— А что с отцом? — вздернула бровь вверх, вытирая нос тыльной стороной ладошки.

— Ну, вот я у тебя и спрашиваю?! Что не поделила с отцом? Плачешь-то тогда чего, если с Кириллом все нормально.

— Ах, это! — замялась я.

Вот дура дурой. Ничего не скажешь!

— Да, это я просто деда, рада тебя видеть, — вновь обняла деда и чмокнула его в щеку.

— И я рад. А ты с кем приехала? Кирилл не говорил, что привезет тебя?!

Он разомкнул мои руки и заглянул в глаза.

— Обманываешь ты меня, не хочешь отца выдавать?

Я коротко кивнула. Дед всегда понимал все без слов. Стоило только заглянуть в глаза, и он мог прочить человека, как открытую книгу. Правда, мне повезло, что сейчас во мне бурлили два противоречивых чувства. С одной стороны отец и его несправедливое наказание. А с другой, Руслан и необъяснимое влечение к совсем непонятно кому.

— Что в этот раз он выкинул? — дед усадил меня на стул, а сам выдвинув свое кресло сел напротив меня. В груди все защемило и защекотало одновременно от осознания того, что нахожусь сейчас под защитой самого могучего мужчины в моей жизни.

— Дееедаааа, — протянула я и опустила глаза в пол, я не особо хотела говорить о произошедшем между мной и папой, я была пока морально не готова к тому, чтобы поделить этим, — а можно я тебе пока ничего не буду рассказывать? Пожалуйста! — посмотрела на него умоляющим взглядом.

Но в ответ наткнулась на жесткий, не имеющий компромиссов взгляд, который говорил о том, что мне все равно придется рассказать обо всем иначе… да блииин, как так можно жить, когда совсем не имеешь права на свои тайны и секретики.

— Лизавета, ты же знаешь, что эта та тема, в которой я не допускаю никаких тайн и замалчиваний. Если Кирилл тебя обидел, ты говоришь первым делом об этом кому?

— Тебе, деда, — выдавила я.

— Вот именно, мы с тобой это уже один раз прошли. Помнишь, о чем договаривались?

— Помню, деда, никаких тайн и утаек иначе ты мне не сможешь помочь.

— Вот именно внучка. Я знаю Кирилла и знаю, какой у него бывает несносный характер, поэтому если есть проблемы, то их нужно решать, здесь же на берегу. Потому как только вы покинете гавань, ты будешь уже недосягаема.

Я молча сидела и слушала деда. Он все правильно говорит. Он всегда говорит правильно.

— Да, деда, ты прав, — взглянула не него и уже не смогла опустить взгляд до тех пор пока все рассказала ему. Из меня непрекращающемся потоком лились слова и мне становилось страшно от того, что могу проговориться и сказать что-то лишнее, но, то ли внутренние инстинкты сработали, то ли чувства самосохранения, но про Руслана деду не рассказала ничего.

— Значит, стало быть, взрослая уже стала наша девочка, — хмыкнул в кулак деда и в этот момент до меня дошло, что его реакция ни чем не будет отличаться от реакции папы, ну кроме рукоприкладства конечно. Ведь я для него такой же ребенок, как и для папы. Так с чего это вдруг я взяла, что у деда реакция будет иная?

— Деда, ну я же не думала, что все так выйдет, — всхлипнула я.

— Ты вот что Лизавет, иди пока в свою комнату, мне нужно будет подумать, — старик оттолкнулся о столешницу и заехал за стол на кресле.

— Конечно, наломала ты дров внуча, чего уж тут сказать, — он глянул на меня косо, — а ты там это… — он замолчал и я впервые увидела как на скулах деда проявился еле заметный румянец, в этот момент я подохренела если честно и конечно же поняла о чем он хочет спросить.

— Дед, ну ты даешь, я же говорю, что только пива попила с ребятами, — а за спиной кулачки держу. Вот жиж сучка я брехливая, самой от себя противно стало. Это все этот придурок и мудак виноват. Из-за него мне приходиться врать самому близкому и родному мне человеку на свете.

— Ну, все-все. Не злись только, — заулыбался дед, — иди к себе лучше, а я обдумаю, что можно будет сделать… как повлиять на отца твоего.

— Спасибо деда, — я встала со стула и подойдя к нему обняла за шею и снова поцеловала в щеку, — ты у меня самый лучший дед.

Я еще до сих валяюсь на этой чертовой неудобной кровати, в попытке найти удобное положение и хоть немного подремать, надеясь на то, что после этого, у меня уйдет головная боль.

Но то ли мне не повезло с выбором комнаты, и соответственно мебели в ней, толи это из-за это малолетней прислуги, запах которой будто под кожу мне въелся, и я никак не могу ни забыть ее вкус, ни вытеснить из головы ее образ. Впилась в меня как пиявка…

Сел на постели и сжав голову ладонями, сильно надавил на виски, а потом медленными круговыми движениями пальцев прошелся по шее, вдавливая их в кожу как можно сильнее. Нужно отвлечься от картинки голой девицы с влажной киской перед моим внутреннем взором и сосредоточиться на головной боли, которая совершено, не хочет отпускать меня.

Но стоило только подумать о том, что мне нужно заменить картинки в голове, как мой член засопротивлялся этому и как последний гандон напрягся в штанах, неприятно упираясь головкой в ширинку.

До чего же это неправильно. Чувствую себя дефектным каким-то.

— Твою мать, — процедил сквозь зубы, откинулся на спину и следом же перекатился на бок, — хорошо же она меня зацепила. Еще не хватало дрочить начать.

Но этому не бывать. Вырос я уже из этого возраста, как вариант можно было разузнать, что эта за фифочка и уже кайфануть непосредственно от ее тела и влажной розовой щелочки, трахая ее до одури.

Трель телефонного аппарата, стоящего рядом, на прикроватной тумбочке, прервала мои мысленные терзания и метания.

— Что за прошлый век?! — в недоумении вскидываю бровь, поднял трубку, — да?!

— Руслан Леонидович, вас просить к себе Леонид Григорьевич, — слышу в трубке приятный женский голос, — что мне ему передать?

— Передайте, что я еще сплю, — недовольно бурчу в ответ.

— Не думаю, что этот ответ удовлетворит вашего отца, — тут же отвечает женский голос, — вам лучше спуститься…

— А, давайте вы мне не будете диктовать что делать, — с силой придавливаю трубку к телефонному аппарату, — начинается…

Глубокий вдох-выдох… провожу ладонью по члену поверх штанов, пытаясь успокоить тем самым «дружка». Не хватало еще со стояком спускаться к отцу.

Интересно, что за срочность? Неужто разговор с Кириллом не удовлетворил старика!? Но я ему ничего нового, кроме того что уже сказал не скажу. Я намеренно тверд в своем решении, и не изменю его. Даже если мир перевернется к верху ногами, я уже не смогу жить ни рядом с ними, ни по соседству. Нам с Кириллом слишком тесно будет в одной стране. Это я еще уяснил в подростковом возрасте.

Встаю с кровати и вытягиваюсь всем телом, растягивая затекшие мышцы. Спортзала мне явно не хватает, надо бы исправить эту оплошность.