Я еле сдерживаюсь, чтобы не пихнуть его ногой в зад. С удовольствием понаблюдал бы, как Стас кубарем катится по ступеням. Но сдерживаюсь, вместо этого удивительно спокойно произношу.

— Ты же знал, что это когда-нибудь должно было произойти. А это Мила. Мила, этот болван — мой лучший друг, Стас.

— Чего это болван? — голос Стаса заглушает музыка, и хорошо, потому что я мог бы часами объяснять ему, почему выбрал именно такое описание.

Мы спускаемся со второго этажа в подвал, где кипит жизнь. Остается сделать пару шагов, чтобы свернуть к залу, когда Стас оборачивается и преграждает мне путь.

— Ты же понимаешь, что Леший — борец, а ты нет? Если он захватит тебя, то шансов не останется, — маска разгильдяя спадает со Стаса. Он выглядит взволнованным.

Я кладу руку ему на плечо и не сильно сжимаю.

— Все будет хорошо. Ты же знаешь, у меня опыта больше, чем у этого щенка. Иди за столик к Емельянову и наблюдай, как я размажу эту тварь.

Стас качает головой, но прежде, чем уйти, смотрит на Милу:

— Поцелуй его на удачу. Она ему пригодится. И надеюсь, у тебя есть костюм медсестры?

Он ухмыляется и скрывается за черными шторами быстрее, чем я успеваю дать ему подзатыльник. А жаль, потому что Мила сильнее сжимает мою руку.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на нее. Одна бровь приподнята, взгляд строгий. Мне даже кажется, что я на учительницу смотрю, которой забыл сдать домашку. Теперь приходится оправдываться, как же так.

— Что здесь происходит? И кто такой Леший? — голос Милы не предполагает, что мне можно слукавить. Поэтому решаю сказать правду.

— Я сейчас зайду в октагон и буду драться с Лешим, — отодвигаю штору и подталкиваю Милу вперед. Она делает несколько шагов и замирает прямо в проходе.

Плотная штора больше не заглушает грохочущую музыку, нас окутывает дым сигарет и сигар, рассеиваемый софитами. Посреди зала в темноте стоит октагон, обтянутый сеткой, а вокруг него десятки столиков, заполненных людьми в вечерних нарядах. Звон бутылок, тарелок, бокалов легким шумом прорывается сквозь иногда затихающую музыку. Официанты маневрируют между столиками, ставя закуски на стол. Гости разговаривают, пьют, едят и ждут.

— Где мы? — Мила округлившимися глазами смотрит на меня через плечо.

Я усмехаюсь.

— У меня в клубе.

Около октагона замечаю Сергея. Он кивает мне и показывает два пальца. Я киваю в ответ, после чего поворачиваю Милу за плечи лицом к себе.

— Послушай меня внимательно, — я стараюсь выглядеть спокойным, но, слыша гул разговоров людей за столиками, который даже не скрывает музыка, начинаю немного переживать. — Ты останешься здесь. Прямо у этой стены. Не уходи никуда. Стой и смотри на меня.

Я поднимаю взгляд и у противоположной стены замечаю темноволосого охранника с наушником в ухе и в черной футболке. Подзываю его взмахом руки, после чего снова смотрю на Милу.

— Ты меня поняла?

— Д-да.

Она выглядит немного напуганной, поэтому я не сдерживаю порыв: прижимаю ее к груди и глажу по спине.

— Не переживай. Я ненадолго.

— Антон Вячеславович, — охранник останавливается напротив меня и заводит руки за спину. В берцах и черных джинсах, он выглядит как спецназовец на подработке.

— Присмотри за девушкой, пока я буду в октагоне, — оттягиваю Милу от груди и машинально провожу пальцами по ее волосам, поправляя их. — Не дай бог, с ней что-то случится.

Я говорю спокойно, но внутри все напряжено. Уверен, со стороны я больше напоминаю зверя в человеческом теле. Адреналин и так уже пропитал каждую часть моего тела, а еще это непонятно откуда появившееся волнение.

Охранник без возражений кивает и становится у стены рядом с нами, это позволяет мне немного расслабиться.

Оставлять Милу одну не хочется, но музыка прекращает играть, и я слышу бархатистый голос ведущего.

— Дамы и господа, приветствую вас на нашем закрытом мероприятии. Знаю, вы долго его ждали. Даже слишком долго. Уверяю, оно того стоило.

Я заправляю волосы Милы за ухо, целую ее в лоб, после чего толкаю к стене, поближе к охраннику. Он сразу ловит ее взглядом.

Я же, совсем не понимая, какого хрена со мной твориться, разворачиваюсь. В помещении душно и темно, вот только это не мешает мне взглянуть на хорошо освещенный октагон. Теперь все софиты направлены на него, выделяя посреди одинокую фигуру седовласого мужчины в черном костюме. Хоть я не вижу лица, но знаю, что его широкая белоснежная улыбка могла бы ослепить меня. А морщины в уголках глаза и на лбу стали такими глубокими, что, казалось, мужчине не пятьдесят, а все семьдесят.

— Вас ждет сегодня кое-что особенное, — его голос разносится по залу через колонки и будоражит гостей, они начинают перешептываться. — Бой, о котором многие мечтать не могли.

Взволнованность гостей усиливается, кое-кто даже оглядывается. Темнота скрывает меня от любопытных глаз.

— Готовы узнать, кто сегодня схлестнется в октагоне? — шепот, произнесенный в микрофон, вызывает больше эмоций, чем крик.

Несколько гостей не могут усидеть за столиком и подрываются. Две девушки в слишком коротких платьях пытаются пробраться к октагону, но их задерживает охрана. Они с одинаковым недовольным выражением лица поворачиваются обратно, и только после этого я понимаю — близняшки.

— Я представляю первого бойца, — ведущий указывает рукой на дверь на противоположной от меня стороне. Она тоже скрыта во тьме, но я чувствую пристальный взгляд, пронзающий меня именно оттуда. — Он — бывший чемпион UFC в полутяжелом весе. Двадцать семь лет, двадцать побед и всего одно поражение. Исключен из лиги UFC. Но продолжает свою карьеру и по сей день. Без единого поражения. Встречайте, Леший, — софиты загораются и освещают противоположную стену.

Прислонившись к ней, вразвалочку, с руками, сложенными на груди, стоит боец с дредами, завязанными на макушке, и в красных боксерских шортах. Один уголок его губ приподнят, как и бровь. Люди начинают кричать так громко, что хочется закрыть уши. Несколько девушек пытаются добраться до бойца. Они даже на охрану кидаются, но их ловят и разворачивают обратно. Похоже, фанаткам Лешего каким-то образом удалось прознать о бое. Я бы не удивился, если бы узнал, что сам Леший слил информацию. Краем глаза замечаю, как официанты начинают собирать деньги по залу. Рано. Ох рано.

Леший, или по нормальному Вова, не обращает внимания на творящееся вокруг безобразие. Он смотрит прямо на меня. Не видит, но смотрит. Кажется, я знаю, о чем он думает: он уже давно размазал меня по октагону, как давно мечтал. Мечты… Мечты…

Несколько мгновений он