— Хотел сделать тебе приятно, Алимеева. Сразу не дошло? — Сашка улыбается, ловко лавируя между бурным потоком машин.

Движение вечером не шуточное. Все куда-то спешат. Одни домой, другие на работу, третьи на веселье… Бесконечная суета, от которой не избавиться. На то он и большой город — бешенный ритм жизни, если ее можно так назвать.

— Странно, — произношу, продолжая вертеть подарок в руках, — раньше ты ограничивался сбором всех ребят и вечеринкой.

— Раньше ты не выглядела, как спортсменка на выходном, — усмехается Орлов, поглядывая на меня, — да и лицо не было таким мрачным. Кстати, с каких пор ты ходишь по всяким забегаловкам? Как вообще оказалась в этом районе?

— Много будешь знать, Саш, не то, что состаришься, а спать перестанешь. — Еле сдерживаю улыбку, а он качает головой, после паркуется около нашего подъезда и поворачивается ко мне.

— Кто обидел? — Спрашивает со всей серьезностью, на которую только способен.

— Никто.

Максимально правдиво пытаюсь сказать это слово, но Орлов не верит. Закатывает глаза и кривится, показывая, насколько плохая из меня актриса получилась.

— Твои глаза, Алимеева, сдали свою хозяйку по полной программе.

— Не правда.

— Правда. Свет, только одно слово. Ты же знаешь.

Голос Саши звучит грубее. Он смотрит перед собой и крепко сжимает оплетку. Я встряхиваю головой, чтобы прогнать противные воспоминания, и улыбаюсь.

— Все отлично, Сань, — толкаю его кулаком в плечо, — не важно себя чувствую. Устала, наверное. Сам же знаешь, что сестричка вернулась. С ней расслабиться не возможно.

А с ее друзьями тем более…

11 лет назад

У бабушки хорошо. Особенно во дворе, где есть моя любимая песочница. Огромная такая, словно на десяток, а то и больше, детей сделана. Уже вечер, но на улице еще светло. Солнышко приятно припекает, и я закрываю глаза, поставляя ему лицо. Бабуля сидит на лавочке у подъезда. Разговаривает с соседками о клумбах и концерте какого-то известного пианиста. Усердно доказывает что-то и активно жестикулирует.

Мне не остается ничего другого, как пройти к песочнице и упасть в песок звездой. Хорошо. Небо без единой тучки. Голубое и яркое. Протягиваю руки, чтобы дотронуться до него, и кажется, что касаюсь. Даже смех из груди вырывается, настолько мне хорошо здесь после больницы, где в руки кололи иголки.

Перестаю улыбаться, одергивая рукава джинсовки, чтобы не было видно следов. Не хочу в очередной раз слышать тысячу вопросов или неприятных слов.

— Привет! — Приходится поднять голову, чтобы увидеть того, кто это произнес.

— Привет. — Присаживаюсь и во все глаза смотрю на двух мальчишек, которые переглядываются между собой и улыбаются.

— Мы тоже поиграть пришли. — Говорит светленький худощавый мальчик и забирается в песочницу.

— Тогда мне не будет скучно. — Радостно отвечаю ему и слежу затем, как второй мальчик с волосами потемнее и пухловатый усаживается рядом со мной.

На вид они мои ровесники, только чуть выше ростом, особенно светловолосый с короткой стрижкой. Они представляются Мишей и Васей, начинают баловаться и шутить. Мне снова весело, ведь можно пообщаться с кем-то не из больницы. Смеюсь, пока мальчишки не предлагают сбежать в один из дворов, где по их словам крутая площадка. Сомневаюсь, посматривая на увлеченную беседой бабушку.

— Пойдем. Весело будет. — Подначивает меня светленький Вася.

Снова смотрю на бабулю и пожимаю плечами.

— Хорошо. Только не надолго.

Никогда не шла наперекор тому, что говорили родители, а они утверждали, что за углом может поджидать плохой дядька, который непременно унесет с собой такую красивую девочку, как я. Вот и сейчас я шла с мальчишками, судорожно оглядываясь средь бела дня, и боялась, что вот-вот из-за поворота выскочит мужик неприглядной наружности и запихает меня в мешок. Только этого не происходило, и мы слишком далеко отошли от двора, где сидела бабушка. Район был хороший, но почему-то мурашки бежали по коже. Может, потому что я сбежала, не предупредив Илону Львовну.

— Иди сюда. — Вася дружелюбно махал рукой, показывая на темную беседку, от вида которой я невольно содрогнулась.

Только интерес к приключениям был сильнее, чем выдуманные и привитые родителями страхи. Что может со мной случиться на детской площадке? Тем более днем?

Я с улыбкой пошла к мальчикам. Вася вошел в беседку первым, а его друг пропустил меня и сам остался в проходе, поместив руки на бока.

— Вы говорили, что будет весело. — С радостью произнесла я, ожидая, что меня сейчас будут развлекать и покажут какие-то игры.

Но улыбка Васи перестала быть доброй. Теперь она скорее походила на оскал волка, который голодал целую зиму.

— Да, богачка. Будет весело. Нам.

Я сделала шаг назад, потому что Вася двинулся на меня. Уйти мне не удалось, потому что Миша закрыл собой проход. Испуг. Вот, что я ощутила в этот момент. Огляделась в поисках другого побега, но его попросту не было. И что делать дальше я тоже не знала…

Слышу движение за стеной, несмотря на то, что стены в нашей квартире должны быть со звукоизоляцией. Сестричка…

Крепче сжимаю карандаш пальцами и скриплю зубами. Не могу смириться с тем, что она сейчас общается с Максом. Близко общается, а он ведется.

Смотреть на них тошно, но больше бесит ее дружок, который не выходит из головы. По каким-то неведомым причинам не смогла разорвать набросок на мелкие кусочки, чтобы стереть из памяти глаза-льдинки. Наоборот сидела и прорисовывала детали.

Хотелось завершить рисунок и запомнить, что все бедные защитники сестрички такие же, как и те мальчишки из моего детства. Даже не знаю, что они бы сделали со мной, если бы не появился Саша Орлов со своими друзьями, Елисеем Вороновым и Захаром Ангелом. До того дня я не была знакома с ребятами, а после они стали моими лучшими друзьями, потому что спасли от Васи и Миши, которые накинулись на меня и издевались. Толкали меня друг другу, рвали одежду, насмехались и избили бы наверняка, если бы не Сашка.

Тряхнула головой, чтобы прогнать эти мысли и посмотрела на карандаш, который сломался пополам. Не заметила, как это произошло. Один из осколков воткнулся в ладонь, расцарапав кожу. Даже капля крови упала на лист.

— Черт! — прошипела и принялась оттирать ее салфеткой.

Конечно, ничего не получилось. Пятно осталось и портило весь шедевр. Прикрыла глаза, чтобы не расплакаться, потому что очень хотелось. От обиды на родителей и весь мир, который был настроен против меня.

— Света, — папин голос и шаги за спиной заставили резко выпрямить спину и медленно перевернуть альбом, — ты что-то притихла. Ужин остался нетронутым. У тебя очередной