снял дерматроды, Молли уже ушла, а чердак погрузился во тьму. Сколько же это времени? Он провел в киберпространстве целых пять часов. Кейс перенес «Оно-Сэндай» на один из новеньких верстаков, а затем рухнул на постель и накрылся с головой черным шелковым спальным мешком Молли.

Неожиданно дважды прожужжал зуммер охранной системы.

– Запрашивается вход, – произнес металлический голос. – Субъект идентифицирован согласно программе…

– Так впусти его.

Кейс откинул с лица черный шелк и сел, ожидая увидеть Молли или Армитиджа.

– О господи, – произнес чей-то хриплый голос, – я же знаю, что эта сука видит в темноте…

Некая приземистая личность вошла в комнату и закрыла за собой дверь:

– Слушай, давай включим свет, а?

Кейс вылез из постели и нащупал старомодный выключатель.

– Меня зовут Финн, – сказал вошедший, делая предостерегающую гримасу.

– Кейс.

– Ну что ж, бум знакомы. Я вроде как делаю для твоего начальничка всякие там железяки.

Финн вытащил пачку «Партагас» и закурил. Комнату наполнил запах кубинского табака. Финн подошел к верстаку и посмотрел на «Оно-Сэндай»:

– Ширпотреб. Ничего, дело поправимое. Но главное – вот эта штука.

Финн стряхнул пепел на пол, вытащил из кармана плотный, очень грязный конверт, открыл его и вытряхнул на ладонь черную прямоугольную пластинку.

– Проклятые заводские прототипы, – проворчал он и бросил предмет на стол. – Их заливают поликарбоном, да так, что и лазером не вскроешь, не спалив схему. Самоуничтожение от рентгеновских лучей, от ультраскана и еще бог знает от чего. Справимся, конечно, но ведь что они, суки, делают?

Финн аккуратно сложил конверт и спрятал его в карман.

– Что это?

– В общем-то, переключатель. Если вставить его в твой «Сэндай», ты сможешь включаться в симстим, прямой или в записи, не выходя из матрицы.

– А зачем?

– Сие для меня тайна. Могу лишь сказать, что я приладил к Молл передатчик, так что ты, вероятно, будешь принимать именно ее сенсориум. – Финн поскреб подбородок. – Так что теперь ты совершенно точно узнаешь, жмут ей портки или нет.

4

С дерматродами на лбу Кейс сидел на чердаке и смотрел, как танцуют пылинки в жидком солнечном свете, пробивающемся сквозь решетку окна. В углу монитора шел обратный отсчет.

«Ковбои не включаются в симстим, – думал он, – потому что это игрушка для плоти». Он, конечно, понимал, что его дерматроды и маленькая пластмассовая тиара симстима, считай, одно и то же; что киберпространственная матрица фактически является грубым подобием человеческого сенсориума – по крайней мере, в смысле отображения, однако симстим казался ему не более чем излишним расширением плотских ощущений. Коммерческие записи, естественно, редактировались, так что если у Тэлли Ишем во время съемки вдруг возникала головная боль, то вы ее не чувствовали.

На экране мелькнуло предупреждение о двухсекундной готовности.

Новый переключатель соединялся с «Оно-Сэндай» тонким световодом.

И раз, и два, и…

Сразу со всех сторон на него надвинулось киберпространство. «Довольно гладко, – подумал Кейс, – хотя и недостаточно. Нужно будет поработать…»

Он щелкнул новым переключателем.

Резкий бросок в другое тело. Матрица исчезла, вокруг волны звука и цвета… Молли шла по заполненной людьми улице мимо киосков, торгующих уцененным софтом: цены написаны фломастерами на листах белого пластика, из бесчисленных громкоговорителей несутся обрывки музыки. Запахи мочи, свободных мономеров, духов, жареного криля. Несколько секунд ошеломленный Кейс пытался управлять телом девушки. Но затем принудил себя к пассивности, стал пассажиром, глядящим на мир ее глазами.

Зеркала ничуть не ослабляли солнечный свет. «Это что, – подумал Кейс, – автоматическая компенсация встроенными усилителями?» В левом глазу, в нижней части периферического поля зрения, голубые мигающие цифры показывали время. Пустое пижонство.

Язык ее тела обескураживал, а уж манера двигаться… Все время казалось, что Молли вот-вот с кем-нибудь столкнется, но люди исчезали с ее пути, отступали в сторону.

– Как жизнь, Кейс?

Он услышал слова и одновременно почувствовал, как Молли их выговаривает. Она сунула руку под курточку и стала поглаживать сосок сквозь теплый шелк. Кейс чуть не задохнулся. Молли засмеялась. Однако связь была односторонней. Ответить он не мог.

Через два квартала Молли вышла на окраину Мемори-лейн. Кейс все время пытался повернуть ее глаза на ориентиры, по которым он сам смог бы запомнить дорогу. Пассивность начала его раздражать.

Кейс щелкнул переключателем и вернулся в киберпространство. Он помчался вдоль примитивного защитного льда Нью-Йоркской публичной библиотеки, по привычке отмечая потенциальные окна. Затем – снова в сенсориум Молли, в мир острых и сильных ощущений, волнообразного движения мускулов.

Мысли Кейса переключились на саму Молли. Что он знает о ней? Что она тоже профессионал, что ее, как и его, существование неотделимо от работы. И еще он знал, как она придвинулась к нему утром, когда проснулась, как они оба застонали, когда он в нее вошел, и что потом она захотела кофе без сливок…

Целью ее путешествия оказался один из сомнительных комплексов по прокату программ, которых много на Мемори-лейн. Вокруг царили тишина и спокойствие. Центральный зал опоясывали киоски. Клиентура совсем молодая, от двадцати лет и младше. Насколько можно понять, за каждым левым ухом – углеродный разъем, но на такие мелочи Молли не обращала внимания. Под прозрачными пузырями витрин на белых картонках демонстрировались сотни чипов всевозможных цветов и конфигураций. Молли направилась к седьмому киоску вдоль южной стены. Бритоголовый продавец безучастно глядел в пространство, его заушный разъем щетинился десятком микросхем.

– Ларри, ты как, в себе?

Молли встала прямо перед его носом. Глаза парня сфокусировались. Он выпрямился и грязным ногтем выковырял из разъема ярко-алую занозу.

– Привет, Ларри.

– А, Молли, – кивнул продавец.

– У меня есть работенка кое для кого из твоих друзей.

Парень вынул из кармана красной спортивной рубашки плоскую пластмассовую коробочку, щелкнул крышкой и добавил свою микросхему к дюжине уже лежавших там. Затем после недолгого колебания выбрал блестящий черный чип, чуть подлиннее остальных, и уверенным движением вставил в свободное гнездо. Глаза его сузились.

– У тебя «наездник», Молли, – сказал он. – Ларри это не нравится.

– Надо же, – улыбнулась Молли, – я и не знала, что ты теперь такой… чувствительный. Нет слов. Дорогое ведь удовольствие.

– Разве я с вами знаком, леди? – Глаза парня вновь опустели. – Вы ищете какую-нибудь программу?

– Мне нужны Дикие.

– Ты пришла не одна, Молли. Мне об этом говорит она. – Он постучал по черной микросхеме-«занозе». – Кто-то еще смотрит твоими глазами.

– Это мой партнер.

– Скажи своему партнеру, пусть проваливает.

– У меня есть кое-что для Диких Котов.

– Не понимаю, о чем это вы, леди?

– Кейс, давай отключайся, – сказала Молли; он щелкнул переключателем и снова очутился в матрице. В