– Это и впрямь очень мило с твоей стороны, Фрэнки, – с чувством сказал Бобби. – Но тебе не стоит этого делать. Друзей я не надуваю.

– Ты меня не так понял, – сказала Фрэнки. – Все совершенно иначе. Я знаю, что ты имеешь в виду: как будто я покупаю у друзей, которые только-только начали дело, вконец безобразные шляпки и одежду. Неприятно, но надо выручать. Но тут у нас совсем другое. Мне действительно нужна машина.

– У тебя же есть «Бентли».

– «Бентли» не годится.

– Ты с ума сошла, – сказал Бобби.

– Нет, не сошла. «Бентли» не годится для того, что я хочу сделать. Я хочу разбить машину.

Бобби со стоном приложил ладонь ко лбу.

– Похоже, я сегодня утром не очень в форме.

Тут впервые заговорил Джордж Арбатнот. Голос у него был глубокий и замогильный.

– Она хочет сказать, что попадет в аварию.

– Откуда ей знать? – с дичинкой в голосе спросил Бобби.

Фрэнки испустила вздох отчаяния.

– Так или иначе, – сказала она, – мы, похоже, не с того начали. Теперь спокойно послушай, Бобби, и постарайся уразуметь, что я скажу. Я знаю, что твоими мозгами в принципе можно пренебречь, но ты должен понять, если действительно сосредоточишься. – Она помолчала, потом продолжала: – Я на хвосте у Бэссингтон-ффренча.

– Ну-ну…

– Бэссингтон-ффренч, именно наш Бэссингтон-ффренч, живет в Мерроуэй-Корте в деревне Стейверли в Хэмпшире. Мерроуэй-Корт принадлежит брату Бэссингтон-ффренча, а наш Бэссингтон-ффренч живет там у него и его жены.

– У чьей жены?

– Жены брата, разумеется. Суть не в этом, а в том, как ты, или я, или мы оба проникнем к ним в дом. Я побывала там и провела рекогносцировку местности. Стейверли – заурядная деревушка, чужого человека там видать за милю. Его появление там – просто небывалый случай. Поэтому я разработала план. Вот что произойдет: леди Фрэнсес Деруэнт, неосторожно управляя машиной, врежется в стену возле ворот Мерроуэй-Корта. Машина вдребезги, леди Фрэнсес тоже разбивается, но не совсем: ее вносят в дом, у нее шок и сотрясение мозга, и ее ни в коем случае нельзя перевозить.

– Кто это говорит?

– Джордж. Теперь ты понимаешь, в чем заключается его роль? Мы не можем рисковать и допустить, чтобы посторонний врач заявил, что со мной ничего страшного. А то еще, того гляди, какой-нибудь чиновник подберет мое распростертое тело и доставит в местную больницу. Нет, произойдет вот что: Джордж проезжает мимо – тоже на машине, так что тебе придется продать нам еще одну, – видит аварию, выскакивает из машины и берет все в свои руки. «Я врач, освободите, пожалуйста, место (то есть если там вообще кто-то будет). Мы должны внести ее в этот дом. Что это за дом? Мерроуэй-Корт? Сгодится! Мне надо ее как следует осмотреть». Меня тащат в лучшую свободную комнату, Бэссингтон-ффренчи либо сочувствуют, либо противятся изо всех сил, но в таком случае Джордж их быстро обломает. Джордж производит осмотр и выходит с диагнозом. К счастью, это не столь серьезно, как он думал: кости целы, но есть опасность сотрясения мозга. Меня ни в коем случае нельзя никуда перемещать два или три дня. Потом я смогу вернуться в Лондон. А затем Джордж уезжает, и тут уж я должна сама как-то втереться в доверие.

– А какова же моя роль?

– У тебя нет никакой роли.

– Но послушай…

– Милое дитя, ты забыл, что Бэссингтон-ффренч тебя знает. Меня он в глаза не видел. Я в очень выгодном положении, потому что у меня титул. Видишь, как он пригодился. Я не просто какая-то бродяжка, стремящаяся с загадочной целью проникнуть в дом. Я дочь графа и, следовательно, в высшей степени респектабельна. А Джордж – настоящий врач и вне подозрений.

– О, пожалуй, все верно, – с несчастным видом сказал Бобби.

– По-моему, замечательный план, – горделиво сказала Фрэнки.

– А я, значит, вообще ничего не делаю? – спросил Бобби. Он по-прежнему чувствовал себя обиженным, почти как тот пес, у которого вдруг отняли кость. Ведь это преступление полагалось бы расследовать ему, считал он. А теперь его оттирают.

– Конечно, делаешь, милый. Ты отращиваешь усы.

– Ах вот как, усы отращиваю…

– Да. Сколько на это надо времени?

– Полагаю, две-три недели.

– Боже! Я и не знала, что это такой медленный процесс. А ты не мог бы его ускорить?

– Нет. А почему бы мне не нацепить фальшивые?

– Они всегда выглядят как фальшивые, и они скручиваются, или отваливаются, или воняют спиртовым клеем. Впрочем, погоди-ка, есть такие, которые наклеиваются волосок к волоску, и их совершенно нельзя отличить от настоящих. Я полагаю, театральный гример сделает это для тебя.

– Он еще, чего доброго, подумает, что я скрываюсь от правосудия.

– Неважно, что он подумает.

– Ну, добуду я себе усы, а что дальше?

– Напялишь шоферскую ливрею и подъедешь на «Бентли» к Стейверли.

– О, понятно. – Лицо Бобби просветлело.

– Понимаешь, моя задумка такова, – сказала Фрэнки. – Никто не смотрит на шофера так, как смотрят на обычного человека. Во всяком случае, Бэссингтон-ффренч видел тебя только минуту или две, причем он, должно быть, очень нервничал, гадая, сумеет ли вовремя подменить фотографию, так что ему было недосуг тебя разглядывать. Для него ты был всего лишь молодой и глупый фанатик гольфа. Это не то что с Кейменами, которые сидели напротив тебя и разговаривали с тобой, специально прикидывая, чего ты стоишь. Я готова спорить, что в шоферской ливрее Бэссингтон-ффренч не узнает тебя даже без усов. Он может просто подумать, что твое лицо ему кого-то напоминает, но не более того. А с усами ты будешь в полной безопасности. Теперь скажи-ка, что ты думаешь об этом плане?

Бобби прикинул и так и эдак.

– По правде сказать, Фрэнки, – признался он, – я думаю, что план очень хорош.

– В таком случае, – с жаром воскликнула Фрэнки, – пойдем и купим несколько автомобилей! Слушай, кажется, Джордж проломил твою кровать.

– Ничего, – гостеприимно сказал Бобби. – Она мне никогда особенно не нравилась.

Они спустились в гараж, где нервный с виду молодой человек, у которого каким-то странным образом не было подбородка, приветствовал их приятной улыбкой и каким-то неопределенным «Хо-хо-хо!». Его наружность много теряла оттого, что глаза никак не желали смотреть в одну сторону.

– Привет, Бэджер, – сказал Бобби. – Ты ведь помнишь Фрэнки, правда?

Бэджер явно не помнил, но снова дружески произнес:

– Хо-хо-хо!

– Когда я видела вас в последний раз, – сказала Фрэнки, – ваша голова застряла в грязи, и нам пришлось вытаскивать вас за ноги.

– Нет, правда? – изумился Бэджер. – Б-б-боже, это, д-д-должно быть, еще в Уэльсе.