– Дрика, приглядываешь за мной? – спросил я в рацию.

– Да, я у окна,– как всегда, в манере первой ученицы в классе ответила она.

– Я пойду в сторону трейлеров. Следи за ними. Если увидишь что-то подозрительное – дай мне знать сразу.

– Хорошо.

Неторопливо, постоянно оглядываясь, я направился вперед. Когда дошел почти до дороги, услышал приближающийся с юга шум автомобильного мотора. Едва успел скрыться за основанием решетчатого забора, как мимо пронеслась на большой скорости машина. Я выглянул, посмотрев вослед: какой-то пикап километрах на ста пятидесяти в час удалялся от меня, ревя мотором и завывая внедорожной резиной по асфальту на все окрестности. Лихачат, балбесы. Можно и долихачиться.

Дальше все равно прятаться было негде, так что через дорогу пошел в полный рост, неторопливо и даже, надеюсь, уверенно с виду. Если кто за мной следит, то это наверняка его должно напугать. Просто до дрожи.

Куда сначала? На заправку. Надпись на куске картона «Бензина нет» видна была издалека, но я на такую благодать, как найти полную заправку в этих краях, и не рассчитывал. Реалистом надо быть. Обогнул колонки, одна из которых была с разбитым стеклом и изувеченным табло, глянул на магазин. Внутри что-то есть на полках, но вот что именно – не пойму. Ладно, сейчас выясним.

Ближе к двери – и… вроде мертвяками запахло. Но очень слабо, так, что я даже усомнился. Были здесь раньше и куда-то свалили? Очень может быть – что им тут делать в пустыне, где ни единой живой души вокруг, даже сожрать некого? А магазинчик мы все же осмотрим. Если были мертвяки, то он мог и нетронутым оказаться.

Подумав, извлек из кобуры пистолет, а затем быстро накрутил на него толстую трубу глушителя. Для сорок пятого калибра глушитель то, что доктор прописал: вся мощь пули на месте, она и так дозвуковая, а шума мало. А начни я из винтовки палить – все окрестности услышат. А раз есть возможность сделать все тихо…

Обшарпанная, крашенная в синий цвет дверь скрипнула, качнувшись на петлях и пропуская меня в полумрак разгромленного помещения. Даже не в полумрак, а просто тень, но контраст, когда заходишь с еще слепящего пустынного солнца в тень, такой, что кажется – ночь настала. Поморгал, привыкая к освещению. Принюхался. Запах сильнее не стал, но все же он есть. Да что запах? И звук какой-то послышался.

На полках пустота и разгром на полу. Все, что здесь было более или менее ценного, вынесли. Газеты со стойки рассыпаны, книги в мягких обложках, стенд с дешевыми солнцезащитными очками развален от стены до стены. Какие-то аризонские сувениры. Под потолком висит на кронштейне телевизор, в углу стоят торговые автоматы – тоже пустые, с выбитыми стеклами. Нет, ничего не осталось полезного. Да и кто оставил бы что-то на заправке, да еще у проезжей дороги?

А все же что за возня слышится? Нет, я понимаю, что вопрос глупый и проверять ничего не надо, надо сидеть в ангаре рядом с Дрикой и смотреть, как варятся спагетти, но как-то нет ощущения грозящей опасности. Вот нет – и все тут.

Удерживая пистолет двумя руками, тихим скользящим шагом пошел вперед. В зале никого, а шуршание откуда-то из-за прилавка доносится. И запах вроде как немного усилился, но не очень сильно: мертвяки пахнут гуще и отвратней. Я уже по вопросу «чем мертвец пахнет» могу себя экспертом считать, впрочем, как и повальное большинство выживших. Нанюхались уже.

После того как все эти мысли проскочили в голове, мне осталось лишь поздравить себя с тем, что я облажался со всеми своими выводами. За стойкой был мертвец, сидящий спиной в угол. Как я удержался от выстрела – сам не понял, лишь отскочил назад, наводя глушитель ему в лоб. Сердце заколотилось отбойным молотком, прошибло холодным потом, но все же нашел силы присмотреться.

Мертвяк был привязан. К чему – непонятно, но вокруг пояса у него в несколько витков была намотана обычная хозяйственная нейлоновая веревка, завязанная на добротный запутанный узел. Такие вяжут, когда хотят, чтобы он даже самым случайным образом не мог развязаться. Сейчас зомби просыпался, но уже было видно, что броситься на меня он неспособен: веревка его держит.

Я присмотрелся к мертвецу. Пожилой дядек в клетчатой рубашке и заляпанных запекшейся кровью грязных джинсах, на ногах стоптанные ковбойские сапоги. Судя по сохранившемуся на груди бэджику, он и был тут хозяином. Или продавцом. Следов крови на лице нет, так что подкормиться ему до сих пор не удавалось. Поэтому и медленный такой, вялый. Правая рука перевязана пропитанным кровью бинтом, сейчас уже бурым и заскорузлым. То, что он сам себя привязал, видно сразу, а вот зачем? Сообразил, что скоро умрет, и нечем было поставить точку? Или что здесь произошло?

Кстати, а почему запах такой слабый? Я вот в двух шагах от него стою, вонять должно так, что дышать было бы проблемой, так нет – еле-еле тянет. Мертвяк как мертвяк, в меру разложившийся… хотя… похоже, что дальше он уже не разлагается. Зеленовато-серый цвет кожи, обвисшее лицо, жуткие буркалы глаз, а вот если присмотреться, то гниющим он уже и не выглядит. Не могу выразить свою мысль по-другому, но похоже, что он пришел к такому-то финальному своему состоянию, что именно таким он и должен быть. В проекте. А вот кто его проектировал, тут уже можно спорить.

– Это что получается, мужик? – обратился я к нему.– Вы не просто гниете, вы так изменяетесь?

Мертвяк потянулся ко мне руками, попытался встать, но короткая веревка опрокинула его обратно.

– И вонять вам становится нечем и незачем? Процесс завершен?

Зомби тупо и злобно таращился мне в лицо. Я даже поморщился, а вдоль позвоночника мурашки пробежали. А ведь тоже пора бы привыкнуть – насмотрелся я на их глаза уже.

– А ты, мужик, знал, что тебя ждет. И подумал, как бы после смерти никому не навредить?

Я показал ему пистолет с глушителем, затем спросил:

– Ты не будешь возражать? Мне почему-то кажется, что ты этого бы и хотел.

Мертвец вдруг замер, уставившись на меня, словно и вправду прислушался к словам.

– Как там тебя… – я присмотрелся к надписи на бэджике.– …Бад. Странное имя, прямо как пиво, но не суть. Бад, хочешь, я тебя от всего этого избавлю?

В глаза я старался ему не смотреть, хоть это не очень-то получалось: они словно притягивают взгляд. И в какой-то момент мне показалось… или даже не показалось, что в этих бельмах мелькнуло, совсем мимолетно, что-то забытое, человеческое, словно сквозь пелену смерти пробился каким-то чудом взгляд того самого Бада, которым был этот зомби до того, как умер.

– Ты знаешь… – сказал я ему, прицеливаясь,– …я думаю, что для тебя это лучше всего. Не сидеть же тебе здесь вечность? Если бы я был тобой, то был бы счастлив, если бы кто сделал подобное для меня. Прощай и… без обид, ага?

Может, мне «человеческие мотивы» во взгляде и вправду показались только. Сейчас на меня смотрела мертвая и голодная тварь, поселившаяся в теле умершего человека. И я утопил спуск. «Зиг» брыкнулся в руках, и пуля сорок пятого калибра ударила зомби в середину лба, опрокинув его на стену, прямо на разбрызганное пятно его же прогнивших мозгов. Затем тело завалилось набок и медленно осело.