— Хорошо. — Квин вернул футляр Уиверу. — А где вы храните ваш ключ, О'Флаэрти?

— В ящике стола, сэр. Он лежит там постоянно, и днем и ночью.

— И прошлой ночью он тоже был там?

— Да, сэр. Я всегда проверяю, на месте ли он. При нем табличка, на которой написано «Квартира».

— Скажите, О'Флаэрти, — продолжал инспектор, — мы всю ночь просидели у себя за столом? Вы ни разу не выходили из служебного помещения?

— Нет, сэр! — с готовностью откликнулся старый сторож. — Я не выходил из офиса, пока в полдевятого утра меня не сменил О'Шейн. Я дежурю дольше, чем он, так как у него днем больше работы — ему ведь приходится впускать в здание и отмечать служащих. А я приношу с собой из дома еду и даже термос с горячим кофе. Нет, сэр, я всю ночь был на месте.

— Понятно. — Квин кивнул, словно стряхивая усталость, и сделал знак сторожу продолжать рассказ.

— Ну, сэр, — снова заговорил О'Флаэрти, — когда миссис Френч вышла от меня, я встал, прошел в холл и посмотрел ей вслед. Она прошла прямиком к лифту, открыла дверь и вошла в кабину. Больше я ее не видел, сэр. Меня не обеспокоило, сэр, что миссис Френч не спустилась вниз, так как она и раньше часто оставалась на ночь в квартире наверху. Я подумал, что она так поступила и на этот раз. И это все, что я знаю, сэр.

Эллери поднял с кровати сумочку покойной и показал ее сторожу.

— Вы когда-нибудь видели эту сумочку, О'Флаэрти? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил сторож. — Эта сумочка была у миссис Френч прошлой ночью.

— Значит, из этой сумочки, — продолжал Эллери, — она вытащила свой ключ с золотым диском?

О'Флаэрти выглядел озадаченным.

— Ну да, сэр.

Эллери с удовлетворенным видом что-то шепнул на это отцу. Инспектор нахмурился, а затем кивнул и обернулся к Краутеру:

— Будьте добры, принесите мне ключ из каморки О'Флаэрти на Тридцать девятой улице.

Краутер понимающе кивнул и удалился. Инспектор взял шелковый шарфик, который он нашел на убитой.

— Не помните, О'Флаэрти, был ли прошлой ночью на миссис Френч вот этот шарфик? Подумайте как следует, прежде чем отвечать.

О'Флаэрти повертел шарф в толстых мозолистых пальцах и сосредоточенно наморщил лоб.

— Не могу сказать точно, сэр, — неуверенно произнес он. — Сначала мне припомнилось, что я вроде бы видел на ней такой шарф, а потом — что его на ней как будто не было… Нет, сэр, не помню.

Он с беспомощным видом вернул шарф инспектору, который положил его на кровать.

— Значит, прошлой ночью все было в порядке? Никаких подозрительных происшествий?

— Никаких, сэр. Конечно, в магазине есть сигнализация на случай взлома. Но прошлой ночью здесь все было тихо, как в церкви.

Квин обратился к сержанту Вели:

— Томас, позвони в центральный офис, куда поступают сигналы о взломе, и спроси, не получали ли они чего-нибудь прошлой ночью. Вряд ли были сигналы, иначе нам уже доложили бы.

Вели молча вышел.

— О'Флаэрти, а кроме миссис Френч вы видели прошлой ночью еще кого-нибудь, кто входил бы в здание магазина в любое время? — поинтересовался инспектор.

— Нет, сэр, никого. Ни единой души.

О'Флаэрти говорил с подчеркнутой уверенностью, словно стараясь искупить свою забывчивость в вопросе о шарфе.

— А, вот и Маккензи! Дайте-ка мне этот табель.

Квин взял у возвратившегося управляющего свернутый в трубку лист бумаги и быстро просмотрел записи. Что-то, казалось, привлекло его внимание.

— По вашему табелю, О'Флаэрти, я вижу, — заговорил он, — что вчера вечером последними из универмага ушли мистер Уивер и мистер Спрингер. Вы собственноручно делали эти записи?

— Да, сэр. Мистер Спрингер ушел примерно без четверти семь, а мистер Уивер — спустя несколько минут после него.

— Это верно, Уивер? — уточнил инспектор у секретаря.

— Да, — равнодушно ответил Уивер. — Вчера вечером я немного задержался, чтобы приготовить на сегодня кое-какие бумаги для мистера Френча. Кажется, я побрился… Ушел без нескольких минут семь.

— Кто такой Спрингер?

— Джеймс Спрингер возглавляет наш книжный отдел, инспектор, — вмешался Маккензи. — Он очень добросовестный человек и часто поздно задерживается.

— А у вас есть что сказать? — обратился инспектор к двум сторожам, которых он еще не допрашивал. — Можете что-нибудь добавить к показаниям О'Флаэрти? Только по очереди… Как ваше имя?

Один из сторожей нервно прокашлялся.

— Джордж Пауэрс, сэр. Нет, мне нечего сказать.

— Во время вашего обхода все было в порядке? Вы обходили эту часть магазина?

— Вроде все было как обычно, сэр, но на первом этаже я не делаю обход. Это работа Ральски.

— Ральски? Как ваше имя, Ральски? — спросил инспектор.

Третий сторож с шумом выдохнул:

— Герман, сэр. Герман Ральски. Я думаю…

— Вы думаете, вот как? — Квин повернулся. — Хэгстром, ты все записываешь?

— Конечно, шеф, — усмехнулся детектив. Его карандаш стремительно бегал по бумаге.

— Несомненно, Ральски, вы собирались подумать о чем-то очень важном, — фыркнул инспектор, чье настроение внезапно испортилось. — О чем же?

Ральски выглядел испуганным.

— Кажется, прошлой ночью я слышал на первом этаже кое-что любопытное.

— Интересно! Где же именно?

— Здесь, рядом с витриной.

— Рядом с витриной. — Инспектор насторожился. — Отлично, Ральски! И что же вы слышали?

Спокойный голос Квина, казалось, придал сторожу смелости.

— Это было около часу ночи. Может быть, без нескольких минут час. Я находился на первом этаже, поблизости от угла Пятой авеню и Тридцать девятой улицы, и услышал какой-то тихий звук. Я не мог понять, что это, — то ли чьи-то шаги, то ли кто-то закрыл дверь. Не то чтобы я заподозрил что-то неладное, но на всякий случай все-таки пошел в том направлении, но так ничего и не увидел и решил, что мне показалось. Я проверил пару дверей в витрины, в том числе и в эту, но они были заперты. Тогда я заглянул к О'Флаэрти и продолжил обход. Вот и все.

Инспектор Квин казался разочарованным.

— И вы не знаете, откуда именно доносился шум, если он действительно имел место?

— Ну, — осторожно ответил Ральски, — если шум действительно был, то он доносился из этой секции, рядом с большими витринами.

— А больше ночью ничего не произошло?

— Нет, сэр.

— Ладно. Вы все можете идти домой спать, а к вечеру приходите на работу, как обычно.