— Ну давай я отдам Свете свои кроссовки, — снова предложила Ксанка. — Она же ноги побьёт.

— А ты? — Светка насупилась. — Нет, я не возьму. Я потерплю.

— Никому терпеть не придётся, — отрезал Рат. — Берегите ноги вообще, если кто неходячим станет, то мы пропали начисто… Сейчас.

— Ну-ну, — скептически устроилась удобнее Светка.

Рат, не обращая на это внимания, достал свой нож и отправился к ближайшей лиственнице. Оглядываясь на ребят, он ловко вырезал из ствола четыре… подмётки. Да, больше всего это походило на подмётки. Погладил ладонью древесный ствол и, вернувшись к остальным, присел возле Ксанки, взял у неё трос. Уверенными движениями проделал по краю подмёток по десятку дырочек и начал шнуровать их тросом. Одну пару получившихся сандалий перебросил Егору, другую — Светке.

— Обувайтесь. Стираться будут быстро, но этого добра в лесу полно.

Светка ядовито прокомментировала:

— Точно, — Светка хихикнула, любуясь новой обувкой. — А ничего, очень даже эротично…

А ты откуда эти стихи знаешь?

— Играл Федота, мы спектакль зимой ставили в интернате, — отозвался Рат, вешая ружьё поперёк груди. — Егор, обувайся.

Тот посмотрел косо и начал шнуроваться. Остальные ждали, неуверенно посматривая на тайгу, казалось, нависшую над берегом. Егор медленно встал и остался стоять, глядя на реку. Тогда Рат подошёл к нему.

— Надо идти, — коротко сказал он. Егор покривился, спросил:

— Ты знаешь… какие-нибудь молитвы? — Рат покачал головой. Егор опустил голову, шевельнул губами: — Господи… Отче наш…

— Пойдём, — Рат положил руку ему на плечо.

— Где же солнце? — Сашка вытер мокрое от пота лицо, безнадёжно посмотрел на сплошной полог ветвей, сплетавшихся в вышине. — Чёрт, как грызут!

Последнее относилось даже не к комарам — вокруг висела мелкая мошка-мокрец, свирепствовавшая так, что час назад Светка заплакала. Но поскольку это не помогло, она реветь перестала и с тех пор шла на своём месте, свирепо сопя и казня мокрецов десятками.

— Солнца мы можем долго не увидеть, — ответил Рат. — На юг мы и так пойдём.

— Откуда ты знаешь, где юг? — поинтересовался Сашка. Рат задумался, дёрнул плечом:

— Знаю, и всё… Плохо вот что — тут все хребты идут с запада на восток. Вот так идти придётся, — он изобразил ладонью волнистую линию. — А сейчас тихо. Иди на место.

Рат жалел, что не может идти в хвосте — в самом опасном месте. Он должен был вести отряд — не безоружной же Ксанке это доверять? Она шла предпоследней. Светка — сразу за Ратом, потом Егор, а в хвосте — Сашка. Он, конечно, был лучше других городских и сильней Ксанки, но всё-таки Рат беспокоился.

Уже полчаса они шли по жуткому царству пихт и елей, где с отмерших нижних ветвей свисали космы лишайника, а землю покрывал мох. Идти тут было нетрудно — подлесок отсутствовал, попадались только упавшие стволы — но Рат хмурился. Были причины. Земля медленно поднималась — они лезли на хребет.

Ещё через пятнадцать минут Рат остановился и выругался — тихо, но сочно. Светка охнула и спросила:

— Что?!

— Урман, — ответил Рат. Ксанка сплюнула в сторону и погрозила кулаком верхушкам деревьев. Остальные молчали непонимающе. Потом Светка тихо спросила:

— Он что — опасный? Большой, кусается? Кто это вообще? И где он?

— А?.. — Рат поднял брови. — А, нет… Урман — это такое место посреди тайги. Зверей почти нет, растений мало, вообще — плохое место. Бурята спроси — он тебе про любой урман такого наплетёт… Ну, разные там духи и демоны — это, положим, чушня. Сколько в тайге жил — ни разу ни духа, ни демона не видел… — Рат осёкся, явно что-то вспомнив, покусал губу и продолжал: — Но вообще место голодное. А главное — не знаю я, куда и насколько он тянется. Может, за хребтом кончится. А может — нам по нему шагать и шагать до конца.

— В смысле? — насторожилась Светка. — Пока не помрём?

— В смысле пока не придём, — успокоил её Рат. Усмехнулся вдруг и сказал: — Никогда в тайге столько не болтал, как с вами… Пошли, ладно. На хребет выберемся — оглядимся и решим, что и как… — он шагнул было, но потом спросил, обернувшись: — Устала?

— Устала, ну и что? — спокойно ответила Светка. — Ещё я есть хочу и в ванну. Что-то изменилось? Пошли.

— Ого, — покачал головой Сашка…

…В шесть часов вечера хребта ещё не было, но они вышли к узкой речушке, быстро и с клокотаньем бежавшей вниз — туда, откуда они пришли. Рат посмотрел на воду и решил:

— Всё, тут ночуем… Вот что, — он вздохнул, — я сейчас уйду, вернусь, может, затемно.

Попробую поохотиться, вдруг повезёт. Лагерь разбейте, как следует всё чтоб было.

— С тобой пойти? — вызвался Сашка. Рат покачал головой:

— Нет, я один, — и канул в лес бесшумной тенью.

— Один так один, — Сашка размял пальцы. — Ну что? Мы с Егором делаем шалаш… Оксана… ты ведь Оксана, или как?

— Да Ксанка я и есть Ксанка, — девчонка улыбнулась. — Мы со Светой пойдём, грибы посмотрим. И рыбу… Света, ты пойдёшь?

— Пошли, — решительно кивнул она и пропела:

Ксанка с готовностью рассмеялась. Сашка неуверенно сказал:

— Пистолет…

— Не надо, — Ксанка ловко извлекла из узорчатых металлических ножен на поясе нож с узким лезвием и чеканкой на рукояти. — Так привычней…

…Чуть выше по течению речка слегка успокаивалась. Из чуть колеблющейся воды заводи торчали тут и там похожие на лезвия шпаг высокие листья, при виде которых Ксанка остановилась и улыбнулась:

— Вот и стрелолист…

— Его что, едят? — деловито уточнила Светка. Ксанка кивнула:

— Ещё как… Смотри… — она быстро разделась и полезла в воду, а через десяток секунд выбросила на берег несколько похожих на картошку клубней. — Можно печь, можно варить… Ты не мокни, Света, я сама надёргаю…