Да, ткнул нас Айвар мордой в дерьмо, как заигравшихся щенков… Мы с Римасом переглянулись и опустили головы. Точно башню снесло…

— У Витаутаса тоже семья осталась, — буркнул Римас.

— Хрен тебе, я сказал! Римас, ты идиот? Если тебя подстрелят, кто сына растить будет, а? Мы?! Так вырастим, слово тебе сдержим! А ему каково будет еще и тебя потерять, подумал?! Из-за глупой мести решил жизнью рискнуть? Если бы не патроны, я бы туда вообще не сунулся! — Во коллега разошелся, сейчас искры посыплются. — Теперь с тобой разберемся, любитель живой природы, блин… На охоту ты, Робби, не ходишь — зверушек жалко, а людской крови, так понимаю, уже вкус почуял? Кровь не водица! А забыл ты, гусь лапчатый, что семья на Украине ждет, и вытаскивать их оттуда надо, мститель хренов! Когда ты утром бандосов валил, я слова не сказал, там все правильно было, по совести. А сейчас обоим говорю: хрен вам на блюде, а не штурм!

Я, словно просыпаясь, тряхнул головой и поднял ладони вверх:

— Виноват, Айвар, принимаю. Шелуха цивилизации с людей быстро слетает, но не думал, что это так быстро может произойти со мной, эдак и озвереть недолго. Не подумав про штурм ляпнул, извини. Твои предложения?

— Что же, их прощать теперь? — Римас смотрел набычившись, исподлобья.

— Нет, прощать не надо. — Айвар усмехнулся. — Просто есть вариант разумнее и безопаснее, чем штурм. Слушайте, горячие литовские парни, что делать будем…

26 марта, день

Стоять на воротах было скучно. Виргис, сверх всякой меры упитанный парень лет двадцати пяти, посмотрел на часы, вздохнул и поправил ружье, висящее на плече. Дежурить оставалось еще два часа, потом он пойдет и получит свою порцию макарон с мясом и бутылку пива. Хорошо… От мыслей о еде настроение заметно улучшилось, и он даже начал насвистывать где-то услышанную мелодию. Эх, если бы еще в верхний пост отправили, так вообще живи — не тужи. У ворот дежурить было тяжелее. То открой, то закрой, то поднеси, то выгрузи… А на крыше что — знай себе стой и зомби отстреливай. Правда, о том, что стрелять он почти не умеет, Виргис предпочел не вспоминать, решив, что оптика на ружье не просто так поставлена, большой науки не надо, крестик на цель — и стреляй себе, как в компьютерной игре.

Когда начался бардак, их, работников лесопилки, собрал директор и, потирая пухлые ладошки, объяснил, что наступил армагедец, и если они хотят жить как господа, то пора брать власть в свои руки. До власти было еще далеко, пока что они ездили мародерствовать и грабить уезжавших из города людей — тех, кто постарше и кто выбирался из города с детьми. Сопротивления такие почти не оказывали. Правда, один раз мужик рванулся на них с топором наперевес, но его сразу застрелили. Семью, вдоволь наигравшись с женой, тоже убили — бояться было некого. Военные из города ушли, полиция обосновалась за рекой и в этом районе города почти не появлялась.

В конце прилегающей к лесопилке улицы появилась машина. Виргис лениво снял с плеча дробовик и оглянулся на верхний пост — заметил ли напарник автомобиль? Заметил, тоже ружье с плеча снял и в оптический прицел смотрит. Не доезжая метров двадцати до ворот, машина остановилась и, как в мирные времена, аккуратно припарковалась у бордюра. Сейчас чаще всего машины посреди дороги бросали, коли нужда остановиться появилась. Из машины вылез немаленький, почти под два метра, человек. Светловолосый, с веселыми, слегка прищуренными глазами.

— Привет, страдалец! Старшего позови.

— Чего? — Тон незнакомца Виргису не понравился.

— Хрен через плечо. Директора, говорю, позови, а остальное не твоего ума дело. Надо будет — узнаешь, а нет — значит, не особо нужно было.

Виргис посмотрел на незнакомца. У того был вид человека, к словам которого прислушиваются. Караульный, немного подумав, буркнул:

— Жди…те. Сейчас позову.

И потрусил к зданию, смешно подбрасывая толстую задницу.

— Разъелись, дармоеды! — Незнакомец посмотрел куда-то вдаль и усмехнулся.

Из здания, неторопливо ступая, вышел мужчина лет пятидесяти. В зеленом охотничьем костюме, поверх которого на плечи наброшена теплая куртка. По всему было видно, что он очень любит пиво и совершенно не любит физическую работу. Внушительное брюшко и двойной подбородок с козлиной бородкой, в сочетании с камуфляжным костюмом, придавали его фигуре комичный вид. Голову венчала тирольская охотничья шляпа коричневого цвета. По-хозяйски осмотрев двор, он спустился с крыльца и неторопливо подошел к воротам:

— Звал?

— Звали, а не звал. Мы с вами на крестинах саманю[7]на брудершафт не пили.

— Слушай, парень, не дерзи, а? — Толстяк ощерился и продолжал: — Я таких бычков уже видел не раз, приходило их — не счесть. И с предложениями разными, и с угрозами. Одни сами ушли, другим мои ребята помогли, так они сейчас в крепостном рву плавают или по городу бродят — в виде этих самых зомбей. Говори, что надо, и расходимся, времени нет.

— Да, время — деньги. — Незнакомец ухмыльнулся и представился: — Меня Айвар зовут.

— А меня Кестутис. Че хочешь?

— Разговор у меня короткий будет. Твои мальчики пошалили без меры и человека убили. Неправильно убили, прямо скажем. И еще вещами нас обидели, что тоже неправильно, не по-христиански получается. Бог делиться наказывал, а вы вроде и не бандиты, а поступили некрасиво, не по-людски, прямо скажем.

— Ты мне что, нотации читать пришел?! — Кестутис побагровел. — Кого это мы убили не по делу? Раз было что, значит, надобность такая была, и пугать меня не надо. Сам-то не боишься? Пришел ты один, смотри, моргну — и стрельнут в живот, как… в общем, мучиться долго не будешь.

— Эх, господин Кястас[8], ты вроде и не молод, а дурак дураком. Место, где вы человека убили — оружейный магазин, на VI форте. Так мало того, что убили, вы из него еще и ловушку сделали, в зомби превратили. А бояться — так я свое уже отбоялся, поэтому давай сразу к делу перейдем. Разговор у меня к тебе такой будет. Первое — это патроны. Тысяча штук. 0.223 Rem и 12x76 с картечью. Знаю, что есть, это как раз половина того, что из магазина вынесли. Дробовик какой-нибудь, можем взять мосберг, он на витрине стоял, а теперь у твоего жирдяя на пузе болтается. Из одежды кое-что, из оптики… Списочек я тебе подготовил, посмотри. И еще… отдашь нам того отморозка, который убил человека в магазине.

— Ты, мужик, в своем уме? — Глаза у толстяка сузились. — Пришел ко мне и требуешь отдать оружие и выдать моего человека? Сейчас скажу, и тебя на тряпки порвут!

— Ничего ты не сделаешь и не скажешь. — Глаза Айвара холодно блеснули. — Дернешься — и твоя башка разлетится, как спелый арбуз. Причем ни твой дилетант на крыше, ни этот жирный боров помочь тебе не успеют, поверь. А если и успеют, тебе с разбитой башкой уже без разницы, даже как зомби не оживешь, без головы и они не ходят. Вроде не дурак, должен понять. Да, ты можешь меня убить, вон пистолетик в кармане жамкаешь. Или там не пистолет? Шучу, шучу… Так вот, Кестутис, пойми: или мы договариваемся по-хорошему и ты дальше спокойно живешь, или тебе устраивают небольшой аттракцион под названием «полный пэ». Будут отстреливать вас, как крыс, причем с таких расстояний, что ничего сделать не сможете. Вот и выбирай, что лучше — сидеть, боясь нос высунуть, или более-менее спокойно жить, но потерять немного барахла и одного придурка из вашей шайки-лейки. Думай. Ты человек деловой, а мы даже не требуем именно убийцу выдать, нам любой из твоих отморозков подойдет. По Божьим законам живем: глаз за глаз, а там не сказано, какой — левый, правый…