— Куплю что-нибудь перекусить.

Я надел куртку, шапку и выбежал наружу.

Льет. Капитально. Моя шерстяная шапка промокла в минуту. Вот оно, мое место. Спокойно, без паники. Мое место. Скоро, вот уже. Да. Думай, чувак. Думай. Может, у Джона стрельнуть денег. Может, отец вмешается. В любом случае следует залечь поглубже на дно. Куда? Брат и сестра в Англии. После похорон мамы, считай, и не говорил с ними. Мы не были особенно близки, мама была единственным связующим звеном в семье. Меня там быстро отыщут.

Я потряс головой. Нет. Денег нет даже на автобус до аэропорта, какие уж тут перелеты. Болела левая бровь, вообще все болело. Что делать? Вылезать из этого дерьма. Уйти на дно. Наркотиков хватит на несколько недель. До тех пор Паука можно избегать. Точняк, все будет хорошо. Все образуется. Дуглас знает про мою личную жизнь. Козлина. Да что он знает? Просто использует меня. Бак Макконнел тоже хорош. Перевел меня поближе к наркотикам, потому что они знали, что я самонадеян. Смешно. Знали, что я пойду за дозой хоть на край света. Как глупо. Вляпался. Они оказались умнее меня. Слава богу, запас еще есть. Это мое спасение…

Железная дорога. Пляж. Героин. Слава Тебе, Господи!

Все необходимое — в кармане моей куртки. Коробка для ланча. Сухая. Я нашел, где притулиться — у подножия невысокой скалы. Ни дождя, ни ветра. Так, открываем. Вот оно, в целлофане. Иглы, шприц. Новые иглы важны не менее самого товара. Поделиться иглой — только не это, ни за что. СПИД, гепатит В и С. Смерть. Дистиллированная вода. Ватные тампоны. Некоторые используют лимонную кислоту, для большей профилактики. Основы безопасности. Свежая игла, тампон пропитать спиртом, ватный фильтр. Ложка. В этот момент героин настолько чист, что некоторые его вдыхают прямо так. Через фольгу. Ииить… Мозг наружу, рак легких. Инъекция безопаснее. Ложка, вода, героин, под ложкой зажигалка. Продукт кипит. Герыч, ты великолепен. Отыщем-ка вену. Вводим внутрь, вводим…

Пляж.

Пляж уже не просто пляж. Море — не просто море. Облака — не просто облака.

Пляж — пленка из водорослей, отбросов, прибитых к берегу приливом, и прочего мусора; продуктовые тележки застряли в песке как абстрактные скульптуры. Море, язык залива. Облака в масляных ожогах от дымящихся труб гидроэлектростанции, эти трубы рушат остатки надежды найти очарование в ирландском пейзаже.

Белфаст прямо на противоположной стороне, желтые краны, паромная пристань, постройки одна за другой, засилье частных домов. Все растворяется. Дождь заканчивается. Облака рассеиваются. Земля перестает вращаться. Время замедляется. Гидроэлектростанция тонет в пучине истории. В небе спокойствие. Птицы. Морские котики. Солнце. Это Ирландия до того, как ее заселили люди. До пришествия викингов на своих ладьях, до сосновых гробов вроде того, что был сегодня утром, до рыбачьих лодок из ивняка, обтянутого кожей. Эдем. Созерцание лесов и холмов. Я как анахронизм среди всего этого. А позади меня по золотой глади берега босиком идет умершая девушка.

— Слушай, ты же на самом деле христианка! Что это за индуистский маскарад?

— Это мое наследие.

— Ты просто очаровательна.

— Смерть подретушировала мое лицо.

— Нет, оно никогда в этом не нуждалось. Но это правда, теперь ты мертва.

— Я-то да, а ты что, стал наркоманом?

— Ну почему никто не понимает? Я не наркоман, наркоманом стать не так-то просто. У меня нет зависимости. И не будет.

— Звучит так, как будто ты заучил это наизусть.

— Ты явилась сюда, чтобы доводить меня?

— Я сюда вообще не являлась.

— А, ну да!

— Мы с тобой на лодке, только и всего.

— Помню.

— Знаю, что помнишь.

Твои губы, твои волосы, Виктория! Я был в ужасе. Это же был мой первый раз. Твои груди, твои темные глаза. Господи! И ты действительно этого хотела. Ты отодвинула шелковый треугольный парус, спинакер, чтобы освободить место. Затем поцеловала меня, и капелька слюны блеснула лучиком света, когда ты приподнялась и села на меня сверху. Ты сказала голосом индийской принцессы: «Это позиция номер двадцать один из Камасутры». Мне показалось, что это самое смешное, что я когда-либо слышал, я расхохотался, напряжение отпустило, и мы углубились друг в друга часа на полтора. Я помню. Правда, может, это навеяно героином?

— Нет.

Но это было правдой. Ее слова затихли. Испарились в туманной дымке над рекой. И с каждым вдохом — я не мог ничего с этим поделать — я вдыхал пепел, запах вишни, сандалового дерева — ее аромат. Ветер изменил направление, опять припустил дождь, я втянул воздух и почувствовал холод — точно такой же, как у меня в груди.

Порой случаются вещи, которые просто доканывают. Всякие мелочи. Преследование начинается с пустяка — с лодки, в которой ты случайно оставляешь пакет с героином. После этого ты приходишь на викторину в пабе, но на главный вопрос отвечаешь неправильно и вынужден украсть героин у своего же дилера — Паука. До него постепенно доходит, что только ты мог пойти на такое, и он хочет до тебя добраться. А как до меня добраться? Сказать ищейкам, что английского копа видели входящим в мой дом. Вот и все. Все сразу поймут, в чем дело.

И меня взяли. Неделю спустя после похорон Виктории Патавасти. В тот момент, когда я шел по набережной. Все прошло так гладко, я даже не заметил, как передо мной внезапно возник «лендровер».

— Лоусон! — окликнул голос.

Я обернулся, увидел открытую заднюю дверь «лендровера», рванулся в сторону, отскочил футов на двадцать. Дородный мужчина повалил меня на землю. Я его не узнал. Лет сорок, испитое лицо, кожаная куртка — тертый калач. Многое повидал. Двух пальцев на левой руке недостает. Взрыв, перестрелка, несчастный случай?

— Ты арестован, Лоусон, — сказал он.

— За что?

— Заткни свой гребаный рот.

Он защелкнул на мне наручники, поднял на ноги и потащил к машине. Внутри еще трое. Один из них — Фейси с виноватой миной. Второй — коп в плоской фуражке и зеленом свитере, со смуглым лицом, и последний — лысый в очках и плаще, плохо скрывающем полицейскую форму. Тоже в чинах, старший лейтенант или еще круче. «Лендровер» тронулся. И на меня обрушилась знакомая вонь — от дизеля, свинцовых белил и боеприпасов. Та же клаустрофобия.

— Алекс, прости, им был нужен кто-то, кто мог бы тебя узнать, — сказал Фейси.

Плоская Фуражка повернулся в сторону Фейси:

— Заткнись и больше не возникай.

Лысый кивнул дородному, который держал мне руки, перегнулся и ударил меня кулаком в живот. Я блеванул. Потом глянул в сторону Фейси, но тот отвернулся. Плоская Фуражка схватил меня за волосы. Тряхнул. Черт, они что, прибить меня собрались?

— Что вам от меня надо?

— Мы слышали, ты как с родными общаешься с долбаными лондонскими полицейскими? — гаркнул Лысый мне прямо в лицо.