Семь тысяч девяностый год начинался 1 сентября. Но именно в этот день, считали историки, Ермак выступил в поход. Изготовить пушку и сделать дарственную надпись на ней в течение нескольких утренних часов немыслимо. Возникло подозрение, что В. В. Голубцов был введен в заблуждение или же сам совершил подлог. Проверить эти подозрения невозможно, поскольку в годы революции пушечка Ермака исчезла. Историки тщетно искали ее в музеях, куда поступило оружие из строгановской коллекции.

Подозрения против В. В. Голубцова не имеют под собой никакой почвы. Превосходный знаток древнерусской палеографии, он не дал бы ввести себя в заблуждение. Скопированная им надпись абсолютно достоверна.

Некогда царь Иван разрешил Строгановым завести пушечную мастерскую в городке Кергедане – Орле на Каме. В ней-то и была изготовлена пушечка Ермака. Как видно, мастера выковали пищаль в последние летние недели 1582 (7090) года. Когда казачьи струги в первый день нового года – 1 сентября 7091 года – отчалили от чусовских пристаней, они увезли с собой подарок Строганова.

Тщательное изучение всех самых ранних свидетельств о Ермаке позволяет уточнить, когда в его жизни произошел решительный поворот. Тот поворот, который сделал его исторической личностью. Оказалось возможным исправить ошибку в одной из основных дат истории средневековой России. Начало присоединения Сибири было положено не в 1581 году, а год спустя.

Ермак не мог уйти в сибирский поход, пока на северозападных рубежах гремели выстрелы и лилась кровь. Ситуация претерпела разительные перемены после заключения перемирия с Речью Посполитой в начале 1582 года. Впервые за много лет на западных рубежах воцарился мир. Ермак вернулся с театра военных действий в Поволжье. С окончанием похода казна перестала выплачивать им жалованье. «Заслуженные» деньги были израсходованы достаточно быстро, и боевым казакам пришлось подумать об организации самостоятельной экспедиции. Такой способ получения средств к существованию был для них вполне традиционным.

Поздние летописцы утверждали, будто Ермак и его соратники покинули Поволжье после того, как их стали теснить царские воеводы, получившие приказ покончить с «воровством» казаков на Волге. Но их утверждения были полуправдой.

В те дни, когда Ермак, Иван Кольцо и другие атаманы перешли с Волги на Каму, в Поволжье происходили большие передвижения правительственных войск. Подлинные записи Разрядного приказа показывают, что едва началась зима 1582 года, как в Поволжье двинулись конные и пешие отряды. Летом царская «судовая рать» бросила якорь у Козина острова на Волге. Передвижение воевод было вызвано, однако, не «воровством» казаков, а совсем другими событиями – восстанием черемисы. Волнения охватили все Поволжье и отчасти Прикамье. Царское правительство вынуждено было направить против восставших лучших воевод с крупными военными силами. Им удалось подавить движение лишь после упорной трехлетней войны. Начавшееся восстание нерусских народов и прибытие царских воевод создали положение, при котором казаки могли в любой момент оказаться между молотом и наковальней. В такой ситуации казаки собрали круг и вынесли решение отправиться на Урал.

Ермак. Рисунок из «Истории Сибирской» С. У. Ремезова.

Фрагмент.

«Архив» Ермака

Историки затратили много усилий и труда, чтобы разыскать архив сибирской экспедиции или хотя бы его следы. Но их старания не увенчались успехом.

Кто из ученых не мечтал о такой находке! Бесценные документы находят не только на запыленных полках архива. На них наталкиваются в самых неожиданных местах: в недоступных горных пещерах, на морском дне, в трюмах затонувших кораблей, на чердаках старых домов. Случаются и более прозаические случаи. Следы архива удается обнаружить в давно известных науке летописных сочинениях.

…Среди летописных сочинений о Сибири наибольшей популярностью пользовалась Есиповская летопись. Ее читали и переписывали в разных концах страны.

Сам Савва Есипов едва ли дожил до того времени, когда некий любознательный книжник старательно скопировал его летопись, пополнив ее многими удивительными подробностями. Так возникла Погодинская летопись, которая хранится ныне в Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина (Российская национальная библиотека) в Петербурге.

Погодинская рукопись ставит перед исследователем множество трудных проблем. Судя по филиграням, она относится чуть ли не к петровскому времени. Но в этой поздней рукописи заключена масса сведений по истории сибирской экспедиции. Степень их достоверности неясна и поныне. Два-три промаха, допущенные летописцем, ставят под сомнение достоверность памятника в целом. Современные методы исследования текстов столь совершенны, что позволяют воскресить историю составления летописи в мельчайших деталях. Можно себе представить, как неведомый автор Погодинской рукописи, обмакнув перо, старательно списал из летописи Есипова фразу: «Ермак с товарыщи послаша к государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии с сеунчем (вестью о победе. – Р. С.) атамана и казаков». На этом месте книжник остановился и, переведя дух, вставил фразу от себя: «Тут же послан был казак Черкас Александров потому… немалой, всего 25 человек».

Фраза сохранилась не в полном виде. Это объясняется просто. Когда рукопись переплетали, лист был обрезан по краям и несколько слов оказались утраченными. Однако то, что уцелело, дает исследователю важный материал. Погодинский летописец знал одного из гонцов Ермака по имени, а кроме того, ему известна была, по-видимому, и общая численность казачьей станицы, прибывшей в Москву. Его запись интересна не только своими фактическими данными.

Конструкция фразы («Ермак послаша атамана и казаков, тут же послан был казак Черкас Александров») была неудачна и выдавала неуверенность автора. Он явно не знал, какое место занимал казак Черкас в станице. По Есиповской летописи, эту станицу возглавлял некий безымянный атаман.

Погодинский летописец не нашел в своих источниках никаких сведений о главе посольства – атамане, но зато о простом казаке Черкасе Александрове он почерпнул там и переписал в свое сочинение немало сведений.

Прежде всего он упомянул о казаке при описании пути из Сибири на Русь через Пустоозеро. Этим путем ушли на родину остатки отряда после гибели Ермака. Они уплыли по «Иртышу реке вниз и по великой Оби вниз же и через Камень (так называли в древности Уральские горы. – Р. С.) прошли Собью же рекою в Пустоозеро, тута же (шел) казак Черкас Александров».

Ниже составитель Погодинской летописи переписал известие Есиповской летописи о посылке в Сибирь Сукина и других воевод и включил в текст дополнительную подробность: с воеводами вернулись в Сибирь «многие русские люди и ермаковцы казаки Черкас Александров с товарыщи».

Откуда почерпнул все эти сведения автор Погодинской рукописи? Почему ранние сибирские летописи ни словом не упоминали о Черкасе Александрове? Не выдумка ли это досужего книжника, писавшего в позднее время?

Одна архивная находка позволила дать весьма точный ответ на