он прописал на обруче знак разрешения выходить от своего имени… и знак принадлежности ему.

— Но я же не ваша рабыня, — удивленно произнесла я, ощупывая появившееся узоры на гладком металле.

— Думаю, дядя не будет против, — он откинулся в кресле, как-то странно смотря на свою работу. Я плохо разбиралась в тонкостях этого мира, касающихся слуг и иерархий, но точно знала, что каждое действие здесь строго регламентировано и имеет свой сакральный смысл. Надо будет потом спросить у Доны Эби, что сулят мне эти символы на рабском ошейнике.

— Я бы с удовольствием посмотрела ярмарку и вообще мир вокруг, кроме этого сада и внутреннего двора мне никуда нельзя… было, — я невольно снова прикоснулась к разрешающим узорам, — но как мы выйдем из комнаты? А вдруг мы наткнемся на лорда Родэна?.

— По воздуху конечно, — ответил Макс, как- будто это было что-то само собой разумеющееся.

— Вы что, умеете летать? — я уставилась на принца широко раскрытыми глазами.

Макс улыбнулся, забавляясь моей недогадливостью:

— Жаль тебя разочаровывать, но не совсем я, — принц сделал глоток кофе, — но он тебе, я уверен, тоже понравится.

— Он? — я была заинтригована.

Макс промолчал, продолжая улыбаться.

— Доедай свой завтрак, — Макс встал и пошел одеваться. День обещал быть интересным. Я чувствовала, как сердце помимо моей воли замирало в предвкушении.

9. Прогулка

Переодевшись в простую одежду обычного мелкопоместного дворянина (даже не знала, что у него такая есть), принц вышел на балкон, и, приложив фамильную печатку к губам, как-то витиевато засвистел. Я заворожено смотрела, как от кольца распускаются и куда-то уходят вдаль еле видимые золотые нити. Прошло минут 5, Макс молча доедал булочку с вареньем, смотря мне в лицо. Эта его привычка глядеть в упор и при этом особо не тяготиться отсутствием разговора всегда выводила меня из равновесия: я чувствовала себя бабочкой, которую пришпилили булавкой.

— Вы обладаете магией? — спросила я, чтобы хоть как-то нарушить это тягостное для меня молчание.

— Только фамильной, — коротко ответил принц, как- будто после этой фразы мне все сразу должно стать понятно. Ладно, похоже, мой кавалер опять не настроен разговаривать. Только чего мы ждем?

Вдруг послышался странный шелест и в спину мне ударили сильные потоки воздуха. Я обернулась и обомлела. Это был настоящий грифон. Настоящий! Он был просто огромный, с золотистым туловищем и серебряными крыльями, на мускулистых лапах красовались браслеты с фамильными узорами Родэнов. «Прямо как у меня сейчас, да мы с тобой братья, друг, у нас ошейники одинаковые», — подумала я и улыбнулась величественному созданию.

Грифон посмотрел на меня своим золотистым глазом, склонив голову, что-то крякнул и начал тыкаться клювом в грудь хозяину.

— Ааай, Пушок, хватит, и без тебя ребра болят, фу- Макс явно был не рад подобным нежностям.

— Пушок? Что за идиотское прозвище? Как ты вообще до этого додумался? — от потрясения я забыла, что передо мной господин и сходу перешла на «ты». Да еще, ко всему прочему, усомнилась в его умственных способностях.

Макс предупреждающе поднял бровь:

— Ну во-первых на «ты» я переходить не разрешал, а во-вторых, отец подарил мне его еще яйцом в честь поступления в академию. Мне было 7 лет. Первые пару лет имя Пушок ему очень подходило. Можешь называть его Пуш, если тебе так меньше слух режет.

Мне уже начинало надоедать, что он постоянно указывает мне на мое место, и я не сдержалась от дерзости:

— Ну во-первых, помнится периодически ТЫ не против более фамильярного обращения, — буркнула я себе под нос, припоминая ему, что ночью Макс обычно не столь щепетилен с этикетом.

Глаза принца моментально потемнели и он слегка хрипло произнес:

— Да, ты знаешь, когда не против. Если так хочется говорить «Ты», то мы можем остаться в покоях до следующего утра и никуда не лететь, меня этот вариант устроит.

И вопросительно посмотрел на меня. Я почувствовала, как от одной мысли о таком времяпрепровождении по телу разливается уже знакомое тепло…но…Это же грифон, черт побери! Я сейчас могу полететь на настоящем грифоне! Я взглянула на восхитительное животное и перевела нетерпеливый взгляд на Макса. Принц, все поняв без слов, расхохотался:

— Ну так и знал, что перед этим пернатым у меня просто нет шансов. Обидно, когда тебя отвергают из-за какой-то зверюги, — и он вскочил в седло на спине Пушка.

— А мы не долго, — я подарила Максу улыбку, полную обещания, чтобы не сильно расстраивался. Он хмыкнул и, подхватив меня, усадил перед собой.

А дальше произошло нечто невероятное, Пушок раскрыл огромные двухметровые крылья, разбежался и прыгнул с балкона, я почувствовала, что мы просто падаем и вскрикнула. Макс крепко прижал меня к себе, мимолетно чмокнув висок. Грифон поймал поток воздуха и взмыл вверх. Мы оказались почти у самых облаков, грифон лавировал, редко взмахивая сильными крыльями, уходил то вверх, то вниз. Ветер звенел в ушах, внизу все казалось таким маленьким. Макс провел рукой перед глазами, что-то прошептав, и у меня на лице появились как- будто невидимые очки, глаза перестали слезиться и я могла спокойно смотреть вокруг.

— Как ты это делаешь? — от эмоций это злосчастное «ты» никак не сходило у меня с языка.

— Это не я, это фамильная магия, все, что касается грифонов, умеет делать только королевская семья.

— Ясно, — хотя, по правде сказать, мне конечно ничего особо ясно не было.

— Это просто восхитительно, Макс, я как- будто в сон попала!

— Да, первый полет самый незабываемый, — похоже, ему просто надоело меня исправлять.

Он помолчал.

— Ладно, можешь называть меня Макс или как там тебе вздумается, но только когда мы вдвоем, скажешь подобное при людях: получишь 10 плетей и я не шучу, — эту грозную тираду принц почему-то решил прошептать мне на ухо, отчего эффект немного смазался.

Грифон сделал круг над городом, показывая мне живописные окрестности столицы и повернул к рыночной площади. Принц посадил Пушка на покатую черепичную крышу старинного дома за главной рыночной башней так, что с площади нас не было видно.

— Ну что. Пойдем? — Макс легко спрыгнул с питомца и протянул ко мне руки.

— Тут так высоко… — мне совсем не хотелось покидать надежную птицу и пробираться по остроконечным крышам, изображая паркурщиков.

Он нетерпеливо приподнял бровь:

— Предлагаешь сесть прямо посреди толпы и стать гвоздем программы?

Я страдальчески вздохнула, прикидывая, останется от меня что-нибудь, если я рухну с этой высоты.

— А еще варианты будут?

— Нууу…мое предложение вернуться в комнату все еще в силе, — Макс посмотрел на меня снизу вверх, обняв за