И отказа этот человек явно не принимал.

Даниэль рассеянно похлопал себя по карманам, глядя сквозь Уильяма. Меж темных бровей мужчины пролегло несколько глубоких морщинок, нос сморщился, а взгляд потемнел и нахмурился, походя на тёмный горький кофе, что так любил распивать Даниэль. Обычно пухлые губы сжались в тонкую полосочку, и Даниэль поджал подбородок, как делал каждый раз, если что-то ему не нравилось.

– Предложение выглядит достаточно заманчиво, – Даниэль задумчиво царапнул ногтем кончик острого носа, – но… Премия сама себя не получит, Уилл.

– Еще одна шутка про мою смерть, и ты полетишь вниз с этой лестницы.

Уильям приветливо и добродушно улыбнулся другу, намекая, что для беспокойства нет ни малейшей причины, но дружелюбность этой улыбки была слишком показной, и сквозь мягкую маску доброго мужчины проступали язвительные и едкие нотки липкого яда. Уильям чувствовал, как мышцы его лица сводит от тупой ноющей боли, пульсирующей через каждую клеточку его мозга, и напряжения, с которым мужчина пытался улыбаться и разговаривать. Уильям чувствовал, как его губы изгибаются в кривой сломленной ухмылке, словно кто-то тянет за невидимые ниточки, заставляя его тело повиноваться. Уильям чувствовал, как его пальцы медленно подносят ко рту сигарету и губы тут же обхватывают спрессованный кончик.

Уильям чувствовал каждое своё действие так, словно он был молчаливым наблюдателем в зале театра.

Даниэль дёрнулся, помедлил пару мгновений и похлопал Уильяма по плечу, растягивая свои пухлые губы в коронной усмешке семьи Куэрво: Уилл мог поклясться, что точно такое же выражение было у кузена Даниэля каждый раз, как они встречались.

– Уилл, malparido…

– И да, – взгляд Уилла опасно сверкнул в сторону товарища, а голос понизился до угрожающего шёпота, с которым Уилл обычно предлагал очередной жертве сыграть партию в покер, – еще раз назовёшь меня ублюдком – я всем расскажу о твоём маленьком секретике с дочерью сенатора.

– Хорошо, дружище, – Даниэль тут же вскинул руки в примирительном жесте и обворожительно – по меркам всех женщин, с которыми он был знаком, и в первую очередь мамы – улыбнулся. – Все понял.

Уильям медленно повёл головой, отгоняя липкий тягучий туман, и опасно покачнулся, наконец обретя полный контроль над своим телом и вслепую хватаясь за холодный ржавый поручень. Каждое движение давалось ему с большим трудом, каждый вздох пронзал грудь маленькими иголочками, вгонявшимися под ребра, а тело хрустело и трещало после онемения так, что Уиллу стало боязно, как бы случайно не сломать себе что-нибудь в глупых попытках скинуть с себя тяжёлое бремя похмелья.

Забивавший лёгкие густой горький дым отрезвлял, медленно пробирался по жилам Уилла и вытеснял молочный туман, казалось, застлавший собой каждую, даже самую невольную мысль, возникающую в разуме Уилла. Все вокруг казалось ненастоящим, потянувшимся мутной плёнкой серости: машины шумели будто издалека, солнечные лучи тонули в тяжёлых свинцовых тучах, а все цвета потемнели. Хотелось протянуть руку и мазнуть кончиками пальцев по грязной поверхности реальности, чтобы снять с неё липкий и грязный слой пыли. Хотелось закричать, чтобы разбить невидимый купол на мелкие осколки, как если бы он был реальным, как если бы Уильям мог из него вырваться…

Но это было безумием.

Уилл замотал головой, растрепав тёмные волосы, и потёр пальцами переносицу. Все резко стало вновь громким и ярким, сирена оглушила своим криком, красная кирпичная стена больно ударила по раскрасневшимся глазам Уилла, а солнечные лучи вновь начали слепить его. Уильям поморщился, прикрыв глаза до маленьких щёлочек, и опустил голову, позволяя пляшущим перед взором цветным кругам умолкнуть.

Глубокий вдох, и мужчина поднял на Даниэля взгляд глубоких синих глаз.

– Ты завтра занят, Дэн?

– А что?

– Нам надо наведаться в парочку баров.

Уильям в последний раз затянулся, выпустил серый дым вверх и бросил сигарету за спину, туда же, куда до этого отправилась ее сестра. Ловкие пальцы тут же скользнули по расстёгнутому халату, продевая пуговицы в прорезанные для них отверстия, а затем зачесали тёмные волосы назад, возвращая растрёпанной ветром причёске добропорядочный вид ответственного врача, чья голова все еще раскалывалась на мелкие кусочки от похмелья.

Уильям снисходительно улыбнулся другу и в последний раз подставил зажмуренное лицо под тёплые лучи солнца.

– Хочу убедиться в том, что я не сошёл с ума.

– Такси!

Отливающая солнечным глянцем жёлтая машина плавно остановилась перед Уильямом, и он поспешил забраться внутрь, придерживая шляпу и тяжело дыша. Пробежка от работы до ближайшей широкой улицы никогда не шла Уиллу на пользу, а отработанные полностью два дня тяжёлым свинцом разливались по его ногам. Солнце уже почти опустилось за горизонт, и надежда поймать такси рассеивалась вместе с последними розовато-персиковыми лучами, отражавшимися в окнах небоскрёбов.

К счастью для Уильяма, депрессия выгнала людей на улицы не только из-за потерянного жилья, но и из желания заработать лишние деньги, поэтому свободную машину он нашёл достаточно быстро, просто вскинув руку перед первой показавшейся из-за поворота.

– Куда едем? – водитель небрежным жестом поправил твидовую кепку, стоило Уильяму захлопнуть дверь, и бросил на него взгляд в зеркало заднего вида.

– Маленькая Италия.

Светлые перчатки и шляпа безжизненно рухнули на колени Уильяма, и он запустил пальцы в волосы, растрёпывая их. Радио тихо заскрипело трубными фанфарами, а скрипки застонали в такт слипшимся тормозам машины. Даниэль позвонил поздно вечером на работу и точно таким же скрипучим голосом, сообщил Уиллу место, где он будет его ждать на следующий день. Не то чтобы Уильям плохо знал Даниэля, напротив, он мог предугадать каждое действие или слово своего друга, но в этот раз он превзошёл все ожидания Уилла, заплетающимся языком пробормотал невнятное название, из которого Уильям смог разобрать только «кабанчик».

«Грустный кабанчик». Именно так называлось питейное заведение, о котором Даниэль часто рассказывал Уиллу, и накануне он именно там собирался провести свой вечер.

– Почему мы так плетёмся? – Уильям выглянул в окно и мог поклясться, что в мельчайших подробностях рассмотреть пальто прошедшей рядом старушки с тростью

Водитель пожал плечами, вцепившись в руль и неотрывно глядя на дорогу перед собой. Тормоза заскрипели, и машина остановилась, пропуская перебегающих через дорогу людей. Уилл бросил нервный взгляд на наручные часы и вздохнул: он освободился слишком поздно, чтобы позволить себе ехать по правилам, а водитель явно тоже был не в восторге от скоростного ограничения, установленного в городе властями.

– Давайте так, вы довезёте меня как можно быстрее, а я никому не скажу, что вы превышали скорость, – улыбнулся Уильям и, достав из кармана несколько купюр, протянул одну из них водителю.