Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сняв с себя трясущимися руками пальто и фрак, Джеймс поспешно вытянул из потайного кармана маленький, но острый нож – граф никогда с ним не расставался. Приготовил платок. Закатал рукав рубашки и полоснул лезвием по руке. Чистая острая боль успокаивала, подавляла страх и сомнения. Все предплечья до самого локтя были покрыты следами порезов. Но это ничего, это не страшно. Никто не увидит. Главное – обрести равновесие и не упасть. Там, внизу, в бездне под ногами, острые камни.
Потекла кровь. Джеймс некоторое время смотрел на нее, а потом прижал к ране платок. Вот так. Теперь не страшно. Немного посидеть и можно идти. Ничего не происходит. Просто тонкая нить над пропастью. Шаг, еще шаг. Сколько уже сделано этих шагов.
Когда кровь перестала идти, граф протер новый порез, убрал платок и оделся. Достал флакон мужских духов из стоящего на сиденье большого саквояжа. Вскоре по салону разлился густой аромат цитрусов, бергамота, табака. Джеймс не любил этот запах на своей коже, но проклятые водяные лилии… их аромат был намного хуже – он напоминал о той жизни, которую отняли больше двенадцати лет назад. О той жизни, которой заплатили за появление нового графа Сеймурского. Этот отчетливо женский запах напоминал о девочке, которую принесли в жертву ради мести. Он напоминал о пролитых слезах и бессилии хоть что-то изменить.
Граф сглотнул противный комок в горле. Сделанное этим вечером было ошибкой, уступкой давно мертвой Фрэнни. А ведь она должна оставаться мертвой, до тех пор пока жив Джеймс, – так решил Питер Кавендиш, такова была его воля.
Поморщившись, граф отхлебнул виски из припасенной фляги, сглотнул противную горечь, отодвинул шторку и приказал шоферу:
– Жди неподалеку. Не знаю, когда вернусь.
Из экипажа вышел граф Сеймурский – статный, величественный, несмотря на свою юность, невысокий рост и худощавое телосложение. Его шаги были твердыми, хотя и почти бесшумными. Он никуда не спешил – на вечерние приемы с танцами сложно опоздать.
– Джеймс Эдвард Кавендиш, граф Сеймурский! – возвестил мажордом.
Глаза присутствующих словно по команде уставились на элегантно одетого юношу, стоящего в дверях зала. О других гостях не сообщали столь громогласно, но здесь хозяйка дома не смогла удержаться: о прибытии высокородного лорда следовало известить всех.
Задержавшись на положенные секунды, Джеймс милостиво и слегка небрежно улыбнулся спешащей к нему хозяйке.
– Дорогой граф, какой сюрприз, мы так польщены вашим присутствием, – щебетала эта грузная женщина в платье с уймой оборок, рюшей и прочей вычурной ерунды.
В голове Джеймса мелькнула мысль, что всю эту ткань можно было бы пустить на платья для женщин в работном доме. Должно хватить на пятерых, пожалуй, или шестерых. А разницу в качестве материи вряд ли кто-то заметит.
– Благодарю за приглашение, – холодно ответил граф. – У вас… мило.
Хозяин дома, выбравшийся ради такого случая из курительной комнаты, пробормотал неуклюжие приветствия, получил в ответ сдержанный кивок и сыграл отступление. Впрочем, от него никто иного и не ожидал: мистер Эйнард не слишком любил светские развлечения.
Терпеть пришлось долго. Именитые гости являлись редкостью в этом доме, и каждый хотел быть представленным графу Сеймурскому. Джеймс даже не старался изображать любезность. Эти напыщенные пустые люди ничего для него не значили. Вульгарные, честолюбивые, по большей части дурно воспитанные.
– Сегодня, кажется, была неплохая погода…
– Да.
– Но вечером из-за тумана стало слишком сыро…
– Да.
– Как вы думаете…
– Да.
– Что именно?!
– Спросите у миссис Томпсон. Вы только что повторили все ее вопросы.
Джеймс был груб и дерзок. Но ведь именно этого от него и ожидали: он – граф Сеймурский и президент Клуба весельчаков. Гости уходили совершенно очарованные и довольные, словно Джеймс отвешивал им комплименты. И только один человек в этом зале не радовался появлению высокородного лорда – Ричард Кавендиш. Он удерживал на расстоянии от графа свою глупышку-сестру, а она при этом надувала губки, словно маленькая девочка, которой не дали куклу. Что ж, в такую игру Джеймс с кузеном еще не играл, но сначала…
В курительной комнате этого дома пахло почти так же, как и в Клубе весельчаков. Тяжелый терпкий запах сигар. Правда, местный сорт был грубее, и разлитый в воздухе аромат казался Джеймсу слишком резким. Граф попросил бумагу и письменные принадлежности, а потом написал короткую записку:
«Анна, дорогая, можем ли мы с вами поговорить наедине? Дело жизни и смерти. Ваш брат ничего не должен знать. Разговор не займет много времени. Мне нужно всего несколько минут. В четверть первого я буду ждать вас под старым дубом в парке у пруда.
С искренним восхищением и надеждой, Джеймс Кавендиш, граф Сеймурский».
Все, теперь осталось лишь передать записку. Анна, как и все ее сверстницы, ищет мужа, думает только об этом. Просьба Джеймса заставит дурочку поступить опрометчиво, но ее доброе имя в безопасности, по крайней мере, пока. Довольно будет и намеков Дику – пусть бесится, а если еще и найдет у сестры записку… боже, как он разозлится… При мысли об этом у графа даже мурашки пробежали по позвоночнику. Как же давно он не видел Ричарда в ярости.
Оторвал лишнюю бумагу, сложил в несколько раз записку, вышел из курительной и направился к Дику с Анной. За ним уже следили. Настороженный взгляд голубых глаз кузена вновь вызвал волну мурашек. Граф презрительно ухмыльнулся, потом поклонился покрасневшей от смущения девушке.
– Мисс Кавендиш, рад видеть вас снова. Как здоровье вашей матушки? – спросил Джеймс, не обращая ни малейшего внимания на Дика.
– Сегодня ей нездоровится, но ничего серьезного. Правда, увы, не смогла прийти на этот чудесный прием.
Анна еле заметно скосила глаза на брата. Граф опустил ресницы, понимая ее намек.
– Как жаль. Непременно пришлю ей пирожные из кондитерской Клиффорда, – сказал он.
– Так мило! Матушка будет в восторге! А вы знаете, милый Джеймс, сюда приехала таинственная леди. Ее зовут Джейн Стэнли, она хорошо знакома с графом Уинчестером. Я помню, вы дружны с его сыном, быть может, эта девушка и вам известна?
– Нет, простите, не припоминаю такую, – граф покачал головой.
– Дик, ты не мог бы поискать Джейн? Уверена, нашему дорогому кузену будет интересно с ней пообщаться.
Ричард мельком посмотрел в
