Генрих фон Штайнберг поставил коньячную рюмку на стол и угрюмо посмотрел на четыре уже пустые, стоявшие перед ним ровной шеренгой, как солдаты на плацу. Гауптман саркастически усмехнулся. Еще пару недель назад он командовал авиаотрядом, летал на своей «птичке» над бескрайними русскими просторами, если, конечно, Польшу можно считать русской. Были рутинные разведывательные вылеты, были бомбежки русских окопов и немногочисленные, но ожесточенные схватки с русскими авиаторами. Вот именно – были!.. А теперь благодаря ветреной девке Фортуне он, потомок древнего рода, вынужден маяться в неведении в «Эксельсиоре», известном «джентльменскими вечерами» кайзера Вильгельма и ждать решения своей дальнейшей судьбы штабными крысами из Военного министерства. Про столь любимую авиацию можно теперь забыть навсегда. Может статься, сделают командиром пехотной роты, и он будет вкушать все прелести окопного быта наряду с солдатами. Причем это – еще не самый худший вариант. Ему уже несколько раз намекали, что возможно такое назначение, после которого выход только один – пуля в висок из собственного пистолета. Им всем нужен козел отпущения из-за истории с оберст-лёйтнантом. И он, гауптман фон Штайнберг, для этого как нельзя лучше подходит. Приятельски беседовал с противником, был отпущен на свободу. А то, что спас техников и пилотов, кроме отравившихся по собственной глупости, – об этом никто не хочет вспоминать… Марки тают очень быстро. Но все-таки их должно хватить, чтобы продержаться до конца. До любого конца… И все из-за того проклятого русского лёйтнанта с его казаками, возникших ниоткуда в ночной тьме, как черти из преисподней. Как им это удалось, он до сих пор не может понять, хоть и неоднократно расспрашивал всех оставшихся в живых.

Гауптман поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта с очередной полной рюмкой. Тот, изучивший за несколько дней пристрастия молчаливого угрюмого офицера, поспешил к столику с подносиком в руках. Пригубив очередную порцию коньяка, фон Штайнберг еще раз пересчитал рюмки, стоявшие на столе. Шесть, включая только что принесенную. Дьявольское число. Три шестерки – число Зверя по Библии… Вот и он выпьет три раза по шесть рюмок, чтобы забыться, и побредет в гостиницу, желая уснуть и вычеркнуть из жизни очередной день, не принесший никакой ясности и определенности.

Фон Штайнберг обвел осоловелым взглядом зал ресторана. За соседним столиком сидели двое господ, по внешнему виду похожих на банковских служащих и о чем-то негромко переговаривавшихся. Еще один стол занимала какая-то парочка, мужская половина которой, по-видимому, сгорала от нетерпения, а женская старалась как можно дольше продлить удовольствие и намекала на необходимость повторения заказа. Никто не обращал внимания на офицера, погруженного в свои мысли и неторопливо тянущего коньяк, уткнувшись взглядом в ряд рюмок… В следующий момент Фортуна еще раз доказала свою изменчивость.

– Вы позволите, герр офицер? – раздался над ухом негромкий голос. Штайнберг недовольно поднял глаза на вопрошавшего. Рядом стоял один из банковских клерков с соседнего столика. Не дожидаясь разрешения, мужчина уселся на стул.

– Что вам надо? – раздраженно буркнул гауптман, поняв, что день все же пойдет не так, как он запланировал.

– Совершенный пустяк. Мне интересно, насколько глубоко барон Генрих фон Штайнберг погрузился в отчаяние и как долго он собирается заливать его коньяком.

Гауптман хотел уже было вспылить, но тут до него дошло, что незнакомцу просто неоткуда знать его имя.

– Кто вы такой? Откуда знаете, как меня зовут?

– Нам известно очень многое о вас, герр гауптман. Но я озвучу лишь то, что в данный момент имеет значение. Если мой рассказ покажется вам неинтересным, я тут же откланяюсь. Если же нет, я представлюсь и мы сможем продолжить разговор… Итак… Гауптман Генрих фон Штайнберг, до недавнего времени командовавший авиаотрядом, приданным третьему резервному корпусу. Отличный командир, грамотный в военном и техническом отношении. Храбрый пилот. Имеет одну личную победу в воздушном бою… Во время передислокации отряд уничтожен русскими казаками. Точнее, уничтожены аэропланы и вся техника. Личный состав за исключением нескольких человек, погибших при нападении, отпущен во главе со своим командиром на свободу. Как утверждает один из очевидцев, гауптман фон Штайнберг при этом довольно мило беседовал с командиром русских. Кстати, вы не вспомните его имя?

– Если вы интересуетесь русским офицером, то его зовут… Деннис Гурофф, лёйтнант Российской армии. Очевидца же зовут Ганс Обермайер, он служит водителем при штабе корпуса. Льстец, подхалим и сволочь! И, черт возьми, русский офицер вел себя не в пример честней и благородней, чем эта лакейская свинья… А откуда, собственно, вам все это известно?

– Извините, герр гауптман, я все же продолжу сначала свой рассказ, тем более что он уже подходит к концу. После служебного расследования вы отстранены от должности и направлены в распоряжение Генерального штаба. Находитесь в Берлине вот уже неделю, постоянно бываете в этом ресторанчике, где и пытаетесь уничтожить запасы коньяка в Фатерлянде. Я прав? Разговор вам интересен?

– Да кто вы такой, черт подери?! Откуда все знаете?

– Дело в том, что вы заинтересовали своим рапортом о случившемся нашу организацию. Именно поэтому я сейчас с вами разговариваю. Если уж вам так интересно, я – майор Хельмут фон Тельхейм, представляю отдел III-b Генерального штаба.

– А, господа шпионы! Хотите меня завербовать?

– Не шпионы, гауптман, а разведчики. Граф, в имении которого был уничтожен ваш отряд, являлся шпионом, потому что был гражданским лицом и, невзирая на напыщенные речи о своем служении Рейху, деньги брал исправно и даже с жадностью. И должен сказать – не только у нас. То, что его пристрелили русские, вполне закономерно, они просто несколько опередили события. Рано или поздно это пришлось бы сделать нам… В какой-то мере они свершили благое дело, прикончив его, потому что негодяям верить нельзя… Я хочу, чтобы вы поняли – у вас два варианта. Первый: вы отказываетесь от сотрудничества и уже завтра получаете назначение командиром роты на фронт. И второй: вы принимаете наше предложение и работаете в разведке. Тем более что вы это уже делали со своими авиаторами. Поймите, Генрих, помимо явной войны с пушками, солдатами, окопами идет еще и тайная война, которая по ожесточенности не уступает первой. Разве не долг каждого честного немца служить Фатерлянду? На том месте, где он может принести наибольшую пользу. Вы в училище изучали историю. Скажите мне, пожалуйста, могли бы наши генералы так быстро победить лягушатников и промаршировать по Парижу, если бы не разведка Вилли Штибера, которая могла сообщить все вплоть до того, какой кофе заваривают на завтрак солдаты противника. Кстати, во время русско-японской войны эту функцию выполняли самураи древних родов, а иные – в генеральском звании, отнюдь не считая это занятие недостойным. В Порт-Артуре, например, подрядчиком по очистке нечистот был помощник начальника штаба осадной третьей японской армии. Его частые поездки по городу под видом китайца, сидящего на бочке для нечистот, оказались чрезвычайно полезными для генерала Ноги…

Подумайте о нашем предложении. Хотя я по вашим глазам вижу, что вы почти согласились. Завтра в девять часов в гостиницу за вами зайдет вот этот молодой человек. – «Клерк» кивает на соседний столик. – Он сопроводит вас для дальнейшей беседы… Кстати, может быть, говорю это преждевременно, но я привык доверять интуиции. Вы ведь жаждете реванша с тем лёйтнантом Гуроффым? Поиск его и будет вашим первым заданием… И – дружеский совет, гауптман: не злоупотребляйте коньяком. Спиртное вредно пилоту, а вам, возможно, еще придется летать и немало…