— Но люди ничего не видят, — продолжал он. — Они даже не смотрят. Они добровольно обрекли себя на слепоту, запершись в своих машинах.

Схватив ее за волосы, он повернул ее голову так, чтобы она могла видеть окна «Барнс энд Нобль». Там, внутри, тоже было полно народу. Люди читали, стояли, разговаривали. Зачем смотреть на улицу, если ты находишься вечером в книжном магазине? А даже если и так — увидишь ли нечто большее, чем две темные фигуры на скамейке? Что в этом такого исключительного?

— Мне бы следовало проделать это с тобой прямо здесь и сейчас, — спокойным тоном произнес незнакомец. — Просто чтобы показать, что это вполне возможно. Что никого на самом деле это не волнует. Когда тебя окружают люди, которых ты никогда не знал, — как можно понять, что правильно, а что нет? На пяти квадратных милях заразы — кого беспокоит, что случится с одним крошечным вирусом? Только меня.

Сара поняла, что спасения ждать неоткуда, ни сейчас, ни когда-либо, и приготовилась закричать. Незнакомец почувствовал, как расширилась ее грудь, и его рука быстро обхватила ее лицо, крепко зажав двумя пальцами верхнюю губу. Крик так и не вырвался из ее горла. Сара попыталась сопротивляться, но рука удерживала ее, надавливая всем своим весом ей на голову.

— Никто нас не видит, — заверил ее незнакомец все с тем же полным презрения спокойствием. — Я пришел сюда и могу уйти так, что никто не заметит.

Изо рта девочки послышались неразборчивые звуки, словно она хотела что-то сказать. Похоже, он понял.

— Нет, — ответил он. — Они сюда не едут. Они дома. Мама валяется в луже крови на кухне, а папа с сестренкой в саду, оба голые. Интересная картина. Кому-то она могла бы даже показаться непристойной.

На самом деле мать Сары вместе с Мелани в это время смотрела повтор «Симпсонов»[10]. Как навсегда запомнила Зоя Беккер, это был эпизод, в котором Джордж Буш приезжает в Спрингфилд. Майкл Беккер лихорадочно печатал у себя в кабинете, обнаружив, как он отчаянно надеялся, способ сделать все как надо. Если бы ему удалось поправить начальные десять минут и придумать, как убедить руководство, что некоторые персонажи должны быть старше подросткового возраста, то все было бы в порядке. Если бы не вышло — черт побери, он просто сделал бы их всех подростками и восстановил бы все эти проходы камеры перед школой, как и хотел Уонг. В нескольких милях от них Сиан Уильямс только что получила сообщение Сары и испытывала легкую зависть к своей подруге, оказавшейся в одиночку на улице, — такое приключение!

— Если и дальше будешь дергаться, — сказал незнакомец, — я выдеру тебе зубы. Обещаю. Это нелегко, но стоит того. Действительно, очень необычный звук.

Сара замерла неподвижно, и несколько мгновений оба не двигались. Незнакомцу, похоже, доставляло удовольствие сидеть таким образом, зажимая рукой рот девочки и не давая ей закричать, словно они сейчас делились самым сокровенным посреди оживленной улицы.

Потом он вздохнул, словно с неохотой откладывая в сторону увлекательный журнал, и встал, увлекая Сару за собой. Ее плеер с легким стуком упал на землю. Незнакомец лишь бросил на него взгляд и оставил лежать на месте.

— До свидания и спокойной ночи, добрые люди, — сказал он, повернувшись к дальнему концу улицы. — Все вы будете гореть в аду, и я бы с удовольствием вас туда препроводил.

Его правая рука обхватила Сару за голову, еще сильнее зажав ладонью рот. Другой рукой он поднял пакет с книгами.

— Но у меня свидание, и нам нужно идти.

Быстрыми и большими шагами он поволок Сару через улицу в аллею, где стояла его машина. У нее не оставалось иного выбора, кроме как следовать за ним. Он был высок и очень силен.

Распахнув заднюю дверцу, он снова схватил Сару за волосы и пристально посмотрел ей в лицо. Близость его физиономии перепугала ее настолько, что она лишилась способности хоть что-то соображать.

— Идем, моя дорогая, — сказал он. — Экипаж ждет.

А затем он с размаху ударил ее головой между глаз.

У Сары подогнулись колени, и последняя ее мысль оказалась сухой и прозаичной. В столике возле ее кровати лежал блокнот, в котором она записывала многие свои мысли. Некоторые из самых последних касались секса — размышления о той части жизни, которую ей еще не довелось испытать, но которая, несомненно, должна была наступить. По большей части это были изложения того, что ей рассказывала Сиан, но она использовала и свое собственное воображение плюс то, что видела по телевизору, в фильмах и в не слишком толстом журнале, который нашла возле мола.

Блокнот был спрятан, но не слишком хорошо. И если она умрет, подумала Сара, то мать с отцом найдут его и поймут, что она сама навлекла на себя крупные неприятности в этот вечер.

* * *

Многого из всего этого Нина не знала, но именно такова была суть события, которое она описала. Рассказав обо всем, что было ей известно, она долила виски себе в стакан. Стакан Зандта остался нетронутым.

— Четверо свидетелей видели Сару Беккер на скамейке между семью двенадцатью и семью тридцать одной минутой. Описания мужчины, который был с ней, варьируются от «неопределенной внешности, вроде бы высокий» до «черт возьми, не знаю» и «ну, мужик как мужик». Мы даже в точности не знаем его возраста и цвета кожи, хотя двое утверждают, что он был белым и блондином. Еще двое говорят, что на нем был длинный плащ, другой — что спортивная куртка. Никто не видел, как они ушли, несмотря на то что в нескольких ярдах от скамейки проходило множество людей. Если этот человек провел какое-то время в книжном магазине, прежде чем пристать к ней, то никто его не заметил. Еще один свидетель заявляет, что видел автомобиль неопределенного цвета и марки в ближайшей боковой улице. Возможно, что номерной знак заслонили специально поставленной урной — что довольно-таки ловко, хотя и требует немалой уверенности в себе. Любой мог просто передвинуть урну, к тому же машина стояла в неположенном месте. В восемь пятнадцать машины уже не было.

Отец девочки подъехал к южному концу бульвара в девять ноль семь. Он остановился на обычном месте и подождал. Когда через несколько минут не появились ни его дочь, ни Сиан Уильямс, он пошел в ресторан. Там ему сказали, что не обслуживали никого, кто соответствовал бы его описанию, хотя столик на имя Уильямс действительно был заказан, но клиент не явился. Позвонив матери второй девочки, он выяснил, что ужин был отменен в последний момент из-за неполадок в машине Уильямсов. Машину проверили, но мы не можем с уверенностью сказать, что ее не повредили намеренно.

Майкл Беккер потребовал разговора с самой девочкой и в конце концов узнал, что Сара оставила сообщение, в котором говорилось, что она не хочет беспокоить отца и собирается просто прогуляться и подождать, пока ее заберут как обычно. Он обшарил всю улицу, но нигде не нашел и следа дочери. Наконец он добрался до дальнего конца бульвара и после того, как заглянул в «Барнс энд Нобль», заметил плеер «Сони», лежавший под скамейкой. Он однозначно принадлежал его дочери — во-первых, потому что она наклеила на него этикетку, а во-вторых, он сам его покупал. Внутри был диск с записью альбома ее любимой группы — на стене в ее спальне висит их плакат. Затем Беккер позвонил шерифу, в полицию Лос-Анджелеса, а также, как ни странно, своему агенту — видимо, он считал, что ей проще будет общаться с полицией, чем ему. Позвонив жене, он велел ей оставаться на месте, на случай, если дочь вернется домой на такси.