– Харпер, между нами ничего не происходит, – словно извиняясь, негромко произносит он. – Мы просто соседи, которые всего несколько раз разговаривали.

Я смотрю на него, пытаясь понять, кого он хочет обмануть: себя или меня?

– Ты сам сказал, что я тебя привлекаю, – напоминаю я.

Горло у меня перехватывает и становится затруднительно дышать.

– Привлекаешь, потому что ты красивая и сексуальная, а мне двадцать пять и мне нравятся девушки. – Он издает напряженный и неестественный смешок. – Но это ничего не означает.

Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь обнаружить признаки лжи, но Майкл не выглядит как лжец. Он смущен и ему не по себе, потому что я не так его поняла.

Я-то подумала, что нравлюсь ему. Ну, в смысле не только как: «Вон идет симпатичная девчонка, я бы ей вдул».

Я отступаю назад, чувствуя, как горит мое лицо и шея. Надо же было так облажаться.

– Извини. – Мне очень, очень неловко. Хочется спрятаться в своей комнате и никогда не выходить из нее. – Я тебя неправильно поняла.

– Мне жаль, если я создал недоразумение. – В его голосе слышится раскаяние. – Я не хотел ввести тебя в заблуждение.

– Все нормально. – Я слабо жму плечом и делаю попытку улыбнуться, но чувство унижения огромное. – В смысле – не парься. Небольшое дело. – Я отступаю к дому задом наперед. – И извини, что шпионила за тобой. Это было глупо. – Я искусственно смеюсь.

Знаю, что уйти достойно уже не смогу, поэтому просто хочу просто уйти.

– Харпер…

Майкл шагает вперед, но я качаю головой и останавливаю его движением руки.

– Не надо, все в порядке. Правда.

«Ни на секунду».

– Сейчас тот момент, когда нам надо пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись. Поэтому, спокойной ночи, Майкл.

Я разворачиваюсь и чуть ли не убегаю в дом. Закрывая дверь, слышу его: «Спокойной ночи, Харпер».

ХАРПЕР

– Ты правильно сделала, что пришла. Я уже и забыла, когда мы зависали вместе в последний раз.

Клер обиженно дуется. Вечеринка началась не так давно, но она уже довольно пьяна. Клер всегда любила тусовки и веселье, странно было бы ожидать, что это изменится, когда она пойдет в колледж.

Мы с Клер дружим с начала старшей школы. Она одна из моих самых близких подруг, но все остальные девчонки разъехались кто куда после школы, а Клер поступила в Колледж Лейн. Мы могли бы видеться чаще, но в последние месяцы я отдалилась от друзей, и это началось еще до их отъезда.

До января этого года я была общительной, веселой и любила проводить время с друзьями. А потом все изменилось. Одна ночь все изменила.

– Я знаю, мы нечасто виделись в последнее время, – виновато улыбаюсь я. – Но сейчас я здесь.

Клер смотрит на меня несколько секунд своими охмелевшими глазами, затем широко улыбается, хватает меня за руку и, заявив, что нам надо выпить еще, тянет меня на кухню.

Мы лавируем в толпе разгоряченных тел, которыми забит дом Дерека Бишопа. Дерек наш бывший одноклассник, который из-за своей чрезмерной тяги к тусовкам и праздной жизни завалил выпускные экзамены и теперь вынужден повторно пройти последний год школы.

Как видно, это не отбило у него охоту устраивать вечеринки у себя дома.

На кухне чуть потише и не так много людей. Мы с Клер пьем текилу, пристроившись у посудомойки.

– Все еще не могу привыкнуть к этим штукам. – Клер скребет ногтем по татуировке пиона у меня на предплечье, будто сомневается, что та настоящая.

– Она не стирается, – смеюсь я, глядя на ее озадаченно сведенные брови.

– Никогда не думала, что ты хочешь набить себе тату.

– Я никогда и не хотела.

Первые мысли о татуировке у меня появились несколько месяцев назад. Я смотрела на свой уродливый шрам, ставший рубцом на бедре, и не хотела его видеть. В аварии моя нога была травмирована – глубокая рваная рана на бедре, но мне еще повезло, что не были задеты нервы. Как только стало можно, я пошла в салон и сделала первую татуировку – птицу, которая вылетала в открытую дверь клетки. Я не думала ни о каком символизме, просто мне понравился рисунок и я хотела спрятать чертов шрам. А потом как-то само получилось. Я проколола пирсинг и продолжила набивать тату. Я словно стала новой Харпер Рэй, позволив прежней умереть в аварии.

– Может мне тоже набить татушку? Маленькую, вроде бабочки или цветка? – Глаза Клер загораются.

– Подумай над этим, – поощряю я, отлично зная, что она не станет этого делать. Клер ужасно боится уколов и всего, что с этим связано, но сейчас она пьяна и все это несерьезно.

– Уверена, Шону понравится, если я сделаю тату где-нибудь на сиськах или заднице, – хихикает Клер, не замечая, как меняется мое лицо от упоминания ее парня.

Да, вот еще одна причина, почему мы так редко видимся – я сплю с ее парнем. Прежняя Харпер Рэй ни за что не стала бы спать с парнем подруги, но эта – сегодняшняя – способна на это. Большую часть времени мне даже почти не стыдно, я умею заглушать голос совести. Я и без того несу на себе гигантский груз вины – больше просто не выдержу.

Правда, сейчас мне стыдно. И я не знаю, почему это делаю, ведь Шон мне даже не нравится. Я всегда считала, что он придурок и недостоин ее.

– Не надо делать этого ради Шона, – говорю я, глядя на нее и желая все ей рассказать. Этот кусок дерьма ее не стоит, как и я не стою ее дружбы.

Улыбка медленно сползает с ее лица, а плечи поникают.

– Да, ты права, – вздыхает она. – Он этого не заслуживает.

Я настораживаюсь: это первый раз, когда она о нем так отзывается. Прежде Клер предпочитала не замечать его огромные – просто огромные – недостатки.

Неужели между ними разлад? И в чем может быть причина? Да, я бы обрадовалась, брось она его, но совсем не хочу, чтобы она узнала о том, что я спала с ее парнем.

– У вас что-то случилось? – осторожно спрашиваю я, готовая к тому, что она вдруг скажет: «Я знаю, что ты трахаешься с моим парнем, сучка!»

А потом врежет мне.

– Думаю, Шон мне изменяет.

– Изменяет? С кем, знаешь?

Я почти не дышу. Нужно вести себя естественно и ничем себя не выдать.

– Нет, я даже не уверена, что он правда с кем-то спит, – нахмурившись, признается она. – Это просто интуиция.

«И она тебя не подводит».

– А почему ты не спросишь у него?

«Блин, надеюсь, ему хватит ума не говорить ей обо мне!»

Клер смотрит на меня с таким выражением, что становится понятно – она боится спрашивать. Боится, что это окажется правдой.