нас вспоминать и рассказывать примеры из жизни с чем мы так или иначе могли столкнуться- будь то пожар, спасение утопающего или авария на дороге. Думаю, что у каждого в детстве был такой парень в школе или во дворе, который любил выдумать что- то про себя и какого-то авторитетного для себя старшего члена семьи. Вот у Серого такой человек был дядя и на тех самых уроках ОБЖ они в какие ситуации только не попадали- спасали тонущего пацаненка в деревне, застали жесткую аварию на дороге и вытащили оттуда раненого водителя, были на даче и там случилось короткое замыкание, проваливались под лед и конечно же выбирались, отбивались от волков в глухом лесу, разжигали костер в дождь и летали в космос. Последнее- главный хит. Далеко не факт, что он и вправду рассказывал про это, но историй было так много и так часто Серый с дядей вытворяли там невероятные вещи, что вплоть до окончания школы мы с самыми злыми на язык троллями могли подойти к нему с фразами: — «Серый, как там в Байконуре сейчас, все нормально?», «Вас с дядей уже представили к государственным наградам? Вы же настоящие герои…», «Это же первый случай, полета дяди и племянника? Вы почти как Белка и Стрелка!». Помимо пиздежа Серому была присуща мелкая подлость и трусость, для примера мне он говорил, что болеет за московский «Спартак», я же болел за «ЦСКА». Но когда выяснилось, что большая часть класса из пацанов болеет за «Зенит», Серый сказал, что тоже всегда болел за бело-голубых… (прозвище болельщиков «Зенита») И они уже все вместе ополчались против меня: — «Ну как можно болеть за такое гавно? Ты конь! Мы никогда не устанем повторять- ебать коней, ебать!» А я недоумевал: — «Серый, какого хуя?! Ты же мне говорил, что за мясных болеешь…». То есть, мало того, что он испугался общественного порицания от большинства, так еще начал с этим большинством говорить мне: — «Фу, конь! Как вообще можно за коней болеть?» Я конечно же сразу всем рассказал, что эта гнида болеет за «Спартак». Мы потом всю школу вспоминали Сереге эту пере обувку. Предыстория этого интригующего названия рассказа начинается в 5-ом классе, когда Серый познакомил меня со своим другом Вовой Бочкаревым. «Бочка» — как его все называли в школе учился в классе под буквой «Г». Он имел лишний вес, маргинальное происхождение и стрижку под «четверку». Мне сильно запомнился его хриплый голос, видимо еще потому что у нас с ним общение сразу не задалось. Он начал рассказывать, что занимается боксом. И если я что-то сделаю Серому (зачем мне ему что-то делать, если я с ним тогда дружил??), то мне сильно не поздоровиться. Я всегда в ответ на это говорил что-то типо.

— Вовчик, я и не знал, что есть боксерские бочки, а не груши…

— Оо, покатил бочку!

— Серый, блядь, это же молодой Тайсон! Узнал?!

Всегда обходилось без распускания рук с его стороны, кроме одного случая. Мы с Серым в тот день вышли покурить сигареты, которые я воровал у деда. Ну как сигареты, папиросы «Беломорканал». И вот после того как мы выкурили по паре штук сидя на больших ивах прямо во дворе 40-ой школы Серый предложил подойти к музыкальной школе в «новом дворе» к его корешу Бочке. Я на кой-то хуй согласился, хотя никаких чувств кроме отвращения и презрения он и тогда не вызывал у меня. Пока мы шли я узнал, что Бочка играет в одном музыкальном хоре с Серым на виолончели, а сам Серый на скрипке. Молодые аристократы, ничего не скажешь… При встрече я сразу сказал Вовке.

— Володь, я думал ты на барабане играешь, честное слово…

Тут он начал замахиваться на меня кулаками. Мы стояли чуть ниже музыкальной школы, возле лавочки, а она уже напротив подъезда, где жил мой закадычный друг детства- Валек Ковальчук (Яковенко- настоящая фамилия) и он в тот момент проходил мимо. Увидев меня, он решил подойти поздороваться. Как только Бочка увидел его он перестал замахиваться на меня. И я понял, что он проиграл еще, не успев начать. Валентин всем по очереди протянул руки и спросил у меня.

— Ну что ты Никит, как дела у тебя? Все нормально?

Я широко улыбнулся и развел руками.

— Валь, да вот тут товарищ кулаками на меня замахивается, но не бьет почему-то… А, как тебя увидел, так и это делать перестал…

— Этот жирный — кивнул головой в сторону Бочкарева Валек.

— Да- отвечаю я.

Он медленно подошел к Бочкареву, замахнулся и Боча испуганно начал оправдываться в ответ.

— Я вовсе не хотел ударить… Я бы ничего ему не сделал!

Валек подошел в плотную, замахнулся и ударил со всей силы в «душу» Бочке. (район солнечного сплетения, но мы по- колхозному вот так называли) Тот согнулся и начал верещать.

— Извини, я больше так не буду!

— А ты не у меня прощения проси, пидор толстый!

— Никита, извини меня пожалуйста, я больше так не буду! — завопил еще сильнее Бочка.

Ковальчук поднял глаза на нас с Серым, и я сказал.

— Не убедительно че то… Не верю я ему!

Валек бьет Бочку еще раз в рыхлое пузо, а тот нагибается еще сильнее. Тогда я говорю Вальку.

— Слушай, у нас есть теннисный мяч с собой…

В те годы я активно занимался большим теннисом и часто брал с собой на на улицу побросать теннисные мячи. Кто знает, он достаточно твердый и тяжелый, синяков не оставляет, но бьет сильно. Валек заулыбался, резко подошел ко мне, взял у меня из рук мячик и крикнул Бочке.

— А ну вставай в середине футбольного поля, мы каждый в тебя кинем по три раза, и ты прощен!

Бочка обрадовался и в ответ жалостливо попросил.

— Только не по яйцам и не по лицу!

Данек оглядел нас с Серым, и мы дружно кивнули, ну не совсем же мы изверги. К вопросу о том, кто такой Сергей Байдалов. Подлец, Бочкарев между прочим до того, как подошел Ковальчук был его ближайшим корешем из оркестра… А, сейчас Серый будет кидать в него три раза мяч в наказание за выебоны в мой адрес. Первым начал Ковальчук и сказал при этом.

— Раз увернешься, будешь штрафной бросок получать!

Бочаров расстроенно.

— Ладно, только по корпусу, рукам и ногам бросай!

Валек замахнулся изо всех сил, он явно метил по яйцам, желе «Бочкарево» съежилось, сгруппировалось, но все равно не смогло