— Как ты можешь? Он же твой брат, — я отпихивала от себя гадкие руки.

— А мне всегда нравились его игрушки, — цинично выдал Кирилл, — особенно когда без спроса их берешь. Не велика плата за спасенную шкуру, как ты думаешь? Тем более, такая как ты ему точно не нужна. Слишком мало мозгов и слишком много «я нечаянно». С такой подругой и врагов не надо. Сама все испохабит. Так что я ему одолжение делаю, избавляя от такой невесты.

Ядовиты слова били наотмашь, вызывая физическую боль где-то внутри, под ребрами.

— Стоять, — рявкнул он, когда я попробовала увернуться и сбежать, — приказа скакать не было.

Я все-таки дотянулась до него. Со всей мочи зарядила мерзавцу между ног и бросилась к двери, готовая хоть по битому стеклу бежать прочь, лишь бы отказаться от него подальше.

— Извините, что так поздно звоню, мне бы Юрия Дмитриевича услышать, — раздался злой голос позади меня, когда я уже справилась непослушными руками с замком и почти выскочила в коридор, — разговор есть. Срочный.

Он звонил Жуковскому!

Я резко обернулась, с ужасом наблюдая за тем, как Кирилл с ледяным хладнокровием ломает жизнь своим братьям.

— Никак нельзя отложить. На кону стоит очень многое, — произнес он тихо, решительно, жестко.

Не осознавая, что делаю, я бросилась к нему. Повисла на крепкой руке, пытаясь оттащить в сторону телефон.

— Пожалуйста, Кир! Не надо. Умоляю! Не говори! Не надо!

— У меня для него важные новости, — продолжал он, не отрывая от меня ледяного взгляда, — они касаются…

— Прекрати! — вцепилась в него как клещ, — остановись. Стой! Я согласна! Я все сделаю, как ты хочешь!

На красивых губах разливалась ленивая улыбка.

— Простите. Ложная тревога, — хмыкнул он и сбросил звонок.

Я затравленно отступила, понимая, что некуда бежать. 

Растянутая футболка безвольным комом упала к моим ногам. В одних трусах я стояла перед Кириллом и мечтала провалиться сквозь землю, а он, не торопясь, обходил вокруг меня, довольно цокая языком:

— Красивая. Ноги длинные, талия узкая, — остановившись у меня за спиной, сжал ладонями мою талию. От чужих прикосновений в жилах стыла кровь, и бедное сердце едва билось. Через силу, медленно, пропуская удар за ударом.

Это все не по-настоящему… просто бред. Я сплю, и мне снится чертовски реалистичный психоделический ужас. Сейчас проснусь и все будет хорошо, все наладится.

Наглые руки соскользнули по вниз, сжали дрожащие бедра.

— Мм, — одобрительно протянул он, — крепенькая, но мягкая. Как я люблю.

Мне едва хватало сил удерживать себя на месте, не вырываться. Чтобы не видеть всего этого ужаса, я прикрыла глаза. Закусила губу, когда руки прошлись по животу, поднялись наверх, к груди. По щекам бежали слезы, но младшему Барханову было плевать, он как дикий зверь набросился на меня, сминая остатки сопротивления. 

Все что происходило дальше — было отвратительно. Прикосновения, звуки, чужие губы на моих. Физическая боль первого раза ничто по сравнению с той агонией, которая разрывала сердце. Я здесь, в постели с Кириллом, а за стеной спит любимый мужчина. Сказка превратилась в фильм ужасов, мечты — в горсть пепла. Я не знала, что за глупые ошибки придется так больно расплачиваться.

Потом, когда все закончилось, Кирилл не ушел. Остался со мной на ночь. По-хозяйски развалился на подушках и через пару минут, как ни в чем не бывало заснул, а я лежала у него под боком и давилась слезами, мысленно прощаясь с тем, кого любила больше жизни.

Вероника

Ночь — это не самой страшное, что могло случиться. Настоящий кошмар наступил утром, когда раздался деликатный стук в дверь, и прежде, чем я успела ахнуть, на пороге появился Артур.

— Доброе ут…— приветствие оборвалось, и мужчина замер, в полнейшем недоумении уставившись на нас.

Я даже пошевелиться не могла. Паралич. Мозга. Почему-то мне казалось, что после этой позорной ночи я просто уйду в туман, и никак не рассчитывала, что придется столкнуться лицом к лицу с Артуром, лежа без трусов в постели с его братом.

Просто дно. Минус первый этаж.

Кирилл тоже встрепенулся, приподнялся на локте, сонно потирая лицо:

— Что… чего, — сипло спросил он, — а это ты. Привет.

Зевнул в кулак, сел, потянулся, так что одеяло сползло по самое не балуйся, весьма однозначно сигнализируя о том, что парень без порток. 

Барханов старший смотрел то на него, то на меня. 

В основном на меня. И первое изумление постепенно сменялось бешенством.

— Какого хрена здесь творится?

Я вся сжалась в комок и попыталась натянуть одеяло на голову, но Кирилл будто не заметил моих попыток спрятаться, прижал к себе проклятую тряпку. В этот момент для полноты картины к нам присоединился Демид. Остановился на пороге, как вкопанный и едва слышно присвистнул.

— Прости, брат, — Кир неспешно поднялся с кровати, натянул брюки, — я не знал, как тебе сказать. Я и Вероника... С первого взгляда. Пиф-паф…Ты же понимаешь, как оно бывает. Кровь закипела, сердце забилось и все мысли только о ней…

Артур молчал, продолжая убивать меня ледяным взглядом. 

— Мы пытались тебе сказать. Но не получалось. Прости. Я струсил, — покаянно опустил голову, — ну хочешь врежь мне. 

Артур по-прежнему молчал. Наверное, это и хорошо, я до дрожи боялась тех слов, что могли сорваться с его губ.

— Да и зачем тебе она, — не унимался младший брат, — у тебя таких десятки. Только пальцами щелкнуть. А у нас с ней любовь. Настоящая. Такая что бывает один раз в жизни.

— Любовь значит? — убийственно спокойно спросил Артур, наблюдая за тем, как я вскакиваю, судорожно обматываясь одеялом.

— Да, Арт, понимаешь…

— Заткнись, Кир. Твое кудахтанье надоело. Я не с тобой сейчас разговариваю.

Блондин захлопнул рот, сердито сверкнув глазами. 

— Значит настоящую любовь довелось повстречать? Да, Вероничка?

Я не могла ему ничего ответить. Хотелось орать, валяться у него в ногах, рвать волосы на голове, но я только молчала. Смотрела на него и прощалась, понимая, что не простит, никогда. Это предательство — моя расплата за ошибку, мой крест. 

Он будет ненавидеть меня до конца дней. А я ничего не могу сказать в свое оправдание. Все испортила, сама. По дурости. Из-за беспечности и пары неудачных кликов мышкой. И как с этим жить дальше?

Я не знала. Точка. Обрыв. Пропасть. Дальше ничего у нас не будет. Ничего. 

Хотелось реветь, но и этого я не могла. Перехватила грозный предупреждающий взгляд Кирилла и кое-как улыбнулась. Разве счастливые влюбленные девочки плачут, смотрят на другого умоляя взглядом о прощении? Конечно нет.