Если бы только он мог ей верить! Старуха не сказала бы этого, если бы знала, что у него на душе. Кальмар плакал от отчаяния, а не от радости. Он-то знал, о чём думает. Он со стыдом вспомнил, какую пустоту ощущал в тот день на Фубских островах, когда вошёл в ящик Хранительницы камней. Сияющий Остров вовсе не был в надёжных руках. «Нет, – подумал Кальмар, стиснув зубы. – Пока я Верховный король – Анниера обречена».

Она была обречена находиться во власти слабого, испорченного, отравленного волчонка, пока в тёмных недрах его души рос и набирался сил монстр, дожидаясь дня, когда он полностью захватит власть над Кальмаром. И тогда коронованный зверь набросится на тех, кто ему дорог…

Кальмар жалел себя – такого, каким стал. И боялся того, каким станет.

Он уныло опустил голову, не сомневаясь, что остановить подступающее безумие нельзя. Если ему суждено медленно сходить с ума, значит, он должен сделать всё, что можно, пока ещё есть время. Он должен добраться до замка Трог. Должен найти Нага и победить его – или умереть.

И он должен проделать это в одиночку. Тогда те, кто ему дорог, останутся живы.

– Ну, я пошёл, – сказал Кальмар, шмыгнув носом.

– Иди, твоё величество, – старуха швырнула последние кости собакам, повернулась и заковыляла обратно к полевой кухне. – Иди и защищай тех, кого любишь. Впереди большая битва.

Смертельно уставший, Кальмар поднялся на холм и посмотрел с вершины на пустой лагерь. Псы ещё дрались из-за объедков. Кальмар взглянул в сторону Бан Роны – и увидел поднимавшийся над городом дым.

Плана у него как всегда не было. Он просто побежал.

Кальмар обогнул Поле Финлея, повернул на юго-восток и устремился к Смертоносным горам – к замку Трог, – молясь, чтобы мальчик под шкурой волка продержался до тех пор, пока не будет исполнен долг.

Сквун изучал историю и древние языки. На свой лад он был красив, хотя дюжие воины лощин презирали его за излишнюю осторожность и любовь к чтению. Он никогда не участвовал в состязаниях. Воистину, его мало интересовал мир за пределами библиотеки. Сквуна привлекало прошлое. Поэтому он не узнал Мадию, когда в один прекрасный день та зашла в библиотеку. Но они быстро подружились и стали вместе читать, обедать и гулять по улицам Бан Роны. Замкнутый и робкий, Сквун никому не признавался, что девушка завладела его сердцем. Живой ум и поэтическая речь Мадии очаровали юношу не меньше, чем её красота, и он решил на ней жениться. Но он никому об этом не говорил. Лишь накануне Финник Дурга Сквун решил довериться Ортаму Гринсмиту, которого считал своим приятелем, хотя с этим молодым человеком его объединяло только то, что они жили на одной улице.

Добродушный Ортам частенько останавливался поболтать с чудаком Бонифером, хотя их пути давно разошлись: Бонифер предпочёл тишину библиотеки, а Ортам – силу и славу воина.

– Ортам, – сказал Бонифер в тот день, стоя на крыльце дома Гринсмитов на Мелкоплодном проезде, – мне надо с тобой поговорить.

Ортам, услышав его серьёзный голос, спросил:

– Что случилось?

Бонифер долго тянул и мямлил, а потом сделал признание, которое стало для него роковым:

– Я люблю девушку по имени Мадия.

Ортам расхохотался. Он вовсе не хотел унизить друга, но Бонифер всё-таки почувствовал себя униженным.

– Дружище, вся Бан Рона влюблена в Мадию Ветрокрыл! – И, не предполагая, что его слова поразили Бонифера в самое сердце, он продолжал: – Сказать по правде, Бонифер, я намерен на ней жениться. Завтра, после Финник Дурга, я признаюсь ей в любви. Она ведь станет королевой, сам знаешь.

Бонифер почти не слышал Ортама – он был охвачен горем и стыдом. Мадия – будущая королева! Бонифер думал, что она обычная девушка.

Он покраснел до ушей.

В ту самую минуту Мадия с родными проходила мимо. Юноши помахали ей. Бонифера переполняла ревность, однако Ортам не обращал никакого внимания на муки друга. Мадия улыбнулась и помахала им в ответ, и каждый из молодых людей решил, что улыбка предназначается именно ему. Ортам простился с Бонифером и закрыл дверь; он был полон страсти. Бонифер остался в одиночестве на крыльце. Он был полон гнева.

Из «Анниерады»

14

Снова лощины, снова чудовище

Джаннер задыхался. Лёгкие у него горели огнём. Он бежал уже не первый час – то вверх на холм, по пояс проваливаясь в снег, то вниз по склону; а иногда катился кувырком до самого подножия, где уже ждал Бакстер. Джаннер думал только о том, чтобы вернуться в Бан Рону.

Он страшно обрадовался, наконец обнаружив дорогу, ведущую с востока на запад, – первый знак цивилизации. Но тут же и приуныл. В колеях лежал толстый слой нетронутого снега. Снегопада не было уже несколько дней, а значит, по дороге давно никто не ездил. Джаннер посмотрел направо и налево, но ничего не увидел, кроме бесконечных холмов.

– Пойдём по дороге, мальчик? – спросил он у Бакстера, переводя дух. – Кажется, где-то там должен быть городок Малкаллен.

Инстинкт приказывал ему следовать за Бакстером на юг, однако очень не хотелось и дальше брести по нехоженому снегу средь безлюдных холмов. На дороге снег доходил лишь до щиколоток. К тому же она вела куда-то – к городку, деревушке или хотя бы ферме, где можно было одолжить лошадь или собачью упряжку.

Джаннер пнул башмаком снег. Раздумывать было некогда, однако мальчик боялся сделать неверный выбор. Хлебнув воды из фляжки, он решил, что, если дорога заведёт его не в ту сторону, он потратит слишком много драгоценного времени на возвращение. Промедление грозило гибелью. А значит, он и долгого отдыха не мог себе позволить.

Джаннер потрепал Бакстера по косматому боку и сошёл с дороги. Он бежал и бежал, понимая, что солнце садится, силы иссякают, а ночь будет холодной.

За очередным холмом обнаружился каменный домик. За ним виднелись сараи и огороженные пастбища. Перед домом тёк ручей, через который был переброшен узкий мостик. Бакстер ринулся вперёд, к загону, где теснились козы. Людей Джаннер не видел, но присутствие животных и утоптанный снег вокруг дома давали понять, что ферма не заброшена.

– Эй! – крикнул он.

Здесь, вдали от городов и деревень, жители наверняка опасались незнакомцев. Бакстер пробежал вдоль забора, весело лая на коз. Джаннер спустился с холма, продолжая кричать, но с каждым шагом он всё больше расстраивался. Из трубы не поднимался дым. Из окон конюшни не выглядывали лошади. Вероятно, здешние обитатели ушли – отправились на Поле Финлея вместе со своим кланом.

Что ж,