Лет пятнадцать назад его «приодели» в асфальт; в прошлое ушли рестораны с трактирами; неизменными оставались лишь аллеи, разбитые вокруг водоема, да чугунный забор, установленный вокруг парка несколько десятилетий назад.

Присев на лавочку, Щелкунов стал размышлять, выкуривая одну папиросу за другой. По узким асфальтовым дорожкам прогуливалась молодежь – красивая, беспечная, у которой все было впереди: удачи и разочарования. В чем-то молодым людям следовало позавидовать.

Численность отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством была небольшой, всего-то пятнадцать человек, разделенных на два отделения: оперативное и следственное. Капитан Севастьян Заваров был переведен в Казань из Москвы и несколько месяцев проработал в следственном отделении. Потом его перевели в убойный отдел, где он занял должность заместителя начальника. Поговаривали, что Заварову покровительствует министр, именно поэтому в управлении к нему относились с настороженностью. Основания так полагать имелись – уж слишком стремительно развивалась его карьера.

В 1945 году ему, тогда еще молодому лейтенанту, поручили раскрыть убийство шестидесятипятилетней женщины Макаровой Ольги Ильиничны, произошедшее в Мокрой слободе. Убийцей оказался ее сосед – запойный пьяница, оставивший на месте преступления окровавленный нож с отпечатками своих пальцев. Когда его отыскали, он был настолько пьян, что не мог ответить ни на один из вопросов. У Виталия Щелкунова имелись серьезные основания полагать, что к убийству он не причастен, но суд решил иначе.

Годом позже был ограблен и убит в Старо-Татарской слободе директор гастронома Ильясов Сафар Ильдусович. Как выяснилось в ходе следствия, недоброжелателей у него было немало, двое из которых, по словам свидетелей, грозились с ним «лично посчитаться». Однако на допросе оба утверждали, что к убийству директора не имеют никакого отношения. Вскоре выяснилось, что один из подозреваемых, Ильшат Гафуров, занял у Ильясова крупную сумму денег, что вполне могло послужить мотивом для убийства. Каким-то образом Заварову удалось вырвать у Гафурова признание в убийстве, и вскоре тот был осужден на 25 лет заключения.

В капитане Заварове были все качества, каковые должны быть у работника следствия: проницателен, умен, не боится черной работы, смело берется за дела, считавшиеся совершенно бесперспективными, и уже через короткий срок спешит докладывать начальству об их успешном завершении. У него всегда все выходило гладко, быть может, даже чересчур – в наличии имелись нужные свидетели, неопровержимые улики и необходимые показания. Создавалось впечатление, что все его подследственные оговаривают себя специально, чтобы угодить следователю.

«А может быть, ты к нему просто предвзято относишься? – задавал себе вопрос майор Щелкунов. – Для своих погон Севастьян Заваров молод, на хорошем счету у начальства. Такие люди со временем становятся могущественными, перед ними распахиваются двери самых серьезных кабинетов. У них повсюду друзья, они независимы и веселы, легки в общении. Не исключено, что в недалеком будущем Заваров станет твоим начальником. Не лучше ли в таком случае поддерживать с ним если не дружеские, то хотя бы хорошие отношения?»

С Волги потянул ветерок, поежившись, майор поднял ворот плаща и вернулся в здание управления.

Открыв дверь кабинета, Виталий Викторович увидел капитана Заварова, уже сидевшего за своим столом и изучавшего дело Пироговых.

– Здравия желаю, товарищ майор. Прогулялись? Погодка сегодня отменная!

– Хотел бы согласиться с вами, но не могу, – ответил Щелкунов. – С Волги ветер поднялся. Сквозит! Вам все понятно в деле?

Майор опустился на скрипучий стул.

– Пока вопросов нет. Если вы позволите, я к вам еще обращусь за разъяснениями.

– Всегда буду рад помочь, – отозвался Щелкунов.

Трудно было понять, из каких таких соображений начальство передало дела убитых стариков Заварову. Однако обиды Щелкунов старался не держать.

– Знаете, я тут внимательно перечитываю дело. И у меня возникла стойкая убежденность, что дело можно раскрыть в течение двух суток.

– Не торопитесь, – посоветовал Виталий Викторович. – Мне оно тоже поначалу показалось несложным. Но потом я понял, что оно не такое простое,