Карл-Хайнц Лоренц, командир 2-й танковой роты

Основные боевые действия 5 февраля развернулись в районе Ольховатки и Великого Бурлука. Немецкий удар пришелся по 48-й гвардейской стрелковой дивизии, которая быстро попала в сложное положение. Эсэсовцы вышли к дороге, ведущей на Ольховатку с севера. Танки и бронетранспортеры прошли через долину реки Плотва, захватив несколько деревень. Силы полка СС «Дер Фюрер» прорвались почти на 10 километров во фланг 48-й гвардейской стрелковой дивизии западнее Ольховатки, пока вторая группа, танки и панцер-гренадеры 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер», действующая южнее, продвигалась на Ольховатку. В итоге здесь немцам удалось отрезать 146-й стрелковый полк и отбросить на юг советские войска, что атаковали позиции полка СС «Дойчланд» у Великого Бурлука.

Упорные бои шли на линии от Новоалександровки до Приколотного и затянулись на весь день. Рыбалко бросил на выручку своим гвардейцам 184-ю стрелковую дивизию (7262 бойца на 31 января), 1245-й истребительно-противо-танковый полк (20 орудий) и 179-ю отдельную танковую бригаду из своего резерва (перед началом операции «Звезда» бригада имела всего 10 танков, затем получила пополнение, на 10 февраля, после нескольких дней упорных боев имела 26 танков)[105].

К окраинам Ольховатки эсэсовцы вышли к двум часам дня 5 февраля. Рыбалко сосредоточил здесь стрелковый батальон, части 179-й танковой бригады и 1245-го противотанкового полка. Одной из первых Ольховатку атаковала 2-я танковая рота оберштурмфюрера СС Карл-Хайнца Лоренца, повернувшая сюда после вышеописанного взятия Захаровки. По воспоминаниям участника этой атаки роттенфюрера СС Эрнста Баркманна, советское сопротивление было очень сильным. В ходе атаки Баркманн уничтожил советскую противотанковую пушку. При поддержке пикирующих бомбардировщиков Ju-87 немцы выбили противника из Ольховатки. Правда, свои потери были немалыми, так, когда танки 2-й роты достигли Ольховатки, то на ходу оставалось всего три машины, а остальные вышли из строя в силу разных причин. Тем не менее немцы начали преследование отходящих в северном направлении сил красноармейцев, продолжавшееся до самого конца дня, а единственное, что их сдерживало, — это скорость движения арьергардов. К несчастью для них, все это имело и обратную сторону. Из-за высокого темпа продвижения немцам было не до разведки. В результате в сумерках танки и бронетранспортеры 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» налетели на советскую засаду. Красноармейцы хорошо замаскировали противотанковые орудия, немцы также докладывали о вкопанных в землю танках. В итоге 1-й батальон танкового полка понес тяжелые потери. Оставив на поле боя не менее дюжины подбитых танков(!), эсэсовцы были отброшены и остановились в ожидании рассвета[106].

Что касается 2-й танковой роты Лоренца, то она в этой схватке не участвовала. Согласно воспоминаниям Баркманна, экипажи трех оставшихся исправных танков получили приказ вернуться на исходные позиции, за буксировочными тросами и горючим. Это заняло остаток дня, до своих позиций добрались поздно вечером, а ночью, загрузившись канистрами с бензином, танки снова вышли в поле. Бушевала сильная вьюга, и танк Баркманна (№ 221) отбился от своих и безнадежно увяз в глубоком снегу. На рассвете старший обершарфюрер СС и заряжающий отправились за помощью, а Баркманн с двумя членами экипажа остался охранять танк. Естественно, что одинокий немецкий танк привлек внимание советских пехотинцев, попытавшихся захватить машину, однако экипаж пулеметным огнем отразил все предпринятые в этом направлении попытки противника. Вскоре к танку подошли четыре немецких противотанковых орудия на конной тяге, завязалась дуэль артиллеристов. Результаты ее для немцев были печальными — все четыре орудия были уничтожены, а танк Баркманна — подбит и загорелся. Вынужденные оставить танк, Баркманн и два члена его экипажа вскоре были подобраны танкистами 5-й роты. Что касается танка № 221, то он выгорел полностью и больше восстановлению не подлежал[107]. Этот рассказ наглядно иллюстрирует, в каких условиях действовали эсэсовцы — отсутствие линии фронта и наличие повсюду частей противника.

На острие атаки 2-го танкового батальона Тихсена шла 5-я рота оберштурмфюрера СС Норберта Элферинга[108]. В своем первом бою рота уничтожила четыре тяжелых и шесть легких противотанковых орудий, 10 пулеметных точек, пять тяжелых минометов. На поле боя немцы насчитали 300 погибших солдат противника[109].

Историк А. Исаев расценил результаты первой решительной контратаки Танкового корпуса СС (фактически — дивизии СС «Дас Райх») как умеренные. Мы же так не считаем, поскольку в результате одной локальной немецкой атаки положение на правом фланге 3-й танковой армии значительно осложнилось. Боем были скованы две боеспособные стрелковые дивизии и одна танковая бригада, советским войскам были нанесены тяжелые потери. Но самое главное — опасное советское вклинение было ликвидировано, а в районе Великого Бурлука теперь образовался немецкий выступ, очень опасный для правого фланга армии Рыбалко. Продвижение всей 3-й танковой армии в этот день приостановилось, разве что далеко на левом фланге 6-й гвардейский кавалерийский корпус продолжил наступление на Мосьпаново. Еще одним результатом атаки стало то, что сильно потрепанная 298-я пехотная дивизия сумела вырваться из окружения, в которое она попала в предыдущие дни, и успешно пересечь немецкую линию фронта[110]. Действия немцев 5 февраля произвели впечатление и на командующего 69-й армией М.И. Казакова. В своих мемуарах он отмечал: «Особенно мне запомнился напряженный бой в районе Белый Колодезь, Приколотное, на стыке 69-й и 3-й танковой армий. Противник выдвинул сюда свою свежую танковую дивизию «Рейх». Используя заранее подготовленные, расчищенные от снега дороги, она умело маневрировала и то там, то здесь предпринимала контратаки против нашей пехоты»[111].