Рогов даже не заметил, что и как его вырубило. Вроде никогда не жаловался на реакцию, а здесь даже удар не успел заметить. Или с головой от всего случившегося проблемы начались, или голод в компании с холодом сыграли нехорошую шутку. Что-то вроде бы говорить начал? Нет, уже не вспомнить. Моргнул тогда, кажется. Уж очень яркий свет с небес, лучи солнечные отражаются от чистейших снегов, набрасываются со всех сторон, куда ни отворачивайся. Моргать часто приходится.

Вот и доморгался, ротозей…

Сел, потряс головой. Гудела она очень уж нехорошо, и челюсть плохо слушалась. Потрогав, обнаружил припухший подбородок и на совесть расквашенную губу.

– Очухался? – жизнерадостно поинтересовались над ухом.

Повернувшись, Рогов обнаружил, что Киря остался в одиночестве, все его дружки успели куда-то уйти, как и остальной народ.

– Что это было? – Умнее вопроса подобрать не получилось.

– Да Паша тебя приголубил своим коронным с правой, – так же радостно просветил Киря. – Он с утра жизнью недоволен, будто блохастый кот после стирки, а тут ты ему задвигать начал, что народ у тебя слишком уж слабоват, пусть своих, мол, в помощь подкинет, и вообще, понесло тебя разводить долгие бесперспективные дебаты на тему понятий и взаимной правоты. В общем, по итогам не прав оказался ты, Рогов. Тебя ведь Рогов звать?

– Вообще Дима я, да только все Роговым зовут, зови и ты. А не прав не я, а Паша. Где он?

– Горишь желанием прямо сейчас доказать ему его неправоту? Скажу коротко: не надо. Туши такие желания по мере возникновения, не давай им расти.

– Не лезь не в свое дело.

– Вот тут ты опять не прав, потому как это мое.

– Сказал же: не твое.

– Видать, тебе прилетело слишком много, с головой прям беда. Объясняю просто, почти по буквам: мне сейчас поручили приглядывать за вами. Сказано было всем вам дружно копать, а не шастать по округе, так что Пашу искать тебе не придется.

Рогов не страдал телесной немощью, ростом обижен тоже не был, со спортом дружил, так что выпрямился, грозно сверху вниз посмотрел на оставшегося невозмутимым Кирю и мрачно спросил:

– А то что? Ты, что ли, остановишь?

– Я?! – изумился Киря. – Я тебе что, шлагбаум, останавливать кого? Вот скажи мне, Рогов, такую простую вещь: что ты сейчас видишь вокруг? Можешь не отвечать, я тебе сам расскажу. Вон там, например, гора вверх идет, и далеко шагать там не получится, такие кручи начнутся, что без дирижабля не заберешься. Справа и слева тоже горы, и кушать там, надо признать, нечего. Вниз если отправиться, так тоже вариант не очень: пропасть там без дна. Ты бы ее только видел, страх, а не пропасть.

– Видел…

– Ну сам, выходит, все знаешь. Тут, Рогов, имеются только развалины эти, и еще маленько развалин наверху, под самой кручей. Да и те в основном из того получились, что с кручи той попадало. Плохо там совсем, все в труху почти, причем мелкую. Это я к тому тебе сообщаю, что пожрать в этом околотке найти реально только здесь. Нормально найти, а не сухой «сникерс» в бардачке с презервативами. Так что деваться тебе отсюда, получается, некуда. Значит, от Паши с его требовательностью и нервозностью тебе ну никак не уйти. Это, конечно, если хоть немного жить хочешь.

– А я разве сказал, что уходить собрался?

– А что тогда? Решил Паше, так сказать, ответную вежливость устроить? Сказал же тебе: забудь. Часто видел, чтобы в один удар крепкий парень уходил? А ушел ты не в два и не три, сам понимать должен. Гляжу на тебя и что вижу? Уж хлюпиком язык не повернется назвать. Тогда что было? А было это то, что боксер Паша, и боксер не последний. А в бокс всерьез кто идет? Да тот, кто мозги свои совсем не жалеет. А не жалеет их кто? Да тот, у кого нет их. Вот сам вспомни: много ты умных боксеров знаешь?

Осознавая, что у Кири талант из простых вопросов устраивать долгие и никому не нужные дискуссии, Рогов тем не менее не удержался от ответа:

– Ну… Мохаммед Али точно не дурак.

– Ага, почти согласен. Вот только подкосила его не подагра какая-нибудь, а как раз болезнь Паркинсона. Ты в Интернете глянь, что это означает.

– Очень смешно…

– Ну я тебе и без Интернета могу сказать – это означает, что с головой у него все плохо. В общем, дела таковы, что Паша убьет тебя, если не перестанешь злые морды корчить. Порядок нужен, и вообще, нарываться всегда вредно. Злой он сегодня после того, что Малой отчебучил, так что не надо усугублять. Вот возьмет и застрелит, пистолет у него есть. Хотя нет, зачем ему стрелять, руками замолотит, особо не напрягаясь. Он боксер без наличия мозгов, а ты два дня не жрал толком, так ведь? Доходить начинаешь, не противник ты ему. Груша ты для битья, вот кто. Пошли, братан, тебе поработать надо, глядишь, и обиды забудутся старые. Пошли, говорю, вон твои как надрываются, им помощь требуется, причем срочно.

– Психи вы, – буркнул Рогов и, развернувшись, направился к раскопкам.

Мужики и правда работали, некрасиво оставить их без помощи. Ну а Паша… С ним еще будет время разобраться.

– Не обобщай, я вот, к примеру, точно не псих, – заявил семенивший позади Киря.

– Это всего лишь твое мнение.

– Ага. И причем оно самое что ни на есть правильное.

– Откуда вы вообще взялись… такие.

– Так с небес скатились, почти как ангелы безгрешные.

– Ну-ну…

– Правду тебе сказал, мне верить надо. Разве не слышал, как я про верх говорил? Вот именно с того самого верха мы и спустились.

– С вершины горы, что ли?

– Зачем с вершины? Там вообще нет вариантов спуститься, говорил же: круча смертоубийственная. Но добавлю, что внизу на ней как бы балконы там и сям. Дома и все остальное везде грохнулись, а на балконах тех задержалось кое-что местами. Это я про имущество всякое. Ну и люди, кому повезло, потому как невезучие вниз сразу попадали, там жмуров, что зеленых мух в деревенском сортире. Мне вот повезло. Хорошим людям часто везет, давно такое дело заметил. Долго, правда, мыкался, никак эскалатор вниз найти не мог. Ну ладно, загнул я про эскалатор: искал хоть что-то такое, где можно спуститься, не переломав ноги последние. Так и встретился с Пашкой по пути. При нем тогда четверо были: Федор, он же просто Федька, Грач и Малой со своей барышней. То есть тогда она как бы не его еще была, а такая же, как все, удивленно рот разинувшая, сама по себе. Никто же не понимал, что тут к чему, как, за что, куда теперь деваться. Я вот всякое в жизни видел, но даже я в тот момент подрастерялся чуток. Вот так и шли дальше вместе.

– А где теперь Малой, почему его так ищут?

– Так крысой позорной он оказался, как после такого не искать?

– Не понял.

– Ох и темный ты, Рогов. Вот скажи мне, ты как насчет туго брюхо набить: присутствует такое желание?