потом не будут говорить, что Эйрих бы проиграл, атакуй он врага в чистом поле. Это имеет репутационное значение, поэтому он оставит минимум места сомнению в его компетентности.

— Выводите войска и стройте согласно плану, — приказал Эйрих, заехав в лагерь.

Приготовления к бою заняли где-то час с лишним. Наверное, легат Эдобих был рад, что «взял на слабо этого сопляка». Но это он ещё не знает, что для него приготовлено в недалёком будущем.

Римляне решили не упускать возможности разбить варваров в открытом сражении, где легат Эдобих чувствовал своё превосходство, поэтому их подразделения были выстроены в соответствии с уже предвиденной Эйрихом классической стратагемой, привычной римским полководцам. Она всегда срабатывает против варваров, в девяти случаях из десяти, поэтому причин не применить её против очередных варваров легат не увидел.

— Агмунд, Саварик, действуйте! — приказал Эйрих.

Две сотни всадников уехали на юг и на север, с особым заданием, практически одновременно с тем, как в наступление тронулись римские войска.

Кавалерия Эйриха, как и всегда, находилась в резерве, за основным войском, а вот две алы римлян поехали на фланговый обход, в полном соответствии с выбранной легатом стратагемой.

Поперёд легиона выбежали лучники, вставшие в рассыпной строй и начавшие обстрел.

— Щиты к небесам! — приказал Эйрих, поднимая щит. — Стрелки! Стреляй!

Вражеский обстрел нанёс некоторые потери, но и в ответ враг получил немало убитых и раненых. Стрелы аркобаллист летят по более пологой траектории, поэтому рассыпной строй римских сагиттариев имеет меньше значения и терпит от них больше потерь.

Перестрелка заняла всего восемь залпов, потому что Эдобих скомандовал сагиттариям отступление. Стрелки скрылись в строю движущихся легионеров, а затем построились за ними.

— Стреляйте по легиону! — приказал Эйрих.

Стрелы начали падать на воздетые щиты комитатских легионеров, среди которых бородачей было не меньше, чем в войске остготов. Из-за того, что легион двигался, было отлично видно, сколько именно потерь наносил обстрел. Десятки выбывали из строя ранеными и убитыми, но это не могло остановить движение грозной силы.

— Рогатки! — скомандовал Эйрих, когда кавалерия врага уже достигла опасной близости к флангам.

Всё идёт в соответствии с планом врага, но враг не знал, что всё идёт по плану Эйриха.

Воины сняли с телег замаскированные рогатки, так и не замеченные или замеченные и неверно интерпретированные противником.

В паре шагов от строя фланговых тысяч уже были глубоко вбиты в землю колья с верёвками — этими верёвками и повязали рогатки внатяг, чтобы врезавшаяся в них кавалерия не смогла вдавить опасное дерево в строй остготов.

Приказ есть приказ, поэтому кавалеристы бросили в остготов дротики, после чего пошли в атаку. Левофланговая ала атаковала чуть позже, чем правофланговая, но это не имело значения, так как о последствиях атаки друг друга они не знали и узнать не могли.

А в тот момент, когда первые всадники повисли на рогатках, в движение пришли «фаланги Эйриха», то есть полутысячи Хродегера, не участвующего в сегодняшней битве, вооружённые кавалерийскими контосами.

«А может, действительно стоит возродить сариссофоров?» — подумал Эйрих. — «Фаланга неуязвима при лобовом противостоянии, но малоподвижна, а за все активные действия придётся отвечать кавалерии, а у меня с этим дела лишь чуть лучше, чем у римлян…»

Пикинёры, как самые дисциплинированные войска Эйриха, чинно обогнули свалки из коней и людей, развернулись, опустили пики параллельно земле и начали свои атаки во фланги кавалерийских ал римлян.

Долго это безобразие продолжаться не могло, уж больно убойно контосы поражали ничем не прикрытые спины всадников, поэтому ещё не затронутые губительными наконечниками противники развернули коней и поехали прочь.

«Примерно покрошили… большую часть», — прикинул Эйрих, увидев, что обе алы римлян панически отступают.

Полутысячники зашли за строй и встали за тремя тысячами освобождённых рабов, которые только-только столкнулись с комитатскими легионерами.

— Стрелки! Дым! — приказал Эйрих стрелкам.

Телеги, стоящие посреди поля, были совершенно напрасно проигнорированы римлянами. В них полетели зажигательные стрелы, снабжённые паклей, пропитанной мидийским водным огнём.

Дымовая смесь взялась отлично, быстро распространив облака густого дыма, прямо за спинами комитатского легиона.

Когда завеса встала достаточно плотно, тысячи Атавульфа и Браны пошли исполнять данные им инструкции.

А Эйрих, уже знающий, что всё идёт по плану, наблюдал за дальними флангами, ожидая исполнения задания Агмунда и Саварика. Но пока без видимых признаков.

Враг не спал, поэтому в битву был брошен резерв, причём слишком рано, не по задумке Эйриха. Это было очевидное слабое место плана.

— Кавалерия! — крикнул он. — На перехват резерва!

Всё. Больше никаких правок в ход боя внести он не может, потому что резерва у него больше нет. Если что-то пойдёт не так, полагаться останется только на избранную сотню, а затем только на свой меч и секиру Альвомира.

Атавульф и Брана очень спешили, но они не видели пошедший в бой римский резерв.

В точности согласно плану, ровно в нужный момент, они ударили прямо в тыл комитатского легиона, который получил запоздалый звуковой сигнал к отступлению.

Началась бойня, отлично видная Эйриху, но невидимая для командной ставки римлян.

Главное — Эдобих что-то почувствовал, поэтому оперативно направил свой резерв из пяти сотен легионеров.

Но теперь уже сам Эйрих не видел, что происходит с его резервом, исчезнувшим в дыму. Оказавшись в такой ситуации, он сам испытал очень неприятное чувство отсутствия хотя бы визуального контроля. Теперь он понимал растерянность вражеских командиров, теряющих из видимости все свои войска…

Несущие с собой бойню тысячи Атавульфа и Браны покончили с комитатским легионом очень быстро, ведь в дополнение к тыловому удару хорошо сыграла более высокая численность.

Ополчение римлян, отстававшее от легиона, показалось из дыма. Лица растерянные, непонимающие, но они, тем не менее, продолжают идти в бой.

Атавульф исполнил всё в точности — когда стало ясно, что легионеры уже просто пытаются выжить, он развернул свою тысячу и направил на свежих врагов, а вот Брана замешкался, потратил драгоценное время на возвращение контроля, что создало опасную ситуацию для тысячи Атавульфа, невольно обнажившего перед врагом свой правый фланг.

— Проклятье на ваши головы! — прорычал Эйрих, запрыгивающий на Инцитата. — Избранная сотня — за мной!

Это люди его отца, Зевты, поставленные охранять ценное тело Эйриха от враждебных посягательств врагов, но никто не запрещал ему использовать их в бою.

Уже на скаку, Эйрих увидел, что враги врезались в открытый фланг тысячи Атавульфа, а также сумел пронаблюдать, как Брана, со своей вновь взятой под контроль тысячей, спешит ему на помощь.

Полегло уже очень много воинов с обеих сторон, хотя времени прошло всего ничего.

Избранная сотня, с Эйрихом во главе, обогнула сражающиеся с ополчением фланги, после чего достигла диспозиции тысячи Атавульфа.

А тысячу уже жали ополченцы, вооружённые хорошим оружием и даже большей частью экипированные бронёй. Римляне богаты, но больше не заслуживают своего богатства…

Стремительный удар пиками, треск ломающейся древесины, отбрасывание обломка в сторону, после чего Эйрих достаёт из ножен илд и наносит вертикальный удар по удачно подвернувшейся голове в стальном шлеме. Звон металла, глубокая вмятина, а затем носитель шлема опадает под ноги соратников. Инцитат спокойно проходит вдоль строя, игнорируя тыкающие в его броню мечи, а Эйрих продолжает раздавать удары, как и избранные воины его отца.

Раздаётся пронзительный рёв рога, повторяющего сигнал к отступлению. Эйрих принюхался к дыму. Теперь воняло не только иудейской смолой, но и обыкновенной гарью. Это значило, что его инструкции Агвальду и Саварику были успешно исполнены.

С удовлетворённой улыбкой размозжив ничем не прикрытую римскую голову илдом, Эйрих повёл Инцитата на второй заход.

Победа близка.

Давившие на тысячу Атавульфа ополченцы были разбиты наголову, они бросились панически бежать в дым, надеясь спастись, но там для них нет спасения.

— Благодарю, претор! — крикнул Эйриху радостный Атавульф.

Эйрих кивнул ему, после чего поехал в дым, чтобы выведать судьбу собственного резерва.

Дым, к слову, начало уносить ветром да и он сам начал постепенно слабеть. Эйрих уже разобрался с развеской, чтобы создавать завесы примерно той длительности, какая ему нужна.

Выехав из завесы, он увидел, что его резерв почти справился с когортой комитатского легиона, но сейчас