Рукопись отправили в столичный журнал «Мир Божий», где Бунина хорошо знали. Рассказ увидел свет в феврале 1899 года (кн. 2), и этим дебютом в новом издании Куприн, вне всяких сомнений, был обязан своему люстдорфскому другу.

Пройдет не так много времени, и Куприн в гневе будет кричать Бунину: «Никогда не прощу тебе, как ты смел мне благодетельствовать!» Однако в то время он не мог не видеть очевидного: знакомство с Иваном открыло ему новые двери. В мае 1899 года он получил предложение о сотрудничестве из столичного «Журнала для всех», которым с недавних пор владел Виктор Сергеевич Миролюбов. Куприн поспешно ответил согласием, а уж от Миролюбова и Бунина ниточки протянулись в том направлении, где определенно можно было вытянуть свой счастливый билет.

Весной 1900 года в судьбу Александра Куприна вмешался Крым, точнее — Ялта, а еще точнее — Антон Павлович Чехов.

На заре наступившего XX века Ялта могла похвастаться тем, что здесь совершенно запросто можно было встретить Чехова. Писатель поселился в Крыму по настоянию врачей, страшно скучал и оживлялся обычно в пасхальные каникулы, когда в город съезжались друзья и коллеги.

В дореволюционной России, заметим, понятие сезона было другим: загар считался дурным тоном, поэтому в Крым по обыкновению ездили весной, в апреле — мае. Ехали за морским воздухом, за нужными знакомствами, за курортными романами. Цвет общества дефилировал по набережной, оживавшей после зимней спячки, встречавшей птичьим разноголосием, цветущим миндалем и вишней.

Существуют разные сведения о том, когда наш герой впервые оказался в Ялте. В куприноведении утвердилась дата — 1901 год. Однако мы ее оспорим и назовем апрель 1900 года, когда Чехов принимал коллектив молодого Московского Художественного театра. «Художники» тогда привезли Антону Павловичу показать его же «Дядю Ваню»; спектакли давали в Севастополе и в Ялте. Воспоминания об этих гастролях, первых для труппы, оставили и руководители театра, и актеры, и зрители. Многие запомнили Куприна. Бунин вспоминал: «...когда в Крыму играл Художественный театр, я тоже приехал в Ялту. Встретился тут с Маминым-Сибиряком, Станюковичем, Горьким, Телешовым, Куприным»[51]. Упомянутый Телешов, также называя Куприна, добавлял фамилии Елпатьевского, Найденова и Скитальца[52]. Станиславский, тоже вспомнив Куприна, называл еще Евгения Чирикова[53]. Вспоминала Куприна и прима МХТ актриса Мария Федоровна Андреева[54].

Есть и более веское доказательство. В ялтинском Доме-музее А. П. Чехова хранится шарж работы Александры Хотяинцевой, одной из подруг Чехова, подписанный «М. П. Чехова и А. И. Куприн на набережной Ялты» и датированный «1900–2 г.г.». В сторону городского мола удаляется пара: Куприн в неказистом сюртуке, ноги «скобкой», галантно ведет под руку даму и что-то с жаром ей рассказывает (наверное, армейские анекдоты). Значит, в 1900 году он не просто был в Ялте, но уже успел представиться Марии Павловне, сестре Чехова.

Однако Мария Павловна это еще не Антон Павлович. Куприн в этот свой приезд был лишь пассивным наблюдателем; его личное знакомство с Чеховым состоится только через девять месяцев. Зато Александр Иванович (наверняка все еще под крылом Бунина) впервые попал в настоящую писательскую «тусовку», смотрел во все глаза и запоминал правила игры. В жизни ведь все надо уметь, а правила были нехитрые.

Прежде всего нужно как можно чаще бывать у Чеховых и коротко сойтись с Марией Павловной и Евгенией Яковлевной, матерью писателя. Не потому, что они имели на Чехова какое-то решающее влияние (почти не имели), а чтобы поближе подойти. За трапезой следует говорить о литературе и льстить Чехову, лучше за глаза, потому что он этого не любил, а сестра и мама — любили. Далее нужно подружиться со всеми, кто входил в круг ялтинского общения Чехова. В первую очередь с семьей его лечащего врача Сергея Яковлевича Елпатьевского, довольно известного литератора. И, конечно, необходимо бывать там, где бывают все «настоящие писатели»: в кондитерской Верне и в книжной лавке Синани. Нечего и говорить, что там постоянно бывает Антон Павлович.

Последнее было проще всего.

Попробуем представить, как Куприн, пока еще робея, направляется по набережной в сторону отеля «Франция». Издали он видит «Русскую избушку» — книжную лавку, стилизованную под сруб. У входа скамейка, на которую нужно обязательно присесть, — это любимая скамейка Чехова. Допустим, что Куприн зашел в лавку, пристроился в уголке и рассматривает большую толстую тетрадь в вишневом переплете — альбом для автографов знаменитостей. Видит летящий росчерк Чехова: «10 апреля 1899 г. выехал из Ялты». Ниже прямые каракульки Максима Горького: «А я выехал 13-го». Александр Иванович пока еще не смеет ничего сюда писать.

Он покупает свежие газеты, табак и направляется по второму обязательному адресу — в кондитерскую Верне. Возможно, припоминает начало «Дамы с собачкой»: «Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Дмитрий Дмитрия Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка, в берете; за нею бежал белый шпиц». Может быть, и Куприн тут же увидал даму со шпицем: после выхода чеховского рассказа это стало модно — гулять со шпицем. Он выбирает столик на открытой террасе и, ежась от ветра, слушает море: павильон стоит на сваях, и оно бьется под ногами.

Александр Иванович никогда еще не видел такого великолепия природы, как в Крыму. Море есть и в Одессе, но там нет гор. Нет и местной экзотики, татар-проводников, зазывающих расслабленных от красот и воздуха курортниц на верховые прогулки.

Благодатный Крым сделает свое дело и надолго войдет в душу и творчество Куприна. Но уж больно дорого! Пока еще он не мог себе позволить жить здесь подолгу, поэтому вернулся в Одессу и стал мечтать о том, как следующей весной снова поедет в Ялту, к Чехову.

Но сама гора пришла к Магомету.

Это случилось 13 февраля 1901 года, и об «этом» существуют разноречивые свидетельства.

Одесский приятель Куприна, Федоров, вспоминал: сидел он себе в редакции «Одесских новостей», и вдруг перед ним вырос Миролюбов. Сказал, что они с Чеховым только что прибыли из Италии, остановились в «Лондонской гостинице», ждут парохода в Крым и отчаянно скучают. Отвел Федорова к Чехову, тот пригласил зайти еще и вечером и привести кого-нибудь из литераторов. Федоров назвал Куприна, Чехов не возражал.