Катя едва удержалась от фразы, что пойдёт не одна. Потом грустно подумала, что Вадим её, собственно, не звал на бал. Только на вальс. В память о том, что он её спас тогда.

Катя хлопнула себя по лбу. Вот балда! С этими экзаменами вообще из головы вылетело. На выпускной вечер они с Лёлей уже всё купили. Споров было много. Лёля уговаривала Катерину на романтический вариант наряда. Та хотела современный и необычный.

Сошлись на комбинезоне серебристо-розового цвета. Да ещё и с объёмным капюшоном. Купили умопомрачительные ярко-розовые туфли.

Кира Витальевна, которой Катя продемонстрировала свой выбор под Лёлино: "Ну, Кирюш, глянь. Все попадают? Или кто стоять останется?", вскинула брови, заставила Катю пройтись туда-сюда, как по подиуму, и подняла два больших пальца вверх. Следом за ней тот же жест повторили пятилетние Игорь Кузьмин и Алекс Ратт, Кирин сын.

С платьем для бала было сложнее. За помощью Катерина пошла к Свете Вашкиной, дочери Дарьи Андреевны. Та, напрактиковавшись в шитье исторических костюмов для школьных балов, три года назад поступила на факультет дизайна в текстильный институт. И открыла ателье.

Света быстро сообразила, что к чему. — Какого цвета костюм у кавалера? — огорошила вопросом. — Не знаю. Белый. Или чёрный. Это парадный морской мундир. — Будет тебе, Катюха, платье. Моряков штабелями укладывать будешь.

27.

Братья Ветровы сорвались в Калининград. Летели прямым военным бортом, благо бумаги в штабе флота дали и отправили своих мужиков побыстрее.

Бабушка умерла. Хоронить её, кроме внуков, было некому.

Телеграммой вызвали Варвару. И она приехала. Много лет они не виделись, только созванивались по праздникам и особым случаям. Варвара на пятнадцать лет старше Вадима. Ветровы разглядывали старшую сестру, так похожую на них самих. И на отца.

На кладбище пришло, как ни странно, много народу. Бабушка работала участковым детским врачом. Соседи, пациенты, коллеги. Все обращали внимание на уже очень взрослых внуков. Виктор и Вадим в чёрной флотской форме. Варя в тёмном плаще и косынке.

Солёный ветер налетел с моря. На следующий день после похорон они стояли на набережной.

— Вот на этом месте, Вить, ты однажды Вадимку из коляски выронил, — вспомнила Варвара, — Мы с мамой ахнуть на успели. — Я не помню, — отозвался Виктор, глядя в даль. — Зато я помню, — удивил старших Вадим, — Я тогда увидел море вот через эту решётку. — Что с квартирой делать будем? — неожиданно спросил Виктор. Тему наследства они никогда не обсуждали. Вещи из североморской квартиры Ветровых-старших хранились у Вити дома.

— Ну, до наследства ещё шесть месяцев. Вы сами занимайтесь, у меня ни времени, ни денег сюда мотаться. Доверенность сделаю. Задумаете продавать, тогда деньги поровну, — Варвара глянула на братьев. Надо же, как оба на отца стали похожи. Виктор больше. А в Вадиме что-то мамино. Форма губ мягкая. И нос тонкий. Отец был как из скалы высеченный.

— Мы с Вероникой подумывали на Балтику перевестись с северов. Аркашка с Аришкой болеют часто, врачи говорят, надо климат менять, — Виктор замялся, — Мне тут должность предложили. Служебное жилье дадут.

— И зачем тебе служебное, если есть своё? — Варвара положила руку брату на плечо. — И правда, переведётесь, чего на казенных кроватях спать? — поддержал Вадим. — А деньги? Ну, за квартиру… — Вить, ты про деньги не думай. Ты вон племяшей привези ко мне. Мы ж в Воронеже теперь. Тепло. Сад у нас. Муж рад будет. Мои ребята, правда, уже взрослые. Хоть увидимся все.

И все Ветровы В.А. — Варвара, Виктор и Вадим, постояли молча ещё несколько минут, глядя как большой противолодочный корабль Балтийского флота идёт по фарватеру.

28. Школьный выпускной вечер не зря считают жизненной ступенью. Эдакий переход из одного состояния в другое.

Даже прошедший у многих восемнадцатый день рождения не ощущался ребятами так явно началом взрослой жизни. Хотя они, конечно, все проэксперементировали, продадут ли им пиво в ближайшем магазинчике.

Сейчас же было чёткое осознание того, что выход за порог школы с аттестатом в руках означает конец детства. Без обратного билета.

Катя, неделю до выпускного тренировавшаяся ходить на высоких каблуках, входила в школу на дрожащих ногах.

Постояла минуту во дворе. Посмотрела на окна. Вспомнила, как стояла тут впервые. Смешной нескладной девчонкой. И как боялась встречи с Ольгой Владимировной. Сегодня её с одной стороны держал за руку папа, а с другой она — мама Лёля. Мама.

Вера на выпускной приехать не смогла. Вроде как сложности с визами. Как странно жизнь повернулась. Теперь Катя называла маму по имени даже про себя. А Лёлю — мамой вслух.

Школьная традиция осталась прежней. За аттестатом выпускник выходил вместе с семьёй. — Аттестат с отличием о полном среднем образовании и медаль "За особые успехи в учении" вручается Кузьминой Екатерине Александровне, — произнесла в микрофон Дарья Андреевна. И тихонько вытерла глаза.

Лёля сначала не собиралась идти. Мол, посижу с малышами. Но Катя настойчиво потянула её за руку. — Мам, пойдём. Игорь заныл, что тоже хочет. Крошечная Соня осталась на руках у бабушки с дедушкой. Так они и вышли на сцену. Катя, Лёля и Александр Евгеньевич с сыном на руках. Зал взорвался аплодисментами. Катя получила аттестат и коробочку с медалью из рук директора.

У лестницы со сцены стоял Миша. Охапку чайных роз Катя едва смогла удержать. Ей было неловко, что столько внимания сейчас приковано к ней.

А Вашкина подумала, что где-то она такую сцену уже видела.

Спасло положение то, что и Тасю, и Тамару тоже ждали букеты. От Вени и Димки. Вот только выглядело это теперь, будто они с Вербицким — пара. Но обратно не отыграешь. Да и портить вечер не хотелось.

С Димкой Горгошидзе вместе пришли и мама, и папа. Поднялись на сцену. Пока сыну вручали аттестат, дядя Давид взял тётю Наташу за руку. Переплел их пальцы. Она уткнулась носом ему в плечо, расплакавшись от эмоций, он нежно поцеловал её в висок. Сияющий Димка обнял обоих.

Лена Епифанова едва не упала с лестницы, когда спускалась со сцены следом за мамой и бабушкой. Если бы не рука математика, вовремя поймавшая Ленку, полетела бы носом. Только Катя заметила, как в ладошке у подруги мелькнуло что-то металлическое. И Ленка вдруг засияла.

После окончания торжественной части в женском туалете Епифанова раскрыла ладошку, которую старательно сжимала почти полчаса. Крохотное золотое сердечко на тоненькой цепочке. — Катюх, смотри. Илья подарил. Цветы не мог. Скандал был бы. Мы билеты купили. Едем с ним в Питер на два дня. Вдвоём. — Мама то знает? — охнула Катерина. — Знает. И бабушка тоже. Илья неделю назад знакомиться приходил. — И что они сказали? — Чтоб берег меня. И розетку просили починить, — Епифанова зарыдала от эмоций. — Какая ж ты счастливая, Ленка! Розетку… Надо же!