Ушел в глухую оборону, чем-то напоминая собой бугорчатый сплюснутый шар. Трехметровый перевернутый таз зеленовато-желтого цвета.

— Это что еще за дерьмо?

Рыцарь смерти медленно встал и направился к центру площадки.

— Гундахар, я не знаю, что с ним делать, — озадаченно произнес бодак. — Моя аура его не пробивает. Слишком высокий показатель защиты.

— Я разберусь.

Генерал подошел вплотную к шаману и постучал по одной из пластин.

Тук-тук!

— Кто там? — ласково поинтересовался Эстир.

— Не вернешь себе прежнюю форму — я перетащу тебя к себе в комнату. Будешь жить вместе со мной. Уверен, тебе это не понравится.

— А что, я не против. Как говорится, с милым игвом и рай в шалаше.

— Опять испытываешь судьбу?

— Все мы играем свои роли на сцене фортуны. Да и удача улыбается смелым.

— Считаю до трех, — Гундахар сделал пару шагов назад и вскинул «урканобой». – Раз… два…

— Хватит давить мне на психику и угрожать! У меня ведь тоже есть права!

— …три…

БУМ!

Во все стороны брызнули осколки криолита.

— Эй! Ты что сделал?! Ты выстрелил мне в задницу?! — ужаснулся Глас.

— Так не пробило же.

— А если бы пробило?!

— Ну, в таком случае это бы стало началом нового отношения к себе и нового осмысления.

— Проклятье. Влад! Влад! Будь другом, проверь, что у меня там с защитной пластиной? — взмолился шаман. — Клянусь богом, я слышал подозрительный хруст! Кажется, у меня задница треснула!

На последней фразе я не смог удержаться и громко заржал. Остальные тоже. Включая генерала.

— Ладно, черт с тобой, — продолжая посмеиваться, Гундахар двинулся обратно к царскому трону. — Не хочешь сегодня сражаться — так уж и быть.

Эстир осторожно выдвинул голову из панциря.

— Серьезно? Вот так просто возьмешь и отстанешь?

Казалось, он не мог до конца поверить своему счастью.

— Всякая дисциплина состоит из элементов принуждения и сознательности. У тебя нет ни того, ни другого. Как и у твоего предка.

— Ты знал его?

— Видел пару раз. Такой же бесноватый придурок. Со склонностью к словоблудию и слабостью к алкоголю.

— Видимо прекрасный был человек.

— Эльф, а не человек.

— Так вот, значит, откуда во мне превосходное чувство стиля и потребность в роскоши.

— Как и латентные проявления.

— Что ж, раз такое дело, то и у меня для тебя есть хорошие новости, — Глас вернул себе истинный облик и, болезненно поморщившись, помассировал пятую точку. — Пока ты пытался устроить клановому пресс-секретарю натуральное «пробитие», дабы опорочить мои честь и достоинство, мне написал господин Риос, главный алхимик Вергилия. Сыворотка антимутагена готова.

— Слава богу, — облегченно прошептал Мозес. — Самая отвратительная и поганая неделя в моей жизни.

– Это хорошо.

В отличие от монаха, игв отреагировал более сдержанно. Если не сказать флегматично.

— Ваше благородие, мне кажется, или ты не особо и рад? — улыбнулся я.

— Мне четыре с половиной тысячи лет, болван. Понятие радости для меня давно позабыто. Есть только усталость, гнев и раздражение от общения с вами.

— Так может, пойдем уколемся? — предложил толстяк.

— Позже. Как только закончите тренировку и наведете порядок.

— Надо же, — наклонился к моему уху шаман. — Значит, сперва он рвет и мечет, лишь бы побыстрее ускорить процесс, а теперь говорит «позже».

— Думаешь, успел привязаться?

— С высокой долей вероятности.

— Твои ставки?

— Ну, если ничего не изменится и не вмешаются внешние силы, то это где-то пятьдесят на…

Бум!

Через ограду перелетела банка с мочой. Следом со стороны улицы послышались детские крики и уже знакомое «дядя Гундахар».

— Так, — игв в гневе отбросил книжку. — Всё. Тренировка окончена. Матка Ямарайаху, пошли колоться.

* * *

Территорию зиккурата мы покинули спустя пару минут.

Быстренько расставили тренировочные манекены по местам, разровняли песок и вышли за ворота.

— Воу.

Стоило ступить за порог, как я чуть не столкнулся с берендеем. Двухметровым человеком-медведем с пугающей внешностью и добрыми глазами.

Следом мимо прошагал охотник со здоровенным рыхлом в виде фамилиара.

Завидев меня, паук злобно зашипел и «набычился», продемонстрировав капающее ядом оружие. Однако и я в долгу не остался.

— А ну-ка жало всосал, — бросил я.

— Геннадий, ты с ума сошел?! Агриться на префекта… — охотник набросил на рыхла поводок и поспешил отвести того в сторону. — Прошу прощения, господин Эо. Он у меня немного дикий. Пугается незнакомцев.

— Геннадий… — усмехнулся я.

Вот так и живем. Бог знает сколько лет ползать по Элирму, чтобы затем прилетел какой-то мужик и назвал тебя Геннадием. Чудеса, да и только.

— Уа!

Я почесал рыжую макушку и, глубоко зевнув, направился в сторону Агерона.

На часах был еще даже не вечер, а мне уже чудовищно хотелось спать.

Всю последнюю неделю покой нам только снился. Ранний подъем, стройка, гости, изнурительные тренировки и попытки наладить хрупкую экономику.

Несколько дней назад Эрдамон Белар все-таки пролоббировал в сенате вопрос о полной торговой блокаде Вергилия, в связи с чем Аукционный дом и Депозитарий лишили нас доступа ко всем товарам, произведенным и продаваемым на территории империи.

Гадко, подло, грязно, но в то же время вполне предсказуемо.

Собственно, с тех самых пор мы жили и работали на грани рентабельности. Пришлось даже отказаться от зарплат и, скрепя сердце, принять предложение Аполло. Его флот цеппелинов уже был переброшен на приобретенный по соседству участок и готовился поставить нам первую партию необходимых товаров.

Так что отныне мы строили наше будущее в кредит.

Более того, до нас все чаще и чаще доходили сообщения о скором прибытии кораблей с Восточного континента, намеревающихся отомстить за обнуление наследного принца, и мрачноватые слухи о подозрительной активности монстров на севере. Где-то за полторы тысячи километров к северо-западу от кратера Аз-Лаар.

Но, с другой стороны, были и хорошие новости. Во-первых, численность Вергилия перевалила за пятьдесят тысяч и продолжала расти. А во-вторых, болотные орки перестали быть угрозой.

После длительной череды консультаций с Мистером О, Ар-Хакон взял на себя роль вождя и увел их подальше от города.

Прямо сейчас три четверти из их племени дробили скалы на севере. Добывали и обтесывали камень, отчего потоки ветра периодически доносили до нас облака пыли.

Оставшаяся четверть орков рубила деревья и возводила филиал «Ревущей тошниловки» к юго-востоку