— Тебе это нравится, правда?

— Ах ты, сукин сын!

Она прошипела мне это ругательство, сдавив мою руку и с неимоверной силой вонзив в нее ногти. Моему члену это понравилось, даже очень понравилось.

Я мял ее груди, одновременно пощипывая соски, пожалуй, даже сильнее, чем ожидал сам. Выгнув спину, она сдавливала свои соски моими пальцами, каждый раз содрогаясь с новой силой.

— О Боже, Иван! — Она стонала, в то время как я продолжал мучить ее.

— Так, значит, Рыжик, ты хочешь пожестче? Я могу тебе это устроить.

Наклонившись, я взял ее сосок губами прямо через комбинацию. Затем я сжал его зубами и начал сосать так сильно, как только мог. Под тяжестью моего тела она не могла двигаться. Каждый мускул ее тела был напряжен, но я не давал ей даже шелохнуться. Я медленно провел рукой по ее животу и оставил руку между ног.

— Иван, умоляю, я больше не могу! Я не могу даже пошевелиться!

Чего не мог сделать я, за меня сделала ее комбинация. Она невольно попыталась раздвинуть ноги, чтобы моя рука могла беспрепятственно проникнуть туда, но комбинация буквально связывала их, а это было как раз то, что нужно. Я несколько раз надавливал на соблазнительный бугорок между ее ногами, но каждый раз слегка отстранялся, не переставая при этом страстно ласкать ее грудь. Когда я наконец скатился с нее, она была на грани безумия.

Как мог Иван так поступить со мной, как мог он заставить меня пройти через это? Я хотела оттолкнуть его и в то же время отдаться его силе. Мне не оставалось ничего другого, как сдаться, — этому мерзавцу блестяще удалось взять меня в плен!

Я знала, что должна перестать сопротивляться и наслаждаться, но я не могла просто лежать. Мне хотелось двигаться, мне просто необходимо было двигаться, а он не давал мне это сделать. Всякий раз, когда я пыталась что-либо предпринять, он удерживал меня за сосок. Он так сильно сдавливал его, что меня словно током пронзало, а мой клитор готов был взорваться.

А тут еще эта проклятая комбинация спеленала мне ноги так, что я чувствовала себя курицей, которую связали, прежде чем отправить в духовку. Это было настоящей пыткой — ощущать его руку, пытающуюся проникнуть между моих ног. Мне так хотелось тереться об его руку, что я готова была кричать. Я умоляла его отпустить меня, позволить мне потереться об его руку. Мой клитор пульсировал в ожидании более сильного давления. А этот подонок все продолжал издеваться надо мной!

Наконец он оставил меня в покое. Не успела я прийти в себя, как он усадил меня. Я чувствовала себя тряпичной куклой в его руках. Я выкрикнула:

— Ты что, свихнулся, ублюдок?

Он снял с меня комбинацию и сказал:

— Разве может так выражаться человек, который пишет книги о постмодернизме?

Пока я лихорадочно пыталась сообразить, откуда ему известно о моих книгах, он снова толкнул меня на кровать.

— Убери свои руки, ты, безграмотный мерзавец! — Я была вне себя от ярости.

— Позвольте с вами не согласиться, мадам, — парировал он, стягивая с меня пояс для чулок. За ним последовали чулки и трусики. Теперь я была обнажена полностью.

— Пришло время выпустить на свободу моего младшего брата! — заявил он.

Без сомнения, Пэш была в гневе. Не будь она абсолютно голой, она вполне могла бы встать и уйти. Настало время заканчивать стриптиз. Я встал, чтобы снять брюки, при этом я не спускал с нее глаз.

Пушок у нее между ног горел еще ярче, чем ее волосы. От возбуждения ее светлая кожа приняла малиновый оттенок. Она прерывисто дышала, отчего ее грудь очень соблазнительно поднималась и опускалась. Мне была необходима передышка, да и ей она тоже не помешала бы.

Я мигом обнажился, сбросив брюки и плавки одновременно. Не сводя с нее глаз, я потянулся за презервативом, разорвал упаковку и надел его на свой торчащий член. Пэш не шелохнулась. Она лежала на спине там, где я оставил ее. Я заметил, что она слегка раздвинула ноги.

На один короткий миг мне захотелось убежать от Ивана и закрыться в туалете. Никто до этого не поступал со мной так, как будто я была уличной девкой. Но тут мой взгляд упал на него. Он стоял передо мной абсолютно голый, и вот что я поняла.

За всю свою жизнь меня ни разу никто так не возбуждал — ни мужчина, ни, тем более, я сама. Я лежала на кровати в чем мать родила, а самый красивый мужчина из всех, кого я только видела в своей жизни, собирался заняться со мной любовью. Я наблюдала, как он надевает презерватив, и понимала, что мне не терпится ощутить этот невероятно огромный орган в своем теле.

Я думала, он просто ляжет на меня сверху, но он не сделал этого. Он лег рядом со мной, опершись на руку. Его возбужденный член упирался мне в ногу, в то время как средним пальцем руки он коснулся меня между ногами и начал слегка водить им. Стараясь усилить его движения, я оторвала таз от кровати и приподняла его.

Проделав это, я почувствовала, как его палец вошел в меня, и тихонько застонала. Он не спешил вынимать палец. Вместо этого он позволил мне тереться об его средний палец, в то время как он ласкал мой клитор большим пальцем. Я двигалась все быстрее и быстрее, забыв обо всем, растворившись в блаженстве.

Я наблюдал, как Пэш мастурбирует о мою руку. Дикая страсть, с которой она это делала, завораживала меня. Я никогда не видел, чтобы женщина была так поглощена собственным возбуждением. Она двигалась все интенсивнее. Я же старался усилить ее ощущения.

Когда я почувствовал приближение оргазма, я ввел руку еще глубже и стал двигать ею с неимоверной силой. Она вскрикнула и забилась в судорогах, отрывая таз от кровати. Я продолжал ласкать ее, пока она не затихла, хотя ее дыхание все еще было прерывистым. Я улыбнулся, подумав, что и она тоже пришла на встречу подготовленной.

Я лежала с закрытыми глазами, пытаясь отдышаться после самого сильного оргазма, который когда-либо испытывала. Я почувствовала, что Иван двигается, и поняла, что он стал на колени. Открыв глаза, я увидела, что он наблюдает за мной. Он взял член в руку, проверяя, в порядке ли презерватив, а затем опустился на меня. Я развела ноги шире и почувствовала, как он входит в меня. Его член был непривычно огромен. Но Иван не торопился, давая мне возможность приспособиться. К счастью, смазки у меня было более чем достаточно, и он легко смог войти полностью.

Сначала он не двигался. Он просто замер внутри меня, удерживая свой вес на предплечьях. Я поняла, что обнимаю его, глажу его по волосатой спине. Резинка сползла с его волос. Я никогда не видела его с распущенными волосами, они всегда были собраны в хвост на затылке. Теперь, когда они спадали ему на плечи, казалось, что он явился из другой эпохи. Я готова была поклясться, что передо мной мужчина эпохи Возрождения. Иван посмотрел на меня и прошептал:

— Ты чертовски хороша.

Я прошептала в ответ:

— Ты тоже.