– Считайте, оно у вас есть.

Телефонная линия предназначалась, в общем-то, для Эмми. Я пользовалась мобильным – и для работы, и для всего остального. Стационарный телефон я установила лишь ради Эмми.

Кайл сказал:

– Честно говоря, вам проще раздобыть нужную бумагу. Позвоните в телефонную компанию, попросите прислать последний счет с расшифровкой. По крайней мере, мы сможем проверить общедоступные номера. Для частных нужен судебный запрос.

– Если я добуду счет, вы в него хотя бы глянете?

Кайл пригладил короткие волосы.

– Конечно. Гляну.

– Хорошо, – медленно выдохнула я. – Спасибо.

Он откинулся на стуле, положил руки на стол.

– Вы не хотите рассказать еще что-нибудь о Дейвисе Коббе?

Ты – мне, я – тебе, в моей бывшей профессии тоже так принято. Нельзя получить, не дав ничего взамен.

Я забрала у Кайла карандаш, придвинула к себе бумагу. Быстро написала электронный адрес, начинающийся на TeacherLeahStevens.

– Иногда Кобб шлет мне письма с этого адреса. В школе. Я их удаляю. – Я пожала плечами. – Если честно, они не такие уж страшные.

Выражение лица у Кайла осталось непроницаемым. Он с минуту помолчал, обдумывая информацию.

– Спасибо. Мы проверим. Вы могли бы не удалять следующее письмо?

Я кивнула.

Кайл еще раз посмотрел на бумагу, спрятал ее в папку, вновь положил руки на стол.

– Кобб назвал почтовый ящик вашим именем, Лия. Сделал вас своей мишенью. Вы кому-нибудь об этом сообщали? Или о самих письмах?

– Нет. Они были безобидными, честно.

Впрочем, не совсем так. Они просто были не хуже всего остального. Первая начальница однажды дала мне совет – не прикрепляй к статьям свое фото. Я тогда обиделась. Решила – по ее мнению, читатели не воспримут меня всерьез. Мол, столь юная и счастливая девица не способна написать что-нибудь стоящее.

Однако я каждый день вспоминала тот совет с благодарностью. Он уберег меня от мира, прячущегося за экраном компьютера. Для читателей я оставалась лишь именем – без лица. Несогласные анонимы могли кричать что угодно и делать какие угодно намеки – слова эти падали в пустоту. Не имели отношения ко мне. А со временем и вовсе уходили в фон.

Электронные письма, которые я получала здесь, были ничем не хуже, ей-богу.

Нет, одернула я себя. Проблема во мне. Я перестала воспринимать слова как опасность.

Если бы я писала статью о пропавшей женщине и брала интервью у ее соседки, я бы попросила: «Поведайте историю. Историю, которая познакомит читателей с вашей подругой».

Поэтому, когда Кайл уже почти дошел до машины, а потом вдруг вернулся и попросил меня рассказать об Эмми – какой она была, – я задумалась. Не выдала первое же, что пришло в голову.

Я хотела рассказать про случай с ножом – через две недели после того, как мы поселились вместе с Эмми в Бостоне; когда позвонила Пейдж и сообщила, что они с Аароном в нашем районе – и можно ли посмотреть мою новую квартиру?

Я тогда застыла посреди гостиной, уронив телефон, в голове поплыло, а мир куда-то отодвинулся. Эмми спросила очень спокойно:

– Кто звонил?

Я хотела рассказать Кайлу, как Эмми резала яблоко, пока я представляла ей гостей, как она резко обернулась и едва не воткнула нож Аарону в руку, как вспыхнуло у него лицо от удивления и гнева. Как Эмми сделала вид, будто это нечаянно, а сама красноречиво поджала губы. Как пристально глянула на Аарона, бросила: «Ой, я тебя не заметила» – и вернулась к яблоку. Как не издала ни звука, когда Пейдж взвизгнула и посмотрела на меня – мол, ты видела?! И как я притворилась, будто не видела. Как Эмми даже не поднимала глаз, пока Аарон твердил – ничего страшного, ничего, – словно она извинилась, хотя никаких извинений не было. Как Эмми сидела спиной ко всем, пока Пейдж не увела Аарона. Как я любила Эмми в тот миг. И как мы больше никогда об этом не вспоминали.

Я хотела рассказать Кайлу: «Мужчин, подобных тебе, она ест на завтрак». Хотела, чтобы он понял – Эмми сильная, она бы никому не позволила вытирать о себя ноги. И обязательно распознала бы надвигающуюся опасность.

Только это не годилось. Цель истории – уж я-то понимала! – пробудить в людях сострадание, привлечь их в союзники; они должны увидеть в пропавшей девушке образ своих родных и любимых.

Кайл не отводил взгляд, точно видел все истории, которые я перебирала в голове, – про меня, про Эмми.

Я представила, будто он журналист и говорит – ну же, Лия, покажи мне ее.

И я остановилась на нашей первой встрече…

– Эмми пустила меня к себе, – начала я. – У меня не хватало денег на жилье, идти было некуда, и она пустила меня к себе.

Все произошло в понедельник утром. Мне вдруг оказалось негде жить – по необъяснимым причинам. Это случилось после того, как я не получила обещанной работы и согласилась на неоплачиваемую стажировку. После того, как месяц прожила на диване у Пейдж и Аарона. После того.

Я направилась в наш старый университетский городок – в вестибюль-атриум, к доске объявлений, мимо которой проходила сотни раз. Пропавшие животные, вакансии, поиск соседей по комнате. Я срывала телефонные номера наобум, запихивала в карман, подробности объявлений путались, цены зашкаливали, меня мутило.

Сначала я даже не услышала.

– Жилье ищешь, спрашиваю?

Ко мне обращалась девушка, которая сидела на каменном парапете у крыльца и жевала бублик. Она смахнула длинную каштановую прядь, прилипшую к губам, заправила ее за ухо и соскочила с парапета.

– Привет. Я Эмми. – Девушка протянула мне руку. – Просто вон то мое… – И ткнула бубликом в правый верхний угол.

Краткосрочная аренда. 500 дол./мес. Полуподвал, отдельный вход. Только жен. пол.

– Лия, – ответила я рукопожатием.

Девушка походила на студентку. Джинсы с заниженной талией, укороченная футболка, подведенные темным глаза и бордовая помада.

– С оговоркой насчет женского пола я, похоже, оплошала, – сообщила новая знакомая. – Потому что в девяносто девяти случаях из ста звонят придурки. – Она скорчила смешливую рожицу, словно уже назначила меня в сообщницы. – Дай, думаю, схожу сама и устрою просмотр. – Прищурилась, внимательно меня оглядела. – Ты на придурка не похожа.

Я шла на стажировку, притворялась, будто ничего не произошло. День как день. Штаны цвета хаки, обувь на плоской подошве, безрукавка, волосы собраны в простой пучок. Однако тело меня наверняка выдавало – я стояла пришибленная, одеревенелая. Сама не своя. В голове пульсировало. В ушах звенело. Вид бублика вызывал тошноту.

Я перевела взгляд на доску объявлений.