Доля арендованных земельных участков составляла около 20 % от всех обрабатываемых земель в первые годы после того, как правительство Мэйдзи инициировало земельную реформу. Ко времени Второй мировой войны почти половина пахотных земель была сдана в аренду и 70 % японских фермеров работали на частично или полностью арендованных полях. Несмотря на глобальную экономическую депрессию, арендная плата не опускалась ниже 50–60 % от общей стоимости урожая, причем уже после того как арендатор приобрел семена, удобрения, инвентарь и выплатил все налоги и сборы, исключая основной земельный налог. Поэтому неудивительно, что в 1920-х гг. продуктивность сельского хозяйства в Японии перестала расти.

Высокопоставленный чиновник из министерства сельского хозяйства отметил в 1928 г.: «Между продуктивностью участков, принадлежащих фермерам или арендаторам, видна огромная разница. Мои чиновники, посещающие деревни, утверждают, что даже они, никогда в жизни не ходившие за плугом, могут с первого взгляда отличить – хозяином или арендатором обрабатывается участок»{36}. Сельское хозяйство Японии качнулось назад – от постфеодального изобилия к жестоким условиям капиталистической эксплуатации. В свете этого понятно, почему в 1930-х гг. японские милитаристы, объявившие себя заступниками униженного сельского населения, сумели завербовать себе самых преданных сторонников именно в фермерских общинах.

Сначала, однако, нам надо выбраться из городской агломерации Токио. Столица с ее тихими и причудливыми жилыми пригородами, переулками и тщательно поддерживаемой дорожной разметкой имеет границу лишь в теории. На практике же Токио сливается с чередой других, менее благополучных городов в непрерывный массив малоэтажных дощатых жилых домов, торговых центров, магазинов уцененных товаров, ресторанов быстрого питания и автосалонов.

Притом что всю свою историю Япония развивалась при невероятно малой площади плодородной земли на душу населения, значительные участки этой земли были безжалостно поглощены городами и промышленностью в ходе их развития. Эта тенденция давно усугубляется традиционной нелюбовью японцев к многоэтажным зданиям. Впрочем, предпочтение, отдаваемое малоэтажной застройке, к сожалению, не сделало современные японские строения более привлекательными.

Если избегать скоростных магистралей, вам придется на протяжении 40 км и двух-трех часов пробираться сквозь выматывающую душу городскую застройку мимо огромной американской авиабазы Йокота, прежде чем вы увидите к северо-западу от Токио нечто, отдаленно напоминающее сельскую местность. Возможно, эти холмы слишком круты для застройки и тем более для ведения фермерского хозяйства. Вот одна из причин, почему в Японии так мало пахотных земель – страна покрыта лесистыми холмами и горами. Проникающий в автомобиль сосновый запах предвещает подъем дороги. У Японии самая низкая доля возделываемой земли по сравнению с любой страной Восточной Азии – всего 14 % от общей площади. Даже в Южной Корее обрабатывается 20 % земли, а на Тайване – 25 %{37}.

Войдя в леса северо-западнее Токио, шоссе 299 извивается среди холмов, пока не достигает Чичибу, сонного, невзрачного городка, не имеющего определенного центра. Название Чичибу связано с крупнейшим восстанием фермеров в Японии эпохи Мэйдзи, подавленным государственной полицией и войсками в 1884 г.

Как и в других маргинальных сельских районах, фермерам здесь негде было развернуться: со всех сторон отвесно поднимаются лесистые холмы. Вдоль крошечных местных рек и ручьев можно разглядеть несколько полей, более крутые склоны пригодны для возделывания тутовых садов. Резкое временное падение цен на сельскохозяйственную продукцию в начале 1880-х гг., в то время как правительство боролось с ранней вспышкой инфляции, поставило здешних жителей на грань существования. Несколько тысяч плохо вооруженных людей предприняли отчаянный поход против властей. Руководители восстания были повешены, сотни участников посажены в тюрьму. К северу от Чичибу, в Минано, там, где проселочная дорога идет под уклон мимо старых лачуг, покрытых гофрированным металлом, и пересекает железнодорожную линию, реконструировано святилище, у которого собирались фермеры{38}.

К северу от Чичибу и Минано автострада Кан – Этсу идет по тоннелям под горными пиками центральной части Хонсю. Мчась по ней, вы заметите, что всякий раз, когда среди гор, холмов и лесов появляется ровная поверхность, она до отказа заполнена городскими и промышленными сооружениями. Так повторяется на протяжении более сотни километров, пока дорога петляет на северо-северо-запад по направлению к Ниигате и западному побережью Хонсю. Лишь когда дорога спускается к внезапно расширяющемуся участку реки Шинано у города Одзия, начинается прибрежная дельта и происходит смена декораций – всего в 30 км от Японского моря.

Внезапно оказывается, что все здесь, за исключением жизненно важных для человека структур, занято рисовыми полями. Между горами и морем втиснута рисовая житница самого густонаселенного острова Японии. Дельта Шинано представляет собой наиболее обширную площадь обрабатываемых земель вокруг города Ниигата: в соседних местах посадки риса прижаты к прибрежной полосе шириной в несколько километров. В эпоху Мэйдзи префектура Ниигата была одной из самых крупных по численности населения в стране, за счет чего первоначально обеспечивала трудовые ресурсы, необходимые для повышения больших урожаев. Однако позже рост населения создал здесь условия для роста арендования и появления землевладельцев, которые устанавливали высокую арендную плату.

Сегодня вы повсюду видите дома, выстроенные для себя фермерами за последние 50 лет, уже вслед за более глубокими земельными реформами, проведенными после Второй мировой войны: бетонные здания с псевдонациональными черепичными крышами, двойным остеклением и даже – когда китч отрывался на полную катушку – коричневым пластиковым покрытием «под дерево».

Впрочем, на окраине одной деревни находится одна из немногих полностью сохранившихся исторических реликвий довоенной жизни сельской Японии. Дом семейства Ито – ярчайший пример истории подъема мелкого землевладения, почти повсеместно распространившегося в преддверии второго раунда японской земельной реформы. Конечно, дом сохраняется как наглядное напоминание о невеселом прошлом. Сейчас это музей, посвященный эксплуатации людей в сельской местности. Ито стали одними из крупнейших землевладельцев Японии за счет высокой арендной платы и кредитования. Их поместья, расширившиеся в конце XIX – начале XX вв., к 1920-м гг. охватывали 1370 га рисовых полей и 1000 га леса. У него было 2800 арендаторов. Хотя семейство не принадлежало к числу типичных землевладельцев-арендодателей, оно отражало тенденцию к укрупнению землевладений. Бывший семейный дом занимает целых три гектара, что соответствует размеру двух средних современных семейных ферм, и содержит 60 комнат{39}.