На выборах 1939 года «Скрещенные стрелы» получили 25 % голосов, а другие праворадикальные партии — еще 50 %. Как отмечает историк Майкл Манн, реальные результаты поддержки ультраправых среди венгров были еще выше: в выборах не участвовала молодежь, которая была настроена преимущественно профашистски65.

Идеология салашизма основывалась на трех китах: духовном — унгаризме, моральном — христианстве и материальном — национал-социализме.

Унгаризм подразумевал единство венгерского народа, уникального посредника между Востоком и Западом. Вместе с немцами и японцами мадьярам предстояло стать владыками мира. Железной рукой они должны были установить Pax Hungarica в бассейне Дуная и принести мир трудящимся, которыми салашисты считали рабочих, крестьян, солдат, интеллигенцию и молодежь.

Национал-социализм включал в себя государственное планирование и защиту рабочих как «строителей нации». Церковь устанавливала моральные нормы и являлась первым строителем тоталитарной социальной организации.

Хотя Ференц Салаши объявил свой проект «со-национальным», то есть реализуемым в сотрудничестве с другими нациями, он не сомневался в биологическом превосходстве туранской расы и полагал, что евреи угне-тают венгерский народ. Еврейский вопрос для него был «единственным конкретным вопросом», стоящим перед движением66.

В целом идеология салашизма была весьма сумбурной. Пытаясь объяснить феномен венгерского фашизма британскому министерству иностранных дел, английский предприниматель Джон Кейсер писал в 1939 году, что «Скрещенные стрелы» — «...прежде всего национальное движение, требующее возврата потерянных территорий… во-вторых, движение среднего класса, желающего возвыситься до статуса капиталистов, в-третьих, движение народных масс, городских и сельских, пытающихся сокрушить капитализм. И второе, и третье движения входят в первое, и всех их объединяет антисемитизм»67.

Режим Хорти относился к салашистам двояко, то запрещая их деятельность, то заимствуя их идеи. Сам Салаши неоднократно оказывался под арестом, причем порой в то время, когда правительство на практике претворяло его идеи в жизнь. Разумеется, для хортистов салашисты являлись очевидными конкурентами, но была еще одна причина, почему власть относилась к венгерским фашистам с недоверием.

Отличительной особенностью «Скрещенных стрел» было наличие в их рядах большого числа трудящихся. На выборах 1937 года салашисты получили в рабочих кварталах Будапешта 41 % голосов. Такая поддержка ультраправых со стороны пролетариата всегда вызывала понятное смущение исследователей из числа анархистов, социалистов или коммунистов, хотя подобные исторические прецеденты имели место задолго до 1930-х годов. Далеко не всегда буржуазия и крестьянство поддерживали буржуазные революции, и не все рабочие были на стороне революций пролетарских.

Еще во время Великой французской революции буржуазия Лиона, обогащавшаяся за счет поставок королевскому двору, подняла мятеж, после подавления которого родилась известная максима: «Лион восстал против сво-боды — Лиона больше нет». Крестьяне были ядром сил роялистов в Вандее, Тироле, Испании и Италии. Во время войны за независимость в Латинской Америке на стороне испанского короля сражались вольные пастухи — «льянерос», венесуэльское «казачество».

В годы Русской революции 1905–1907 годов многие рабочие-металлурги Путиловского завода состояли в «Союзе русского народа», а во время Гражданской войны полки ижевских и воткинских рабочих сражались на стороне Колчака. Таким образом, сама по себе принадлежность к угнетенному классу отнюдь не была гарантией поддержки прогрессивных взглядов.

В Венгрии конца 1930-х годов салашисты были одной из немногих партий, поднимавших социальные лозунги. Многие рабочие лишь недавно пришли из деревень и являлись носителями традиционной культуры и мировоззрения, включавших в себя глубокое почтение к католической церкви. Ситуация усложнялась и межнациональными противоречиями между венгерскими, словацкими, немецкими и еврейскими рабочими.

Финансовый эксперт Лиги Наций отмечал в 1938 году, что «Скрещенные стрелы» призывают «перепоручить ведение государственных дел людям, которых не растлили богатство и политические игры… вырвать финансы и промышленность из рук евреев, обеспечить работой безработных специалистов, конфисковать крупные землевладения и наделить землей безземельное крестьянство, сделать перевооружение главным пунктом правительственной программы»68.

Как писала венгерская исследовательница Сёллёши-Жанзе, за фашистов голосовали молодые рабочие, стремившиеся к радикальной борьбе и прямому действию. Их не привлекали социал-демократы, тихо сидевшие в парламенте до 1944 года. В их глазах репутация салашистов не была подмочена сделками с капиталом. «Скрещенные стрелы» организовывали забастовки, в том числе и крупнейшую стачку шахтеров в 1940 году69.

По мнению Майкла Манна, «“Скрещенные стрелы” завоевали сердца рабочих не только за пределами пролетарских гетто (это хорошо удалось и другим), но и внутри них, как в городе, так и в сельских районах. Причина тому — слабость социалистов. Надломившись в своем революционном порыве в 1918 году, разгромленные репрессиями, ослабленные умелыми манипуляциями режима Хорти социалисты и коммунисты не смогли возглавить движение угнетенного класса. Этот вакуум заполнили фашисты. С пеной у рта они обвиняли старый режим в коррупции и неправедном богатстве, боролись с «паразитическим» еврейским и международным капиталом. Фашисты восхваляли производительный труд, помогали рабочим в их борьбе, требовали полной занятости. Их взгляды на внешнюю политику были столь же пролетарскими: слабая зависимая Венгрия должна сбросить оковы международного плутократического либерального капитализма»70.

В отличие от многих нацистских и ультраправых партий 1930–1940-х годов «Скрещенным стрелам» все-таки удалось приобщиться ко вкусу власти. 15 октября 1944 года при поддержке германской армии салашисты захватили ключевые объекты Будапешта. Адмирал Хорти был вынужден назначить Ференца Салаши премьер-министром страны.

Новый режим развил лихорадочную деятельность. Сформированный Салаши кабинет назывался «Правительство национального единства». «Скрещенные стрелы» получили в нем семь портфелей. Первое заседание правительства состоялось 17 октября 1944 года. На нем был принят Национальный план, включавший в себя объявление тотальной войны, административную реформу и другие пункты. 27 октября Ференц Салаши объединил в своем лице посты регента и премьер-министра, а 3 ноября принял титул национального лидера.

За короткое время, отведенное историей салашистам, была предпринята отчаянная попытка построения корпоративного государства. Профсоюзы распускались. Вместо них общество было разбито