Девица не очень охотно вошла, старательно изображая скромницу. Ага, будем считать, что зависти в твоих синих глазах я не увидела.

– Сначала нужно выбрать платье, – я подвела красотку к своему гардеробу, кусая губу, чтобы не засмеяться при виде чёрной зависти, исказившей лицо блондинки. – Что вы мне посоветуете?

Девушка зачарованно указала на платье тёмно-бордового цвета. Хм, а у малышки есть вкус. Я согласно кивнула, и блондинка трясущимися от зависти и волнения руками сняла платье с вешалки и приложила его к груди. Разумеется, своей. В этот момент меня молнией пронзила одна идея, и мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть заалевшие от волнения щёки.

– А скажи-ка мне, милая, – нарочито небрежно спросила я, самостоятельно снимая светло-зелёное платье (по сравнению с бордовым довольно простенькое, зато изумительно сидящее на мне). – Кто тебя ко мне направил? И главное, зачем?

Красотка растерянно посмотрела на меня (голову готова дать на отсечение, она обо мне вообще забыла!), в синих глазах отчётливо плеснул страх.

– Платье будет твоим, – ободряюще и одновременно искушающе улыбнулась я.

Мне показалось, что в хорошенькой головке быстро-быстро защёлкали невидимые счёты. Наконец красотка взвесила все «за» и «против» и равнодушно пожала плечами:

– Его зовут Георг. Он сказал, что Вы предпочли ему смазливого мальчишку и за это заслуживаете наказания.

– Какого? – машинально спросила я.

Красотка опять равнодушно пожала плечами (конечно, не ей наказанием грозят!) и по-хозяйски свернула бордовое платье.

– Ладно, иди, – махнула я рукой, а потом спохватилась. – А тебе-то он ничего не сделает?

– Нет, конечно, – равнодушно ответила девица. – За меня есть кому заступиться.

Блондинка ушла, а я погрузилась в невесёлые раздумья. Так, и что мне теперь делать?

– Прошу прощения, что задержалась, мисс, – прощебетала Люси, торопливо и без привычно стука вбегая в каюту. Миссис Хейр сегодня встала позже обычного, а потом я три раза меняла ей причёску!

Я машинально улыбнулась, раздумывая как оградить себя от мести Георга и при этом не навлечь беду ни на кого другого. Ничего путного на ум не шло, а потому и настроение совсем испортилось. Почему так, у распутной блондинки есть защитники, а у меня нет?!

Я шла по палубе, совершенно игнорируя, открывающиеся передо мной красоты. Не до них сейчас.

– Кассандра, – прорвался в мои невесёлые думы родной и любимый голос, а через несколько мгновений я почувствовала прикосновение к своей руке тёплой ладони Перси. – Я тебя зову, зову, а ты будто и не слышишь. Что-то случилось?

Как всегда при взгляде в тёплые карие глаза моё настроение резко улучшилось. Я заметила, что солнце сегодня удивительно лучистое, а простирающийся вокруг нас океан зелёный и безбрежный. А Георг… Да ну его к чёрту! Ничего он мне не сделает, не посмеет!

– Вы слышали? – крикнул Чарли, торопливо приближаясь к нам. – Эндрю Агарп схватился-таки с Георгом Гейдлером, да так, что их еле разняли!

– Из-за чего хоть? – недовольно поморщился Перси.

Я уже поняла, что он терпеть не может драк и ссор (оно и понятно!), предпочитая улаживать конфликты мирным путём.

– Очевидно, к Георгу не пришла его пассия (он шёл откуда-то из третьего класса), – Чарли буквально захлёбывался от восторга. – Короче, он был и так злой, а тут ему ещё встретился Томас с какой-то девчушкой. Взбешённый Гейдлер толкнул младшего Агарпа так, что тот упал и крепко повредил себе руку. На шум из каюты выскочил старший Агарп и, увидев сына с покалеченной рукой, бросился на Георга. И навалял же он Гейдлеру, пока их не растащили!

– Чарли, – осадил взбудораженного брата Перси. – Это неподходящий разговор для нежных дамских ушек!

Ну почему же? Моё настроение из хорошего стало просто отличным. Так ему, козлу, и надо!

День промчался как один миг, наполненный всевозможными удовольствиями и развлечениями. Мы ходили в бассейн, занимались на тренажерах под присмотром строгого инструктора мистера Макколи (с детьми он вёл себя куда мягче!) и даже танцевали! Да-да, Перси учил меня танцевать, и часам к восьми вечера у меня получалось не только кружиться в вальсе, но даже вполне уверенно двигаться в фокстроте. А потом мы ужинали в ресторане первого класса, где царили комфорт и безмятежность. Из состояния эйфории, в котором я пребывала весь день, меня выдернуло совершенно, на первый взгляд, невинное замечание миссис Хейр. Женщина поёжилась и, поплотнее завернувшись в шаль, воскликнула:

– Боже, какой холод! Готова поклясться, что к ночи всё совершенно заледенеет!

В меня словно ударила молния. Как я могла забыть! Сегодня четырнадцатое апреля, день гибели «Титаника»! Я стремительно вскочила, опрокинув стул, и опрометью бросилась из ресторана, сама не зная, куда бегу. На палубе меня догнал Перси и крепко прижал к груди, шепча в мою макушку какие-то успокоительные нежности. В объятиях Перси я быстро успокоилась и даже нашла в себе силы поднять голову, чтобы встретить встревоженный взгляд любимого.

– Всё прошло? – спросил Перси, не спеша выпускать меня из кольца своих надёжных рук.

Я кивнула и даже робко улыбнулась. Действительно, чего я паникую? У меня ещё куча времени в запасе, ведь сейчас максимум девять вечера. Чтобы окончательно успокоиться, я спросила у Перси, который сейчас час. Перси улыбнулся мне и, достав из кармана жилета золотые часы, щёлкнул крышкой и ответил:

– Двадцать три тридцать, надо же, уже почти полночь!

Я словно с размаху кинулась в ледяные воды Атлантики. Двадцать три часа тридцать минут. До крушения оставалось всего девять минут! Что я успею сделать за это время? Ни-че-го. Расширенными от ужаса глазами, в полном ступоре, я смотрела на тёмные воды за бортом. Перси окликнул меня несколько раз, но его голос долетал до меня словно сквозь толщу воды. Изо всех сил напрягая зрение, я смотрела на тёмное, чуть темнее океанских вод пятно, которое стремительно увеличивалось в размерах, неумолимо приближаясь к нам.

– Айсберг, – выдохнул Перси, машинально так стискивая меня в объятиях, что я даже вздрогнула от боли.

Тишину ночи разорвал тревожный тройной удар колокола, а мы с Перси в щемящей тревоге смотрели на приближение тёмно-синей ледяной громады.

– Слишком поздно, – выдохнул Перси сквозь судорожно стиснутые зубы. – Слишком поздно заметили и слишком большая скорость, мы не успеем повернуть.

Дорого бы я дала, чтобы опровергнуть эту печальную истину, ведь на первый взгляд казалось, что лайнер благополучно разминулся с айсбергом. Но так казалось только на первый взгляд. Толчок и скрип (о, какими оглушительными они мне показались!) подтвердили, что «Титаник» напоролся на подводный выступ айсберга, и эта ледяная громада, словно гигантский консервный нож, вспорола правый борт судна.

– Кажется, нам нужно сказать нашим друзьям, чтобы они одевались потеплее, брали спасательные жилеты и не медля ни секунды поднимались на шлюпочную палубу, – прошептал Перси, неохотно выпуская меня из кольца своих надёжных рук.